Он провел ее в спальню и включил свет, демонстрируя "Святое семейство с кошкой". Сначала Сула казалась веселой, потом чуть нахмурилась, сощурила глаза и придвинулась к древней картине. Она внимательно разглядывала ее несколько долгих минут.

— Тут какая-то история, — произнесла она. — Но я не знаю, какая.

— Я тоже, но мне нравится.

— Сколько ей лет?

— Написана еще до завоевания. В Северной Европе, где бы это ни было.

Сула искоса посмотрела на него.

— Мартинес, ты ужасающе невежественен в истории собственной расы.

Он пожал плечами.

— До завоевания сплошная эпоха варварства и насилия, разве нет?

Она опять повернулась к картине и сказала:

— Суди сам.

Мартинес посмотрел на уютно устроившуюся у огня семью, и на него нахлынули теплые чувства.

— Сейчас это собственность Флетчеров. Не знаю, разрешат ли мне ее выкупить.

— Ты можешь себе это позволить?

— На мое-то жалование? Только если они не представляют, сколько она стоит.

Сула мельком посмотрела на остальные картины — на голубого флейтиста и на пейзаж.

— Есть другие сокровища?

Он пригласил ее в кабинет. Сула равнодушно оглядела рыцарей и фрески с писцами и глашатаями. Ее взгляд приковал рабочий стол с плывущими по нему фотографиями Терзы и юного Гарета.

Мартинес затаил дыхание. Вот и решающий момент.

Выражение ее глаз немного изменилось, как будто легкое облачко закрыло солнце. Губы скривились в усмешку.

— Наследник клана Чен?

— Да.

— Здоровый малыш?

— Так мне сказали.

— Похож на отца.

Ее взгляд следил за проплывающими по рабочему столу изображениями.

— И как тебе в браке? — Вопрос прозвучал вежливо и весело, но не без тени иронии. Они оба притворились, что ответ ее не волнует.

— Первые семь дней всё было хорошо, с тех пор я был вдали от дома.

— Семь дней? — Она улыбнулась. — Ты фертилен.

— Фертильный, да, — автоматически повторил Мартинес.

Он боролся с желанием обнять Сулу.

"Но только не на флагмане Миши Чен", — одернул он себя.

В столовой послышались шаги Алихана, принесшего закуски.

Сула, задев Мартинеса, направилась к двери.

Он понял, что гроза миновала и не всё потеряно.

Мартинес пошел за ней. Алихан, в безупречной униформе, белом фартуке и белых перчатках, стоял у стола.

— Старший оружейник Алихан! — улыбнулась Сула. — Как у вас дела?

Алихан просиял за завитыми усищами.

— Отлично, миледи. Прекрасно выглядите.

— Вы очень добры. — И позволила Алихану отодвинуть для нее стул. — Что сегодня будем есть?

— Ну, для начала поджаренные рисовые конвертики с пюре из клубней крака, засахаренными копчеными колбасками и шпинатом.

— Звучит прекрасно.

Под благодушным присмотром Алихана Суле и Мартинесу удалось мило и вкусно пообедать. В разговоре, в основном, касались безопасных профессиональных вопросов, хотя после десерта Мартинес всё же выплеснул эмоции по поводу Торка. Довольно напрактиковавшись к этому времени, Мартинес выдал исключительно красноречивую тираду.

Сула пожала плечами.

— Война вернула власть некоторым лицам, и мы, если уж об этом говорить, им не нужны. А ты чего ожидал? Благодарности?

— Я не думал, что об меня вытрут ноги.

— Мы оба капитаны, оба с боевым опытом. Хотя при самом благоприятном раскладе нас бы еще много лет до командующих эскадрами не повысили… нам повезло больше, чем следовало ожидать. — Она сделала глоточек кофе. — Мы им еще понадобимся — для следующей войны.

Мартинес удивленно посмотрел на нее.

— Думаешь, будет еще война?

— А как иначе? — Сула махнула рукой. — Шаа отдали нас в руки собранию шестисот парламентариев. Как думаешь, получится у них управиться с чем-то столь большим и сложным, как империя?

— Не очень. Но у них ведь будет Флот?

— Как знать. Но желание нахапать побольше единственное, что роднит эти шесть сотен. В прошлом шаа держали в узде лордов Парламента, но шаа умерли. Думаю, новая война продлится еще поколение, — Она аккуратно поставила чашку на блюдце и рассмотрела ее на свету. — Геммельский фарфор. Очень красиво.

— У Флетчера был хороший вкус. Мне так говорили.

— Флетчеру повезло с советниками. — Сула поставила кофейную пару на стол и взглянула на Мартинеса: — Надеюсь, и тебе с этим повезет.

— По поводу фарфора? Я целиком полагаюсь на тебя.

Она пристально посмотрела на него и вздохнула.

— Многое зависит от твоих предпочтений. Придется выбирать самому.

Сула стояла в убогом металлическом кабинете, смотрела на ружья на стене над столом и считала тех, кого пережила. Кэроль, ПэДжи Нгени, Казимир.

Антоний, почти ставший ее отчимом. Ричард Ли, ее погибший капитан, и вся команда "Неустрашимого".

Хромуша, ее парень на Спэнии, который тоже наверняка умер.

Тысячи наксидов, которые почти не в счет, потому что она не знала их лично.

Каждая смерть как бросок костей. Несмотря ни на что, она выигрывала. К другим удача была не так щедра.

Мартинес опять входил в ее жизнь, и Сула спрашивала себя, осознает ли он, насколько это опасно. Но он был везучим, как она как-то сказала ему, он был самым большим счастливчиком во вселенной. Интересно, пересилит ли его удача то невезение, какое Сула, казалось, несла другим.

Кое-что можно было просчитать. Фертильность Мартинеса сыграла свою роль, Чены получили наследника. Наверное, он семье больше не нужен, по крайней мере пока.

Любопытно, как воспримут Мартинесы, если он разведется с женой, которую знал всего семь дней. Их клан тоже получил свое, войдя в высшее общество Верхнего города и обретя наследника Ченов с генами Мартинесов. Будет ли лорд Чен сейчас возражать, если его выскочка-зять сбежит, развязав руки дочери и дав ей шанс выйти замуж за кого-нибудь поблагороднее?

Сула подумала и о Миши, но та, по воле главнокомандующего, уходит в забвение и больше не сможет карать или миловать. Ее можно не учитывать в этом раскладе.

Даже если клан Мартинесов воспротивится, найдутся обходные пути. Теперь Сула знала, к кому обратиться за такой помощью.

Она представила себя в качестве безупречной, обожающей мачехи, качающей на коленях юного Гарета, пока его пальчики перебирают ее медали. Мачехи, заменившей безвременно погибшую мать, которую он почти не знал…

Сула немного посмаковала эти мысли и отвергла их. Кровь не подходящее начало новых отношений. Лучше начать не с убийства, а с надежды.

К тому же не следует становиться должницей такого, как Сергий Бакши. Это до добра не доведет.

Если отношения продолжатся, то пусть развиваются, как всегда, со слезами и яростью, страстью и злостью, печалью и предательством.

А она, в эпицентре бури, будет бросать кости, испытывая судьбу.

Оба корабля мчались, поддерживая постоянное ускорение в 1 g. Красили и полировали стены и палубы. Готовили блюда и устраивали приемы. Плановый ремонт шёл по графику. Время от времени проводились учения, просто чтобы держать экипажи в форме. Жизнь по большей части стала легкой.

Связь с внешним миром оставалась ограниченной. Станцию в Бачуне, между Магарией и Заншаа, разрушенную Праведным Флотом, не заменили, впрочем, как и другие, уничтоженные эскадрой Чен и Четырнадцатой легкой эскадрой. Связь была прекрасной только на территориях, во время войны подчинявшихся наксидам, а теперь отданных лорду Торку, сидящему в новом штабе на Магарии, проблем со связью не было. Для отправки сообщений вне этой зоны требовалась ракета, но на "Прославленном" и "Уверенности" не происходило ничего важного, чтобы ее посылать.

На полпути корабли аккуратно развернулись и начали торможение, которое закончится на орбите Заншаа. Сразу после входа в систему Магарии, они послали сообщение, приветствуя главнокомандующего на кольце планеты. В ответ получили стандартное подтверждение от штаба, и на этом вроде всё закончилось.