— Просто, чтоб ты знал, — сквозь зубы произнес Райли. — Сделаешь ей снова больно…

— Обзовешь меня бранным словом? — парировал Эйден. — Или скажешь своим друзьям, чтоб не любили меня? — Он знал, что не стоило провоцировать волка, его когти могли мгновенно разрезать кость. Но все же, сдохни, волк.

Райли низко гортанно зарычал. Как и предполагалось. Что было неожиданным, так это смех Виктории. Видит Бог, она смеялась.

— Извини, — сказала она, когда Райли бросил на нее тяжелый взгляд. — Но это было смешно. Ты знаешь, что было.

— Подумаешь, — ответил Райли, но теперь в его голосе слышалось сдавленное веселье.

Грудь Эйдена раздулась от гордости. Он сделал это, вызвал эту реакцию, даже не пытаясь. Но потом смех Виктории стих, и она отказалась снова смотреть на него.

Он хотел большего.

— Виктория, — начал он. — О том, что произошло…

— Я знаю, — произнесла она с судорожным выдохом. — Я уже выяснила, почему ты спровадил меня с ранчо.

Боже. Неужели она собиралась плакать?

— Клянусь, я не спроваживал тебя.

— Ну да, я знаю.

Он смущенно встряхнул головой. В этот раз она не дрожала.

— Погоди. Ты только что сказала, что, по сути, я спровадил тебя. Так… ты не сердишься на меня?

— Поначалу сердилась, но потом успокоилась. Разве ты не видишь? — Усмехнувшись, она хлопнула в ладоши, очевидно, гордясь собой. — Я подначивала тебя с тех пор, как мы пришли за тобой. Я несколько преувеличила свои чувства, как человек. Я все сделала правильно? Мне удалось одурачить тебя?

Его губы растянулись с облегчением и радостью. Им придется поработать над юмором, но он ответил:

— Все верно. — И так и было. Она пыталась разрядить эту мрачную обстановку ради него. — К слову, ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо, ты тоже. Почти съедобный.

Его губы растянулись снова. Съедобный — высшая похвала из уст вампира.

Его рука скользнула на ее, и их пальцы переплелись. Как всегда, у нее была горячая гладкая кожа. Само совершенство.

— Спасибо, кстати. За то, что разобрался с феей, — сказала она, внезапно став серьезной.

— Всегда пожалуйста.

— Я бы хотела отблагодарить тебя, но вместо этого забираю в потенциально военную зону действий. Ты боишься?

— Нет. — Но ему стоило бояться, и он знал это. — Из-за лекарств я немного отстраненный.

— Может быть, это даже к счастью. Страх можно учуять, и большинству вампиров по-настоящему нравится его вкус.

Он фыркнул.

— Детка, даже если бы я и был напуган, сомневаюсь, что можно что-то учуять, кроме моего парфюма.

Она снова засмеялась, словно зазвенели колокольчики, и он усмехнулся. Дважды за один день. Он гордился собой дальше некуда.

— Я говорила тебе, мои сестры в городе, — произнесла она, а затем объяснила что-то о четырнадцатидневном периоде ожидания. Он не рассказывал ей, что видел ее сестер в видении. Не то, что бы он вспоминал об этом. Но с этой мыслью родилась другая. Было кое-что, что ему нужно было рассказать ей. Нечто срочное, связанное с его жизнью, однако, он не мог вспомнить, что именно. — Лорен…

— Крепкий орешек, — закончил Райли за нее.

Виктория округлила глаза.

— А вот и нет. Он говорит так, потому что они встречались, но Лорен бросила его. В общем, Лорен сильная, самоуверенная и полна решимости не любить тебя. Она воин, один из самых жестоких среди нас. И все-таки она приедет. Стефани, моя вторая сестра, очень похожа на людей. Раньше она ускользала из дома, к огромной ярости отца, и общалась с пищей, его словами. Она может стать самым большим твоим сторонником.

— Рад, что у меня есть такие. Твоя мать уже приехала? — Эйден знал, что ее мать была изгнана ее отцом в наказание за то, что раскрыла секреты вампиров людям. Впрочем, со смертью Влада Эйден освободил женщину. Это был первый закон, который он издал, став королем.

Мысль о титуле заставила покачать его головой. Все это было странно и ни капли не подходило ему. Он едва управлял своей собственной жизнью.

— Нет, — ответила Виктория. — Она не может телепортироваться, как я, поэтому она бы перемещалась по-человечески, если бы вообще согласилась приехать в Кроссроудз. Но она не хочет, предпочитает остаться в Румынии.

Ему стало любопытно, уж не в знак ли протеста против правил Эйдена?

— Знаешь, раньше не происходило ничего подобного. Нами всегда правил отец. В конце концов, он был первым из нас и верил, что люди хороши только как пища или рабы крови, но не более того. — Виктория постучала пальцем по подбородку. — Извини, но именно с таким мышлением ты столкнешься этой ночью.

Автомобиль притормозил, когда показались высокие железные ворота, засовы отворились, приглашая их внутрь. Волки сидели по сторонам, наблюдая. Охрана? Дальше располагался пятиэтажный просторный особняк, занимающий акры земли. Черный кирпич и завешанные черным окна подтверждали каждый известный жуткий стереотип, но, возможно, это было сделано не нарочно. Просто способ запугивания людей.

В разных местах крыша углублялась и возвышалась, разрезая небо. Казалось, что луну переместили, будто она была где-то в другом месте, потому что боялась заглянуть в дом. Вероятно, это было к лучшему.

В прошлый раз, когда Эйден был здесь, его пытался убить вампир. Тот же самый вампир убил надежду на знакомство с ним. Ему было любопытно, что ждало его на этот раз.

Я хочу, чтобы ты осталась сегодня дома.

Но я хочу пойти с тобой. Быть с тобой. Хочу помочь Эйдену.

Лучше, чтобы ты была в безопасности.

С такими словами Райли оставил ее. Он позвонил, бросил свою бомбу под названием «оставайся дома» и повесил трубку прежде, чем она успела запротестовать. А теперь, ближе к одиннадцати часам, Мэри Энн мерила шагами спальню. Все стены были раскрашены в разные цвета — розовый, голубой, зеленый, красный, и эти цвета смешались в одно пятно. Часть деревянного пола была закрыта разноцветным ковриком, который каким-то образом сочетался со стенами. Ее мать (ее настоящая мать) любила эту обстановку, как и ее тетя (женщина, которая вырастила ее и заботилась о ней).

Что происходило в том вампирском особняке? Все ли были в порядке? Вампиры приняли Эйдена без возражений?

Очевидно, Райли видел в ней слабое звено, помеху. Она подозревала, но теперь… это было доказательством. И ей это не нравилось. Невыносимо, но что она могла поделать?

Она не смогла бы самостоятельно похитить ведьму. Это было просто сумасшествием. Во-первых, она не знала, насколько они сильны и как пользуются этой силой, несмотря на то, что провела последние несколько часов, изучая каждую книгу, которую взяла в библиотеке, а также снова обыскала Интернет, просматривая малоизвестные детали. Все, что только возможно. Информации была масса, но по большей части она была противоречивой.

Ведьмы черпали свою силу из стихий. Сила ведьм была заключена в них самих. Ведьмы были добрыми и доброжелательными. Ведьмы — порочные и злобные слуги дьявола. Ведьмы любят ритуальные жертвоприношения. Ведьмы просто неадекватные.

И просто заходишь в тупик. Думаешь, а почему ты не можешь украсть ведьму? О, и, во-вторых, она сомневалась, что сможет физически кого-то подчинить. И, в-третьих, где бы она держала плененную ведьму? В своем шкафу? Ее папа не нашел бы в этом ничего странного, да, точно.

И вот, ждешь Райли, Викторию и Эйдена, чтобы сделать что-то стоящее.

Она не слишком-то хорошо разбиралась в ведьмах, но могла их определить, Райли научил ее как. Так может, она могла бы выйти в город и подсчитать, сколько их там, узнать, чем они занимаются и, как раз, где собираются. Или выяснить, что их там нет. Завтра она расскажет о своих открытиях и тем самым поможет команде вместо того, чтобы обременять их.

Иди, погладь себя по головке, потому что это был отличный план. Конечно, она даже не выйдет из машины. Она же не была настолько глупой. Просто проедется вокруг, посмотрит на людей — или точнее, на существ — и сделает заметки. Даже лучше, она возьмет с собой Пенни в помощь.