Нет, нет! Клодин замотала головой, обхватила себя за плечи.

— Нет! — это вырвалось уже вслух. — Нет, нет!

Он не должен так думать, не имеет права — потому что она бы никогда ничего подобного не сделала!

Да, но сделала все, чтобы подстегнуть его ревность! — напомнила себе Клодин. Причем именно к Ришару, которого не иначе как черт сегодня в Лондон принес! Ведь не будь этого ужина в «Дорчестере» — и она бы спокойно сидела дома, и никуда бы не пошла, и не возвращалась бы одна поздно вечером…

Да еще на такси!

Томми ведь говорил, и не раз, что надо чаще садиться за руль — только так можно мало-помалу привыкнуть к правостороннему движению; предлагал, поскольку он на своем «Форде» ездит на работу, купить вторую машину, чтобы та была полностью в ее распоряжении. Клодин понимала, что он прав, даже присмотрела в каталоге новенький «Сааб» красивого серо-голубого цвета — но из месяца в месяц откладывала покупку.

Вот и дооткладывалась!..

И ведь могла же, раз Томми остался дома, поехать в «Дорчестер» на его «Форде». И даже мелькнула такая мысль — но подвело воображение, некстати нарисовав впечатляющую картину: как она прямо перед входом в отель поворачивает руль не туда и врезается в чужой «Роллс-ройс»…

А ведь возьми она «Форд» — и, возможно, сейчас была бы дома!

«Хотя, с другой стороны, могли похитить и на подземной стоянке. Или у подъезда, — со вздохом возразила самой себе Клодин. — И вообще — не о том думаешь, не о том!»

Не о том…

Нужно думать, как спастись, как выбраться из этой жуткой ситуации целой и невредимой, а поругать себя и потом можно…

Сейчас бы закрыть глаза, открыть — и чтобы рядом оказался Томми. И обнял ее… и было кому пожаловаться на окружающий кошмар.

— Рыженький! — позвала Клодин, словно Томми мог услышать ее.

Закрыла глаза, представила себе веселые голубые глаза, веснушчатый, чуть вздернутый нос и коротко подстриженные густые светло-каштановые волосы. И заразительную улыбку, и усишки — коротенькие, блекло-рыжеватые; они совсем ему не шли, и Клодин все уговаривала его их сбрить, а он отнекивался, смеялся, что усы — это часть его имиджа…

— Рыженький! — всхлипнула она. — Рыженький, найди меня, пожалуйста!..

Пришли за ней, когда уже совсем рассвело. Шагов Клодин не услышала — только внезапный лязг замка.

Все это время она так и просидела на полу. Ухитрилась даже задремать, но быстро проснулась — парчовый жакет от вечернего комплекта не мог защитить от врывающихся в разбитое окно порывов холодного ветра.

Возможно, оставив ее одну в темноте, похитители хотели еще больше напутать ее. И — ошиблись: вместо того, чтобы окончательно впасть в панику, Клодин успела собраться и продумать то немногое, что она могла сделать для собственного спасения.

Рассчитывать ей было не на кого, оружия тоже не было никакого — сумку и ту отобрали. Оставалось надеяться лишь на собственные ум и сообразительность — тем более что от фотомодели, тем более блондинки, похитители наверняка ничего подобного не ждали.

Что ж, будет им блондинка — глуповатая, в меру капризная и склонная к слезам. И совершенно беспомощная. При такой и языки развязываются быстрее — все равно мало что поймет — да и опаски она не вызывает. (Эх, жаль, косметичку отобрали — к этому «образу» и макияж бы неплохо соответствующий.)

Тут главное не переиграть и не изобразить совсем уж неправдоподобную дуру.

Хотя… если среди похитителей нет ни одной женщины, то мужчины и дуру сглотнут, не поперхнутся!

Поэтому похитителей Клодин встретила растерянным взглядом широко раскрытых глаз.

Их было двое, высокие мужчины, оба в джинсах и куртках — один в серой, другой в темно-зеленой. Судя по фигурам и движениям, не старые, но и не юнцы — лет 25–40. Больше ничего об их внешности сказать было нельзя — лоб и брови обоих скрывали низко надвинутые вязаные шапочки, снизу на лицо до самых глаз был натянут ворот свитера.

Оружия, по крайней мере в руках, у них не было.

— Пошли! — коротко сказал тот, что в серой куртке.

— Ох! — тоненько простонала Клодин, делая попытку подняться. — Ой, нога затекла… сейчас… — С трудом, держась за стенку, выпрямилась.

Попыталась шагнуть — и с новым стоном припала на «затекшую» ногу. На этот раз мужчины наконец среагировали — тот, что в зеленой куртке, схватил ее за плечо, удержав от падения.

— Спасибо! — жалобно поблагодарила Клодин. — Вы не могли бы подать мне мое пальто? Только выверните его, пожалуйста, оно сейчас наизнанку, чтобы не запачкалось.

Мужчина в серой куртке послушно нагнулся за пальто.

— И что вообще все это значит? Кто вы такие? Куда вы меня привезли? — она подпустила в голосе толику истерических ноток.

— Скоро вам все скажут, что нужно, — ответил державший ее человек. В его речи отчетливо слышался акцент — то ли ирландский, то ли шотландский.

Второй мужчина тем временем, вместо того чтобы вывернуть пальто и галантно подать Клодин, просто сунул его ей в руки.

— Все, идем!

По узкой галерее — с одной стороны ряд дверей, с другой — перила; потом — вниз по железной лестнице… Клодин постреливала по сторонам глазами, отмечая все подробности: внизу — исполосованная следами машин щебенка, дальше — высокий бетонный забор, за ним — пустошь, кое-где поросшая кустарником. У входа в здание стоит тот самый белый мини-фургон с наклейками и черная машина, похожая на старое замызганное такси.

Само здание — наверное, какая-то бывшая фабрика: огромное пустое помещение, в углу выгорожено стеклянными стенками нечто вроде офиса, внутри горит свет.

Именно туда ее и вели.

Стекла были такие грязные, что лишь войдя внутрь офиса, Клодин смогла увидеть его обитателей.

Мужчины. Четверо. Нет, пятеро, поправилась она, заметив еще одного, нагнувшегося над стоящей на полу картонной коробкой.

Лица у всех были закрыты — один натянул черную вязаную маску с прорезями для глаз и рта, у двоих физиономии были прикрыты карнавальными масками — кролика и кота, прочие мужчины, как и ее провожатые, обошлись шапочкой и натянутым до самых глаз воротом свитера.

«Кролик», развалившись в кресле, курил. Клодин еле удержалась от истерического смешка, настолько нелепо это выглядело: грязноватые пушистые уши, черный нос пуговкой, передние зубы размером чуть ли не со спичечный коробок — и торчащая из-под них сигарета.

Но главным среди ее похитителей был, похоже, другой — широкоплечий, в свитере с желтым узором ромбиками. Он сидел за единственным в офисе столом.

Именно к нему и подвели Клодин.

— Вот! — сказал один из ее конвоиров.

— Та-ак, — отозвался мужчина в свитере. Нагнулся, достал откуда-то и положил перед собой сумку Клодин. — Мисс Клаудина Бейкер, если я не ошибаюсь? — рот его был прикрыт воротом свитера, и голос от этого звучал глухо и невнятно.

— Если Клаудина — то просто Клаудина, — уточнила Клодин. — Это мой творческий псевдоним, все равно как Шэр или Мадонна — знаете? А по-настоящему меня зовут Клодин, только не Бейкер, а Конвей — я, слава богу, уже год замужем…

«Их по меньшей мере семь человек, слишком много для обычного похищения ради выкупа! — лихорадочно метались мысли. — Нет, тут что-то другое! Что?!»

— …Бейкер — это моя девичья фамилия. У меня водительские права на нее выписаны. Вы можете мне объяснить, что все это значит? — продолжила она без перехода, слегка повышая с каждым словом голос. — И… ой, это моя сумка!

Потянулась к сумке — человек в свитере хлопнул ее по руке.

— Ай! — отдернулась Клодин. — Вы что, с ума сошли?! — Жалобно сморщилась, потирая руку.

— Миссис Конвей, успокойтесь, пожалуйста, и сядьте, — он махнул кому-то за ее спиной — сзади придвинули стул, и она опустилась на него. — Я хочу, чтобы вы ответили мне на несколько вопросов.

На этот раз в его голосе она тоже уловила ирландский акцент…

Как — то Клодин читала в журнале, будто в результате опроса, проведенного среди нескольких тысяч женщин, выяснилось, что из всех акцентов самым приятным для слуха и самым сексуальным считается ирландский. Но сейчас никаких положительных эмоций этот акцент у нее не вызывал.