– напомнил отец Петр.

Тут Джон вспомнил о каких-то неотложных делах и вышел из логова монаха.

– Нуу, – очень по-человечески протянул парень в кольчуге, вспомнив о моем предупреждении, – я, Арусик, раскаиваюсь в том, что убил и съел очень много оленей, много птиц, много-много кабанов, много-премного баранов, козлов и прочей домашней живности, также целое стадо рыцарей, стаю охотников, урал немерено принцесс и пол-пещеры золота, а еще спалил не очень много и один дом, угрожал одному человеку и съел его ужин. Один раз.

– Могу сделать это не я, – сказал самозванец. – Быть беда может.

– сообщил отец Петр.

– Правда, могу не я, – стал объяснять наш герой. – Плохо будет.

– промолвил его собеседник, косясь на дверь, из-за которой выглядывал Джон Прострел. Икарус понял намек и вышел.

– Что-то ты долго, – упрекнул его вор.

– А уходил куда ты? – сменил тему воитель.

– Да я тут… Неважно, – замялся его скрытный знакомец. – Пошли, что ли, обедать.

И они направились к дому.

– Берутся откуда деньги? – спросил его наш герой.

– Ну, их можно украсть или заработать, – ответил Джон. – Каждый выбирает то, что ему больше нравится.

– А заработать их как?

– А-а, ты же не местный. Тогда за мной, щас все будет!

Они вновь пошли по каким-то закоулкам – хозяин двухэтажной хжины знал их едва ли не лучше, чем улицы. Когда-то давно ему часто приходилось удирать по ним от законников, так что вору пришлось выучить все дворы и помойки назубок. Как же досадно бывает, когда стража знает твой город лучше тебя!..

Вдруг на каком-то перекрестке они остановились.

– Так, сначала нужно определиться, где ты будешь работать, – начал вор.

– Не хочешь, например, пойти, эээ… моряком на галеру? – Устав нянчиться с этим переростком, вор начал подумывать о том, чтобы сбыть его работорговцам за приличную сумму, – юноша имел вполне товарный вид.

– Кто? – не понял наш герой.

– Ну, тот, кто палубу на корабле моет, посуду там разную, матросам помогает…

– Кому?..

– Ну, людям, которые по морю плавают.

– Плавать умею не я. Полы мыть тоже.

– Ну хотя бы на лодке, – не поверил Прострел.

– А что это «лодке» такое? – поинтересовался Икарус.

– Так, все, проехали, – отмахнулся Джон. – Тогда, может, в таверну?

Ты же любишь готовить!

– А что «таверну» такое?

– Это вроде трактира, только там еще и жить можно.

– «Трактира»? Где пенная вода, которая как огонь?

– Точно!

– Тогда нет! – испугался бывший дракон, вспомнив, что было с ним в понедельник. – Дажи-и-ни-пр-аси!

«Опять облом», – подумал вор, поняв, что ему не удастся задобрить хозяина таверны, которому задолжал приличную сумму.

– Ну, а к кузнецу?

– Кузь-не-кто?

– Ну, тот, кто железо кует.

– Так «ку» или «ёт»?[1]

– Да не «ку» или «ёт», а «куёт», от слова ковать!

– А причем здесь кровать?

– Ковать, а не кровать! – начал терять терпение Джон. – Значит бить молотком по железу!

– А смысл в чем?

– Чтобы оно стало мягким!

– Делать мягким его зачем, если есть нельзя его?

– Чтобы из него можно было что-нибудь сделать!

– А что можно сделать из железа?

– Подковы, гвозди, броню, мечи и прочее оружие.

– ПРАВДА??! – удивился наш герой, чувствуя, как давно терзавшие его вопросы, к примеру, откуда рыцари берут все свое барахло, после стольких лет наконец находят ответы.

– Ну да, – ответил Джон.

Глаза бывшего дракона загорелись.

– Ох, давно научиться хотел я, – протянул он.

– Отлично, значит в кузницу, – подытожил вор.

Они вновь куда-то свернули, прошли еще пару улочек и вскоре оказались у какого-то странного дома с двумя печными трубами, который был длиннее всех остальных, но примерно половина его (включающая одну из печей) представляла собой огромный навес, как если бы дому не хватило материала для стен.

Посреди навеса стоял массивный железный стол неправильной формы. Рядом с ним стоял здоровый человек в одежде, напоминающей плохо сделанную кожаную броню, совсем не прилегающую к телу. Он сосредоточенно долбил тяжеленным молотом кусок какого-то металла. Волосы его были подвязаны широкой и чрезмерно плоской веревкой, а кожа лица имела ярко выраженный красный оттенок. Этот тип был так занят своим делом, что не обратил никакого внимания на наших героев.

– Алекс! – позвал Джон. Человек не ответил. Джон повторил это имя чуть громче, однако его голос вновь потонул в оглушительном металлическом лязге.

– Александр!!! – возопил вор. Молот еще раз опустился и замер, а его хозяин наконец повернул голову к вопиющему.

– Чего орешь? – спросил он, затем посмотрел на нашего героя и спросил: – А это кто?

– Ну, помнишь, ты говорил, что тебе нужен помощник? Это он, – сказал Прострел.

– Какой-то он хилый, – усомнился кузнец двухметрового роста с огромными плечами, который сам по виду весил как бык.

– Не хилый я! Ко-вать хочу научиться я! – подал голос Икарус.

– Во, слыхал? – поддержал его бывший домушник. – Говорю тебе, отличный парень!

– Это мы еще посмотрим, – сказал кузнец. – Ну что, помощник, ты нанят. Пошли, учиться будешь!

«Ко-вать» оказалось труднее, чем готовить. Хотя заготовки и не убегали из огня, принцип был тот же: сначала запихиваешь их в огонь, потом бьешь железякой (в этот раз не кочергой, а молотком).

Первый раз наш герой «пережарил» свою заготовку так, что добрая ее половина отвалилась и упала в огонь. «Первый блин всегда комом», – прокомментировал его учитель. Во второй раз «недожарил», и противная железяка раскололась от первого же сильного удара. В третий тоже не повезло. После этого кузнец дал Икарусу несколько заготовок и велел сделать из них хоть одну подкову, а сам куда-то отошел. После пары часов упорного труда юноша остался один на один с последним куском металла и грудой искореженных обломков. Настроение у него было хуже некуда.

«Дурацкий огонь! Дурацкие железяки!» – думал Икарус, и с каждой испорченной заготовкой в его душе вскипала какая-то звериная ярость. В другое время он выплеснул бы ее, спалив какую-нибудь деревню, но сейчас он не мог это сделать, и осознание собственной беспомощности только усиливало его злость. И вот, когда изо всей кучи заготовок осталась последняя, которая остыла быстрее, чем нужно, его терпение лопнуло окончательно…