В темной комнате, за столом, напоминавшим скорее кусок асфальта, сидело четверо: два терранца, лайон и даймонг. Последний по своей природе не умел выражать эмоции, но у других были неподвижные, словно высеченные из гранита, лица.

Сула услышала, как за правым плечом шевельнулся Макнамара, — хоть какая-то поддержка. Казимир вышел вперед и встал поодаль.

— Джентльмены, — начал он, отвесив поклон, — представляю вам лейтенанта леди Сулу.

— Я Сергий Бакши, — произнес один из терранцев. Он был абсолютно не похож на сына — круглолицый, с куцыми усиками и ледяным взглядом хищной рыбы. — А это Ам Тан-до, любезно согласившийся принять нас здесь, — он показал на лайона.

Тан-до совсем не выглядел любезным. Он развалился в мягком кресле, опершись на него острой грудиной. Яркая модная одежда смялась, как на набитом пухом тюфяке. Кожа была землистого цвета, а мигательные перепонки почти закрывали глаза. Он походил на столетнего старика, но темные кустики перьев на голове говорили об обратном.

— Здесь собрались друзья, готовые с интересом выслушать любое ваше предложение, — продолжил Бакши. — Это мистер Пател. — Он показал на молодого терранца с блестящими волнистыми волосами, ниспадающими на воротник. Пател даже не моргнул в ответ на легкий поклон Сулы.

Даймонга звали Сагас. На его лице навечно застыло выражение неизбывного страдания.

По словам Казимира, все четверо были чем-то вроде неофициального правления, контролирующего преступность на юге Заншаа. Главным считался Бакши, наверное, потому что дожил до зрелости, а его так и не убили.

— Джентльмены, позвольте представить вам моего помощника Макнамару. — Сула не забывала по-аристократически растягивать слова.

Четыре пары глаз скользнули по Макнамаре и опять устремились на Сулу. В горле пересохло, и она с трудом сдержалась, чтобы не прочистить его, выдав свою нервозность.

Бакши заговорил, положив на стол свои толстые лапищи:

— Чем можем быть полезны, леди Сула?

— Помогите уничтожить наксидов, — быстро ответила она.

И даже после такого резкого заявления лица сидящих остались бесстрастны.

Бакши степенно скрестил руки перед собой, не отводя взгляд от Сулы.

— Предположим, чисто для интереса, что подобное возможно. Зачем нам рисковать там, где проиграл даже Флот?

Сула смотрела ему в глаза. Если он хочет поиграть в гляделки, почему бы не предоставить такую возможность.

— Флот продолжает сражаться, — ответила она. — Это далеко не конец. Не знаю, сможете ли вы проверить то, что я скажу, но сейчас наши корабли действуют в глубоком тылу врага. Они подрубают корни мятежа, пока основные силы наксидов застряли здесь, пытаясь удержать столицу.

Бакши слегка повел плечами, что следовало расценить как жест недоверия.

— Вполне вероятно. Но это не меняет того факта, что сейчас здесь наксиды.

— Откуда нам знать… — пробормотал Тан-до. — Откуда нам знать, что ее не подослали наксиды, желая спровоцировать нас?

Было непонятно, кому задан вопрос, поэтому Сула решила перехватить инициативу.

— Я уничтожила пару тысяч наксидов при Магарии. Вы, наверное, помните, как меня награждали за это. Сомневаюсь, что мне позволили бы переметнуться на их сторону, даже если бы я захотела.

— Сообщали, что леди Сула погибла, — опять в никуда произнес Тан-до.

Сула позволила себе усмехнуться.

— О правдивости наксидов известно всем…

— Откуда нам знать, что она действительно… — Тан-до застыл, не закончив фразы. Сула подождала, но вскоре стало ясно, что продолжения не последует.

— Ниоткуда. — Она достала из кармана флотское удостоверение. — Проверьте мои документы, хотя и они могут оказаться наксидской подделкой. Но я думаю, что вам и без того ясно… — она посмотрела в глаза каждому, — …что если бы наксиды пожелали расправиться с вами, они бы сделали это и без меня. Объявлено военное положение. Они просто пошлют за вами, и больше вас никто не увидит в живых.

Ее молча выслушали.

— Так зачем же нам навлекать на себя такие неприятности? — наконец произнес Бакши.

Сула три дня готовилась к этому вопросу. Она постаралась не выпалить заготовленное разом, а ответить спокойно, солидно, выдержав все паузы.

— Во-первых, вы выберете сторону победителя. Это всегда себя окупает. Во-вторых, подпольное правительство готово предложить прощение и амнистию любому, кто нам поможет.

Она словно говорила со стеной. Хотелось скакать, махать руками, кричать, лишь бы достучаться, получив хоть какой-то отклик. Она сдерживалась, по-прежнему демонстрируя превосходство, но все крепче сжимая руки за спиной. Здесь она представляет власть: покажет слабость — проиграет.

Тут впервые заговорил Сагас. Голос даймонга мелодично переливался:

— Почему вам кажется, что нам нужна эта амнистия?

— Она означает, что больше не будет никаких расследований, рассмотрений жалоб, допросов и прочих процедур. Это касается не только вас, но и ваших друзей, клиентов, подручных, если они станут помогать правительству. Даже если вам лично амнистия не нужна, некоторым из ваших знакомых не так повезло.

Она опять посмотрела на слушателей. Никакой реакции.

— И наконец, вы все богаты и влиятельны. Все вас знают и уважают. Считаются с вами. Но не любят.

И тут она заметила ответную эмоцию. Глаза Сергия Бакши расширились от удивления, и даже бесстрастный Сагас дернул головой.

— Если выступите против наксидов, станете героями. Возможно впервые о вас заговорят как о достойных и благородных гражданах. Вас полюбят, потому что поймут, что вы защищаете их, восстав против наксидов.

Неожиданно Пател расхохотался:

— Боритесь с наксидами ради любви! Знатно! Я за! — Он шлепнул по столу ладонью и с широкой улыбкой посмотрел на Сулу. — Я с вами, принцесса! Да здравствует любовь!

Сула решила посмотреть на Казимира. Он бросил на нее повеселевший взгляд — это, конечно, не одобрение, но и не осуждение.

Бакши нетерпеливо махнул рукой, и Пател успокоился, мгновенно став серьезным. Последовала пауза.

— Что именно, — начал Бакши, — хочет от нас подпольное правительство… за народную любовь? — В его голосе мелькнула холодная ирония.

— По всему городу формируются ячейки сопротивления, но они не могут держать связь друг с другом, — сказала Сула. И опять посмотрела на каждого: — У вас уже сложилась почти военная структура. И есть способы связи, не контролируемые властями. Мы бы хотели помощи в этом плане. Передача сведений и приказов, снабжение, если понадобится… Все в таком духе.

Вновь тишина. Потом Бакши постучал указательным пальцем по столу. Для столь тихого и сдержанного человека этот жест был равносилен выстрелу из пистолета.

— Мне нужно знать одно, — сказал он. — Лорда губернатора Пан-ко схватили и казнили. Кто конкретно стоит во главе подпольного правительства?

Сула сжала зубы, чтобы не застонать от отчаяния. Этого вопроса она боялась больше всего.

Она знала, что при необходимости может врать всем вокруг, но только не сидящим перед ней. Последствия такого обмана могут оказаться слишком горькими.

— Я единственный выживший старший офицер, — произнесла она.

Пател был ошарашен. Он открыл рот и замер. Тан-до покосился на Бакши.

— Вы лейтенант, — сказал тот. — Вы молоды и лишь недавно получили повышение.

— Это так. — Сула почувствовала, что под париком собираются капельки пота. — Но я пэр из древнего рода, и я убивала наксидов.

— Сдается мне, — ни к кому не обращаясь, сказал Тан-до, — что она ведет войну в своих целях. Так что же она может дать нам?

Сула в отчаянии бросила вызов.

— Мой опыт, мое имя и мое умение сражаться с наксидами.

Бакши посмотрел на нее.

— Уверен, это бесценный дар. Но вы солдат. — Он взглянул на своих и развел руками. — А мы, напротив, мирные коммерсанты. Нам надо думать о делах и семьях. Присоединимся к борьбе против наксидов — рискнем всем.

Сула хотела ответить, но Бакши остановил ее жестом.