С каждой минутой Клодин все сильнее овладевало какое-то странное оцепенение — не физическое, душевное. Казалось, все вокруг померкло. Единственное, что ей сейчас хотелось — это попасть поскорей домой, закрыть дверь и никого не видеть и не слышать. Томми в том числе.

Но ни до ее желаний, ни до нее самой здесь никому дела не было…

Хотя нет, кто-то все же нашелся, саркастично подумала она, увидев, как в ее сторону движутся двое в белых халатах — мужчина и женщина.

Первым заговорил мужчина:

— Миссис Конвей?

— Да.

— Как вы себя чувствуете? Вы в состоянии дойти сами до машины?

Женщина тем временем бесцеремонно взяла Клодин за руку, щупая пульс.

— В состоянии.

— Мы сейчас поедем в больницу.

— Мы? Нет, я не поеду. Я сейчас поеду домой.

Она твердо решила, как только Томми появится следующий раз — сразу же, невзирая на его «великую занятость», подойти и попросить, чтобы он вызвал ей такси (и не слушать никаких отговорок вроде: «Подожди, через несколько минут вместе поедем»). Вызвала бы сама, но не знала адреса этого места, да и телефон ей никто не позаботился вернуть.

Похоже, медики не ожидали отпора.

— Но ваш муж просил, чтобы мы в первую очередь занялись вами, а потом уже задержанными! — сказал мужчина.

— Ну и зря! Задержанные там, — кивнула она на вход в офис.

— Миссис Конвей, давайте не будем спорить, — увещевательно-ласково, будто обращаясь к слабоумной, вступила женщина. — Давайте пойдем в машину, это совсем недалеко, вы сейчас не в том состоянии, чтобы адекватно Оценить ситуацию, — подхватила ее под руку, помогая встать.

Клодин вывернулась из назойливого захвата.

— Я никуда с вами не поеду!

— Но миссис Конвей…

— И не надо готовить для меня успокоительное, — кивнула она на мужчину, который, придерживая одной рукой открытый чемоданчик, второй достал оттуда шприц. — Я не наркоманка и не психопатка, и никто не заставит меня никуда ехать, если я этого не хочу, — Клодин знала, что уже не говорит, а почти кричит, но сдерживаться больше не было сил.

Увидев, что женщина снова тянет к ней руку, отступила и прижалась спиной к стенке офиса, отгородившись от всех стулом.

— Не трогайте меня!

Ее крик не остался незамеченным — подошли еще трое мужчин. Врач что-то тихо сказал одному из них, Клодин расслышала «…в больницу…» и немедленно среагировала:

— Я не хочу ни в какую больницу! Я хочу домой, домой! Вызовите мне кто-нибудь такси, ну черт возьми… сколько…! — горло перехватило, и она замолчала, чтобы окончательно не сорваться на истерику.

— Все в порядке, ничего не нужно! — протискиваясь между людьми, сказал Томми. — Извините. Я сам отвезу жену. Задержанные — в офисе, — повернулся к ней, нерешительно, словно боясь чего-то, коснулся плеча. — Сейчас мы уже поедем.

— Зря ты так, — заметил он, когда они сели в машину. — Это обычная процедура при похищении. Могут быть какие-то скрытые травмы.

Клодин не ответила.

Понятно было, что медики ни в чем не виноваты, что они всего лишь пытались делать свое дело — но ни говорить что-то на эту тему, ни извиняться за свой срыв не хотелось.

Больше он заговорить с ней не пытался, лишь выехав с проселка на шоссе, достал из кармана сотовый телефон и положил на приборную панель.

— Позвони. Этому… Каррену.

— Зачем?

— Я обещал.

— Что?!

— Я обещал, что ты ему позвонишь, когда мы тебя освободим.

Клодин удивленно взглянула на него — когда это они успели сговориться?! Но спрашивать не стала — нашла в записной книжке номер и набрала.

Ришар отозвался после первого звонка.

— Да-да, я слушаю! — голос его звучал встревоженно, чуть ли не испуганно.

— Привет! — начала она.

— Клодин, ты… О mon Dieu![8] — затараторил он, мешая английские слова с французскими. — Ты… тебя освободили?!

— Да… да, все в порядке.

— После того, как твой муж позвонил вчера ночью, — (о, вот как!), — я места себе не находил. Почему, ну почему я вчера не проводил тебя?! Я должен, обязан был это сделать. Ma pauvre petite![9]

— Ничего, Ришар. Все уже позади.

— Слава богу! Они тебя не… Ты не пострадала?

— Да, в общем-то, нет. Разве что мое пальто, — невесело усмехнулась она.

— При чем тут пальто?! — разумеется, мужчина, даже самый умный, едва ли в состоянии это понять! — О, ma pauvre petite!..

— Ришар, я сейчас не очень могу говорить, — перебила Клодин. — Сил нет, устала ужасно. Я тебе вечером позвоню, ладно?

— Твой муж рядом?

— Что?

— Он слышит все, что ты говоришь? — проявил «понимание» Ришар.

— Да.

— Ну, до вечера! Иди отдыхай, ma petite!

Клодин нажала кнопку отбоя, на глаза сами собой наворачивались слезы.

Ну почему, почему?! «Моя бедная малышка!» — ведь это должен был сказать Томми, и волнуясь спрашивать «Как ты?!» — тоже он. И остановить машину, и обнять, и дать выплакаться — неужели он не видит, что она последними остатками воли сдерживается, чтобы не зареветь?!

Но он даже не смотрел в ее сторону — гнал и гнал машину…

Потом плакать перехотелось — сразу, вдруг. На Клодин накатило какое-то странное, неестественное безразличие, наполнило ее всю, будто водой, и не было сил ему сопротивляться. Наверное, если бы сейчас к ней снова подошли те медики, она бы не стала возражать и покорно проследовала за ними в машину.

Даже мысль о том, что они едут домой, уже не вызывала радости. Что такое «домой»? Просто слово… А на самом деле там, небось, полно посторонних людей…

Действительность оказалась еще хуже ее ожиданий.

Во-первых, чтобы войти в квартиру, Томми пришлось постучать (в собственную дверь!), каким-то хитрым условным стуком — только тогда Брук открыл дверь. Во-вторых, когда Клодин вошла в холл, из коридора, помимо Перселла, появились еще двое незнакомых людей.

«Скоро весь личный состав МИ-5 сюда перебазируется», — с отстраненной усмешкой подумала она.

— Томми-ии! — тонкий вопль прорезал воздух. Выскочив из-за спин контрразведчиков, Арлетт подлетела к ее мужу и бросилась ему на шею. — Томми, Томми! Ты живой!

Взгляд Томми, брошенный на Клодин поверх головы француженки, был испуганным, чуть ли не затравленным.

Она не стала дожидаться, пока его руки поднимутся, чтобы обнять щуплые девичьи плечики. Слегка кивнула Перселлу — удалось выдавить из себя вежливую улыбку — и пошла в спальню.

Из дневника Клодин Конвей: «Нет, у мужчин, конечно, тоже своя логика есть — но странная она какая-то, нечеловеческая…»

Все чувства словно умерли; казалось, она превратилась в кусок измазанной чем-то липким резины, самой к себе неприятно было прикоснуться.

Кинув на спинку стула многострадальное пальто и отшвырнув на ходу жакет и топик, Клодин прошла в ванную и захлопнула за собой дверь. Стащила с себя остатки одежды и вступила под душ.

Горячий. Очень. Но если в обычном состоянии она бы с визгом вылетела из кабинки, то сейчас, наоборот, возникло блаженное ощущение, будто тело впитывает этот жар, эту энергию и постепенно оживает.

— О-оох… — простонала она, подставляя лицо под горячие струи.

Стук в дверь раздался почти сразу.

— Клодин!

Ну что ему еще надо? Пусть идет к своей Арлетт… Не было сил ни переживать по поводу только что увиденной сцены, ни вообще об этом думать.

— Клодин! — стук стал громче. — Открой, пожалуйста! Клодин!

Ведь не отвяжется! Делать нечего — она вылезла из кабинки, отперла задвижку и вернулась под душ.

Как раз в этот момент Томми, судя по всему, решил вышибить дверь, потому что влетел в ванную плечом вперед, чудом удержавшись на ногах и не врезавшись в перегородку. Взъерошенный, глаза испуганные… Ну да, да, она видела, как он обнимался с Арлетт — право слово, нужно было ослепнуть, чтобы этого не заметить.