«Опять грабитель?» – подумал он и поискал глазами чего-нибудь подозрительного. Неестественно громко завывал ветер в как-то странно опустевшей пещере, нагоняя тревогу. Тут Икарус краем глаза заметил одну деталь: в дальнем углу на голом камне вырос куст. Дракон не знал ни одного растения, способного за одни сутки вырасти до таких размеров, да еще на столь неплодородной почве. Он подошел к своему необычному гостю поближе. Тут природный феномен подпрыгнул на своих корнях и встал на ветки. От неожиданности дракон сел, но тут же взял себя в руки и пробурчал:

– Не смешно, Валл.

Дело в том, что у любого уважающего себя леса есть свой дух. Его так обычно и зовут – Дух Леса, или, в крайнем случае, Леший. Чтобы не путать друг друга, лешие зовутся по имени леса, в пределах которого существуют, например Шервуд, Лориэн или, в данном случае, Валларион. На карте его название было несколько иным, но нам незачем его вспоминать.

Леший соорудил из веток какое-то подобие лица и прошелестел:

– Почщ-чщему бы не посмеяться столь чщ-чщудес-ным утром?

– Зачем ты здесь? – спросил наш герой.

– В мои обязанности входит сф-сф-слежение за сохранностью разнообразия местной фх-фх-фауны, а по твоей милости у меня сх-сх-схрашные перебои с оленями, – ответил леший.

– Я не виноват, что они такие вкусные! – начал оправдываться Икарус. – Ну, развел бы кого-нибудь еще, для разнообразия стола, в конце концов, это твоя профессия.

– И тем не менее…

– Слушай, сегодня я не настроен на то, чтобы слушать твои нотации, понятно?!

– Ну прости. Просто я не знаю, о чщ-чщем еще с тобой поговорить.

– Так что ты здесь делаешь?

– Просц-сцто хочу помочь. Тебе грусщ-сщ-тно и одиноко, отчего же не поболтать?

– Если ты хочешь помочь, скажи, как мне вернуть то, что украл у меня тот дурак в блестящих доспехах.

– Послушх-шх-шай, защем тебе это? Ну шф-шф-то толку таскать прец-ц-цавителей другого вида, которые так и норовят сесть мне на голову, и бесцш-цшельно держать в своей пещф-щере? Нашел бы лучше хф-хфорошенькую дракониху…

– Так ты знаешь, где искать рыцаря?

– Нет, я не знаю, но я знаю одного присф-сфрака, который, возможно, сможет дать дельный совет.

– Где его найти?

– Пятсь-тсь минут полета по направлению к Чщ-чщчисто-му Ручью, но, сказать по прафть-фть-фте, он слегка не оттуда (то есть почти совсем спятил).

«Мне такой и нужен», – подумал про себя дракон и полетел.

Вот так мы и познакомились. Я как раз придумал новое заклинание, но никак не мог найти подходящий объект для его проверки. Кабаны и олени были слишком тупыми и слабыми, чтобы выдержать его силу. Нужен был кто-нибудь посерьезнее, желательно мифическое чудовище, вроде гидры или минотавра, ну или в крайнем случае какой-нибудь мантикоры. В тот момент я уже отчаялся найти кого-нибудь стоящего, как вдруг услышал какой-то шум и прямо через меня совершил посадку огромный красный дракон, идеально подходивший для заклятья.

– Доброго дня тебе, дух бесплотный, – грубовато поздоровался он.

– И тебе, крылатая рептилия, – ответил я его манером.

– Не очень-то вежливо с твоей стороны.

– Не более чем с твоей.

– Ладно, не спорю. Я не за этим облетел пол-леса, искав тебя.

Честно признаюсь, в этот момент я струхнул, хоть по причине давней и скоропостижной смерти бояться чего-либо мне было уже поздно.

– А зачем ты меня искал? – настороженно спросил я.

– Мне нужна помощь, – после недолгого колебания сказал Икарус, – в одном крайне важном для меня деле.

– А что случилось? – осведомился я. Дракон все рассказал.

– И ты хочешь, чтобы я… способствовал ее возвращению в твое логово? – уточнил я.

– Да, в основном так, – сказал он. – Пожалуйста, помоги! Я сделаю все, что хочешь!

– Ты не сможешь дать мне то, что я хочу, – рассмеялся я, – хотя…

– Что?

– Я поставлю на тебе один магический эксперимент. Если он пройдет удачно, это поможет тебе лучше, чем что-либо еще.

Ящер заволновался. Магический эксперимент – это вам не шутка, ведь экспериментальные заклятья обычно опасны и для заклинаемого, и для заклинателя. Еще никем не испытанные, они могут содержать кучу грамматических, смысловых и прочих ошибок, еще никем не исправленных.

С одной стороны, перед драконом встала мрачная перспектива как минимум погибнуть молодым, с другой – жестокий удар по гордости в виде признания своего поражения перед каким-то самодовольным бараном в латах и потери одной из самых прекрасных принцесс, каких он только похищал в своей жизни.

– Хорошо, – решился он. – Я согласен.

– Тогда начнем, – сказал я. – Встань прямо и подними морду к небу.

Вы не представляете, как сложно колдовать без легких! Прибавьте к этому иллюзорное ощущение дрожи в коленках и неиллюзорное волнение в душе и голосе, и возможность что-либо произнести правильно сводится к нулю. Но меня все-таки грела надежда, что мое раз пятьдесят перепроверенное в уме заклятье сработает…

Честно говоря, уж кому-кому, а мне грех было жаловаться: призраки живут на границе материального и информационного миров, так сказать, между прошлым и настоящим, поэтому, в отличии от моих живых коллег по волшебному искусству, мне не были нужны волшебные жезлы, не нужно было искать ингредиенты для составления зелий, при помощи которых можно было бы колдовать.

Как ни странно, у меня получилось. Когда последний звук заклятья сорвался с моих псевдоуст, я почувствовал, как силы, необходимые для его воплощения в жизнь, покидают меня. В это время вокруг подопытного, как было задумано, заклубился фиолетовый туман, мерцающий таинственным светом, затем образовавшееся облако с непредвиденной скоростью сжалось, вспыхнуло ярким пламенем, которым обычно сопровождается какой-нибудь лишний звук вроде вздоха или чиха, и пропало.

Желаемый эффект был достигнут: на том месте, где раньше был дракон, теперь валялся на спине и тупо таращился в небо достаточно крепкий парень вполне человеческого вида, правда, с неестественно зелеными глазами змеиного оттенка (как у драконов) и без одежды.

Я сотворил ему штаны и куртку и спросил, как его зовут. Действие некоторых заклятий превращения может сказываться не только на внешнем виде, но и на психике заклинаемого. Притом не всегда положительным образом. Когда юноша ответил «Икарус», я успокоился на этот счет. На всякий случай я велел не сообщать никому своего настоящего имени, так как заклятье может исчезнуть, и позволил себе раствориться в воздухе.

После эксперимента он долго не мог понять, что произошло. Самочувствие было весьма необыкновенное, будто его распилили на части и собрали заново, но по другим чертежам. Икарус попробовал подняться, но так как раньше для того, чтобы встать прямо, он опирался на коварно исчезнувший хвост, упал обратно. Он вновь попытался встать на задние лапы и случайно взглянул на передние…

Нелегко приходится тем, кто просыпается не тем существом, каким засыпает. Еще тяжелее тем, кто не знает, кем проснулся, но хуже всего чувствует себя тот, кто стал тем существом, которое презирал и боялся больше всего на свете. Именно в таком положении и оказался наш герой.

«Ну попадись ты мне, – подумал он про меня, – я тебя второй раз прибью, шарлатанище!»

Однако валяться на земле до конца веков парень не собирался. С пятой попытки он все-таки сел, а с седьмой – встал. На четвереньки.

«Как они вообще умудряются сражаться?» – удивился Икарус, карабкаясь передними конечностями по ближайшей березе. Он поднялся, с трудом удерживая равновесие на чересчур мелких ступнях. Еще больших усилий стоило ему сделать шаг, пусть даже держась за опору. Это у него получилось, но лишь с шестого раза.