Следуя за Казаковой, Мартинес поднялся по трапу в офицерские отсеки. Тяжелый крейсер «Прославленный» превышал по объему «Корону» в шесть раз, а по численности экипажа — в четыре. По коридорам могли пройти четверо в ряд. С первого взгляда, ещё до стыковки, становилось ясно, что здешний капитан не останавливался ни перед какими расходами, стараясь превратить свой корабль в произведение искусства. Корпус был украшен сложными геометрическими узорами в розовых, салатных и ослепительно белых тонах, стены коридоров выложены темно-красной и золотистой плиткой. Время от времени попадались ниши и даже ложные окна, расписанные сценами живой природы с тропическими зарослями, птицами и зверями. Каждая каюта имела индивидуальную отделку, в абстрактном или реалистическом стиле. Короче говоря, футбольные мотивы старого капитана «Короны» выглядели на этом фоне жалкими любительскими потугами.

Все это задумывалось, создавалось и оплачивалось за счет лорда Гомберга Флетчера, командира «Прославленного». Мартинес ни разу его не встречал, но кто же не слышал об отпрыске сразу двух знатнейших кланов империи, Гомбергов и Флетчеров, главного эстета во всем флоте и обладателя одной из самых богатых коллекций в империи! Вдобавок ко всему, на борту флагмана царила абсолютная чистота — ни пылинки, ни царапинки. Члены команды, великолепно обученные и подтянутые, вытягивались в струнку вдоль стен, едва заметив проходящих офицеров.

— Раз уж мы идем мимо моего офиса, — сказала Казакова, — давайте я вас сразу зарегистрирую.

Как оказалось, офис Казаковой помещался в кают-компании. Стены просторного помещения пестрели жанровыми сценами с изображением пирующих мужчин и женщин. Дежурный лейтенант и стюард отсалютовали Мартинесу и, получив команду «вольно», снова принялись за работу. Казакова села в кресло у стены с компьютерными дисплеями и приняла у новоприбывшего капитанскую карту. У Мартинеса мелькнула догадка: она работает в кают-компании, потому что была вынуждена уступить ему свою каюту.

Тактическим офицером обычно служил лейтенант, который подчинялся капитану корабля, но на флагмане он назначался командиром эскадры, отчитывался непосредственно перед ним и нередко имел капитанское звание. Таким образом, Мартинес, как полный капитан, был третьим по рангу на борту «Прославленного», и ему полагались соответствующие апартаменты. Теперь по кораблю пойдет волна перемещений, усмехнулся он про себя. Оставалось надеяться, что какому-нибудь младшему лейтенанту не придется стелить себе койку вместе с кадетами.

Казакова отдала ему карту.

— Ну вот, теперь вы занесены в наш компьютер. Вам следует получить у леди командующей пароли для тактического компьютера. Я перешлю вам на почту план-схему корабля, чтобы вы могли скачать ее на свой нарукавный дисплей. — Она протянула полоску бумаги. — Вот шифр к вашему личному сейфу. Можете изменить, чтобы никто больше его не знал.

— Прошу прощения, что занимаю вашу каюту.

Казакова улыбнулась.

— Ничего страшного, я обойдусь, милорд… Теперь, пожалуйста, отпечатки пальца — сюда и сюда.

Выполнив все формальности, Мартинес двинулся вслед за ней в каюту командующего эскадрой.

Офис леди Чен украшали живописные мифические сцены, точеные бронзовые колонны и статуи, изображавшие обнаженных женщин с корзинами фруктов. Сама Миши Чен не слишком напоминала изящных бронзовых красоток. Это была симпатичная дама средних лет, слегка полноватая, с седеющими стрижеными волосами и нездорово-бледным цветом лица. Месяцы перегрузок в отсутствие естественного солнечного света ни для кого не проходят даром.

Мартинес вытянулся и отсалютовал.

— Миледи комэскадрой, капитан Мартинес прибыл в ваше распоряжение!

— Капитан Мартинес, добро пожаловать на борт, — произнесла леди Миши, поднимаясь ему навстречу и протягивая руку.

— Счастлив быть с вами, — поклонился он.

— Как поживают Терза и лорд Мауриций?

Все в порядке, насколько я знаю, миледи. Привыкают к судовой жизни.

— Я перешлю вам их последние письма. — Леди Чен снова заняла место в кресле. — Прошу вас, присаживайтесь, капитан. — Она взглянула на Казакову. — Спасибо, лейтенант, вы свободны.

Эскадра леди Чен уже не находилась в системе Заншаа. Проводив два тяжелых транспорта с эвакуированными сановниками сквозь межпространственные ворота номер два, флот оставил столицу на милость наксидов, а эскадра через некоторое время отделилась от остальных кораблей, прошла через серию тоннелей в систему Сейшо, где сбрасывала скорость в ожидании Мартинеса, который летел туда непосредственно из системы Заншаа, более коротким путем.

— Я понимаю, что вы устали, — продолжала леди Миши, — просто хотела поприветствовать вас и пригласить на ужин.

— Почту за честь, миледи, — поклонился Мартинес.

— Вашу капитанскую карту, пожалуйста. Я введу данные в тактический компьютер.

Оставив снова отпечаток большого пальца и подпись, Мартинес встал и распрощался. В дверях он замешкался.

— Ваша каюта направо, — подсказала Леди Чен, — увидите имя на табличке.

Каюту, как оказалось, он мог бы найти и самостоятельно: слуги как раз вносили туда вещи. Мартинес принялся давать указания, особо заботясь о сохранности вин и яств, доставленных на «Нарциссе». Затем зашел и в каюты слуг с целью убедиться, что их устроили нормально.

Поднимаясь по трапу, он вздрогнул, увидев знакомое лицо Чандры Прасад. Девушку сопровождал пожилой человек в форме старшего капитана — тонколицый щеголь с тщательно завитой серебристой шевелюрой и глубоко посаженными льдисто-голубыми глазами.

Мартинес отдал честь, уставившись, как требовал устав, в воображаемую точку над головой начальника.

— Капитан Мартинес, — представился он.

Командир корабля лорд Гомберг Флетчер внимательно всматривался в его лицо, не торопясь с ответом.

— Да, — признал наконец он. — Это вы. Вольно, капитан. — Он указал на свою спутницу. — Позвольте представить вам лейтенанта леди Чандру Прасад.

— Я уже знаком с ее светлостью, — поклонился Мартинес.

Чандра с улыбкой кивнула. В ее удлиненных черных глазах светилось лукавство, и Мартинесу стоило больших трудов сохранить серьезное выражение лица. Познакомились они несколько лет назад на двухмесячных курсах шифровальщиков на Зарафане. Стояло жаркое лето, казавшееся ещё жарче от непрерывных занятий в постели.

Волосы у Чандры теперь были светло-каштановые, но острый подбородок и красиво очерченные полные губы ничуть не изменились.

Оторвав взгляд от Чандры, Мартинес взглянул в глаза капитану.

— Милорд, — почтительно произнес он, — позвольте мне выразить восхищение внешним видом и отделкой вашего корабля. Лучшей я не встречал в своей жизни.

Флетчер снисходительно кивнул.

— Да, ничего… но вы не видели мой старый «Быстрый». Он был намного меньше, и мне удалось использовать мозаику.

— Даже трудно себе представить, — покачал головой Мартинес. — Наверное, настоящее чудо.

— Пожалуй, — улыбнулся капитан. — Он стоил затраченных трудов.

В беседу вмешалась Чандра.

— Я слышала, вы женились, — обратилась она к Мартинесу. — Поздравляю вас.

— Благодарю, — поклонился он.

В ее глазах вновь сверкнули искорки.

— И как вам, нравится?

Мартинес слегка опешил, но знал, что отвечать нужно без колебаний. Чандра на борту — это кошмар, а с Ченами шутки плохи.

— Брак — это восхитительно, — просиял он. — Вам приходилось бывать замужем?

Теперь наступила очередь Чандры смущаться.

— Нет еще, — ответила она, помявшись.

Между тем голубые глаза Флетчера так и сновали от собеседника к собеседнице, словно выискивая что-то.

— Ну что ж, капитан, — сказал он наконец, — примите и мои поздравления. Надеюсь также, что ваше пребывание на борту «Прославленного» будет приятным.

— Спасибо, милорд… Да, я забыл упомянуть, что взял с собой четырех слуг, двое из которых имеют квалификацию механика и машиниста. Поскольку мне обычно хватает двоих, я буду счастлив, если остальные двое пополнят экипаж «Прославленного».