При мысли об Абраме у Клода разболелась голова. Странное тревожное чувство, охватившее его в первую их встречу, вернулось и принесло новую волну беспокойства. Клод был уверен, что знает этого человека, но все воспоминания будто заволокло дымом — ничего не разобрать.

— Эй, Клод! — закричал с улицы Марк, седлавший лошадей. — Скоро ты там?

В гостиной Клод осмотрелся, вспоминая темные тени, преследовавшие его в первый день приезда, и поразился собственной впечатлительности. Еще пара шагов — и он миновал парадные двери. В лицо ему било яркое солнце, а небо синело высоко и приветливо. Легкий теплый ветер трепал волосы, прогоняя остатки сна, и Клод немного пожалел, что проснулся так поздно и не застал рассвет. Теперь, с этюдником Абрама, он мог нарисовать что угодно.

Дорога была легкой и приятной, и Клоду даже захотелось, чтобы Тремола вдруг стала куда больше, чем она есть на самом деле. Марк же был явно чем-то озабочен и выглядел очень сосредоточенным. Клод хотел сразу ехать на площадь, к своему вчерашнему месту, но Марк опять свернул на дорогу к лачуге Абрама. От веселости его не осталось и следа, и Клоду на миг показалось, что это какой-то незнакомый человек едет с ним бок о бок.

Резко и коротко постучав в разбитую дверь, Марк прислонился к косяку, сложил руки на груди и склонил голову, будто собираясь с мыслями. Рыжие пряди упали на лицо, закрывая глаза, и издалека могло показаться, что он уснул.

Внезапно дверь распахнулась настежь, и Клод аж подскочил от неожиданности. Из темноты в дверном проеме донесся высокий женский голос:

— Проходите!

Услышав приглашение, Марк резко поднял голову и просиял. Ненавязчиво оттеснив Клода, он буквально влетел в дом. Немного замешкавшись на пороге, Клод раздумывал пару мгновений, стоит ли ему входить, потом, все-таки решившись, подхватил ветхую дверь и закрыл за собой, оказавшись в сумраке хижины.

Марка не было видно, впрочем, как и девушки, впустившей их. Припоминая прошедший день, Клод прошел вдоль знакомой стены в гостиную, и увидел Марка возле камина, вытянувшегося по стойке «смирно». Его взгляд был прикован к высокой темноволосой девушке, деловито расхаживающей по хижине. Она собирала разбросанные вещи, составляла на полки книги, доставала новую бутылку выпивки — словом, приводила дом в то идеальное состояние, которое застал вчера Клод. И ровно никакого внимания не обращала на беднягу Марка. Замерший в нерешительности Клод опустился на уже знакомый ему табурет и стал наблюдать.

— Так какое у тебя дело? — девушка первой завела разговор, видимо, не выдержав столь пристального внимания. — Ты же в курсе, что сегодня Абрама нельзя беспокоить. У него очень важная встреча в городе.

— А я и не к нему пришел, — сказал просиявший Марк. — Давно хотел узнать, как там твои дела с учебой.

Девушка вздрогнула и резко повернулась к собеседнику.

— Опять издеваешься? — едва слышно прошипела она. Клод не видел многих деталей из-за сумрака, но сейчас готов был поклясться, что ее глаза метали молнии.

Марк, возвращаясь в свое привычное беззаботное состояние, замахал руками и опустился в ближайшее кресло.

— Нет, что ты! Мне действительно интересно, — рука его потянулась к столу за стаканом и наткнулась на увесистую книгу. С интересом повертев ее в руках. Марк попытался прочесть название. — Ата… Аната… Атлас…

— Анатомический атлас, — сказала девушка, в мгновение ока оказавшись рядом и выхватив книгу. — Я не люблю, когда трогают мои вещи. Так зачем ты пришел?

— Чтобы увидеть тебя, — мечтательно произнес Марк, опираясь подбородком на руку и заглядывая в лицо девушке. — Клаудия, моя любовь, когда же ты дашь мне ответ?

— Вот мой ответ, — тихо сказала она, приблизившись к нему. — Прекращай валять дурака.

Марк рассмеялся и откинулся на спинку кресла.

— Ах, душа моя! — воскликнул он, всплеснув руками.

— А это кто? — вдруг спросила Клаудия, ткнув в сторону Клода. Клод напрягся и выпрямился на табурете, преодолевая в себе желание встать и отчитаться неизвестно за что. Он беспокойно посмотрел на Марка, который даже не повернулся в его сторону и беспечно бросил.

— А, это Клод. Он художник, недавно приехал.

— Недавно, — эхом повторила Клаудия и подошла поближе. Остановившись в небольшом коридоре света, который падал из неплотно завешенного окна, она склонила голову так, чтобы хорошо было видно точеные линии ее лица. Клод невольно восхитился высоким скулам, плавной линии подбородка и мягкому очертанию едва пухлых губ. Глаза были так же темны, как и тяжелые волосы с мелкими кудряшками, собранные в пышную косу. Он вдруг остро ощутил потребность в этюднике, чтобы запечатлеть ее.

— Нарисуешь меня? — спросила она с легкой усмешкой, будто прочитав его мысли.

Клод в ответ робко кивнул, потянувшись было за листом бумаги, лежавшим неподалеку.

— Да не сейчас, глупый! — рассмеялась она, слегка запрокинув голову, будто призывая любоваться ее открытой тонкой шеей.

Клод сидел, будто остолбеневший, не в силах отвести от нее взгляд. Он чувствовал себя кроликом, которого гипнотизировал удав, во власти какой-то странной связи, которую невозможно разорвать, как бы губительна она ни была.

— Вот это да! — возглас Марка раздался настолько неожиданно, что Клод едва не упал с табурета. Он чувствовал себя так, будто вынырнул на поверхность после очень долгого погружения и сейчас едва мог отдышаться. Клаудия тоже отпрянула, поспешив вернуться в тень.

— Надо же! — продолжал Марк, будто ничего и не заметив. — Да вы похожи как брат с сестрой! Точно не родня? — пошутил он.

Клод неловко рассмеялся шутке, а вот Клаудия помрачнела и отвернулась. Быстрым шагом она вышла на террасу, но вскоре вернулась с охапкой лилий.

— Я сегодня буду в магазине, — сказала она так, будто ничего не слышала, а разговор не прерывался. — Можешь прийти и помочь мне, если хочешь, — на этих словах она подошла к Марку и слегка чмокнула его в щеку.

Даже в полумраке Клод видел, как зарделось лицо Марка, едва ли не слившись с корнями огненно-рыжих волос. Что-то пробормотав ей в ответ, он отвернулся и направился к выходу. Но Клод все еще сидел, не шелохнувшись. На этот раз его внимание привлекли лилии — он готов был поклясться, что вчера в цветочном магазине напротив видел точь-в-точь такие же цветы, даже один надорванный лист и помятые лепестки были точно такие же.

— Это свежие цветы? — внезапно для себя самого спросил он у Клаудии.

— Да, — она явно удивилась вопросу. — Я их только что срезала в саду.

— В саду? — оторопел Клод. — Неужели тут есть сад?

— Конечно, — в голосе девушки появились нотки недовольства. — Все цветы, которые продаются в магазине, растут в нашем саду. А что в этом такого необычного?

— Не поймите меня неправильно, — замахал он руками и поднялся, пытаясь побороть в себе желание прикоснуться к цветам. — В Анрисе только у самых богатых семей был сад рядом с поместьем, а такого, чтобы росло столько цветов…

Клод замолк на полуслове — невольно вылетевшие слова натолкнули его на какую-то непроходимую стену в воспоминаниях, которая не пускала дальше. Сам он чувствовал, что за этим кроется нечто важное, но в голове была лишь пустота и усталость. Внезапная слабость накатила на все тело, и Клод снова опустился на стул, закрыв лицо руками.

— Прости, — сказал он наконец, поднимая голову и замечая смятенные лица. — Я что-то…

— Хватит болтать, — вмешался Марк, схватил Клода за рукав и потащил к выходу. — У нас еще много работы.

Вытолкнув его из лачуги, Марк на самом пороге повернулся к девушке и замер, будто собираясь что-то сказать, но не решаясь. Повременив с минуту, он, наконец, крикнул:

— Твой рыцарь придет на помощь, красавица! Если подаришь еще один поцелуй!

— Ступай уже работать, рыцарь, — вздохнула появившаяся на пороге девушка, выталкивая гостя на улицу. И дверь закрылась перед самым их носом.

— Слыхал? — Марк сиял, как начищенная монета. — Я точно ей нравлюсь.