И вот, этот день настал. Армия норагов вышла на открытое поле вблизи города и расположилась лагерем. Наутро следующего дня должна была состояться битва, но пошёл сильный дождь, который шёл несколько часов, и невозможно было выступать в раскисшем поле. Надо сказать, что жители города заблаговременно послали двух гонцов в соседний город, где располагался гарнизон с просьбой прислать подкрепление. Получив известие через два дня, соседи решили выслать подкрепление в количестве двух тысяч всадников и пяти тысяч пехоты. В самой Раке был сильный гарнизон численностью восемь тысяч воинов, плюс народного ополчения набралось пятнадцать – восемнадцать тысяч человек. Все вместе они могли противостоять армии норагов, однако их армия целиком состояла из профессиональных воинов Гарона и наёмников из соседних стран. Поэтому в этот дождливый день в Раке собрался военный совет, чтобы обсудить создавшееся положение. Вопрос стоял так: занять оборонительную тактику или принять бой в открытом поле. В городе начальником военного гарнизона был опытный воин, хорошо знавший норагов, их силу и бесстрашие и поэтому он настаивал на оборонительной тактике. Его аргументом было то, что мы не знали точную численность вражеской армии, и лучше было бы до подхода подкрепления выдержать осаду, нанести врагу урон, выяснить численность врагов и с прибытием подкрепления контратаковать и разбить наголову, используя конницу. Его доводы были убедительны и на этом остановились. Было решено отправить связных, чтобы скоординировать свои действия.

На следующий день выглянуло солнце, тучи стали рассеиваться и в стане врага началось движение. Их командующий был тоже старый, закалённый в сражениях вояка, огромного роста со шрамом на лице и густой бородой. Громадные волосатые ручищи были словно созданы держать боевой топор или палицу и эти суровые северные воины предпочитали это оружие. Сморф, так его звали, вглядывался в сторону крепости и размышлял. Он выжидал и решил дать возможность своему войску отдохнуть и высушить одежду, одновременно послав разведгруппы прочесать окрестности вокруг города. «Завтра утром, – подумал он, – станет ясно, что они предпримут». Утром он решил брать крепость штурмом, обложив её со всех сторон. Он понимал, что ему приготовились дать отпор и битва будет нелёгкой, но его воины были рождены для битв, и умереть в бою было для них честью.

Спустя несколько часов вернулись разведчики, и Сморф выслушал их доклад. Вокруг города не было ни единой души – все жители покинули свои дома, не оставив ничего ценного. Значит, будет пожива в городе, – ухмыльнулся он, – тем лучше, не нужно будет гоняться за ними по лесам». И на следующий день он отдал приказ выступать.

Тем временем далеко на юге враг собрал основные силы, громадную по тем временам армию – более двухсот тысяч человек. По сигналу вся эта армия перешла границу и вторглась в Арию, неся смерть и разрушение. Впереди скакала конница, сзади шла пехота, всё это двигалось в одном направлении, к столице Даргона – РУМАХЕ. «Ру» означало «мать, начало»; «Мах» – возвышенный, возвеличенный. Она находилась в центре страны на берегу крупной реки. От западной границы до неё пешим ходом идти было 50 дней, конница же могла преодолеть это расстояние за неделю. Таким образом, она находилась в глубине страны и была хорошо защищена. Раскинувшись на берегу полноводной реки, имевшей тогда другое название, город был очень красив и богат. Городские стены были выложены из мягкого камня – песчаника, из него же строились дома, хотя лес тоже был распространённым строительным материалом. Всё имело свою цену. Денег как таковых не было, я имею в виду металлических круглых или другой формы отчеканенных монет, как в более поздние эпохи. И не было не из-за того, что арии не умели чеканить монеты, вовсе нет. Их философия предусматривала отречение от культа «Золотого Тельца»*. Их добродетелями считались СКРОМНОСТЬ, ЧИСТОТА как внутренняя, так и внешняя и ТРУДОЛЮБИЕ. Внешний блеск и показное богатство считалось признаком духовной бедности. Богатым считался тот человек, который излучал СВЕТ*. Таким образом, вместо привычных нам денег, имевших хождение в других частях Света, в Арии использовались костяные или чаще деревянные пластинки, на которых ставился знак меры их стоимости. Например, мера стоимости «один бык» или «десять быков», «один баран»; мелкие же «деньги» равнялись одной мере пшеницы или овса. Раз в году с сельского поселения собирался налог в виде десятины с урожая или приплода скота. Земля принадлежала общине. Взамен выдавались эти жетоны со знаками уплаты налога, и на них был указан год и месяц уплаты налога. Взамен этих «жетонов» выдавались крупы, яйца, мясо и прочие продуктовые товары в специальных товарных домах, например, ткани, инвентарь для обработки земли и прочее. С ткачей тоже брался налог в той же форме, и они могли приобрести зерно и продукты питания. Каждый член сельской общины или артели ревоков забирал себе на пропитание столько, сколько нужно, а остальное отбиралось в общественный семенной фонд для будущего урожая, делался запас на случай неурожая, и излишки община обменивала на рынке на необходимые товары. Для этого на рынке существовали меняльные места для натурального обмена. Происходило это на осенних ярмарках. Обмен шёл оптовый. На других рынках использовались дощечки-жетоны. Например, кто-то хотел купить украшение для жены, и, сдав одного барана и трёх куриц в такую государственную контору, получал взамен дощечки соответственного номинала, шёл к ювелиру и покупал у него украшение. Ювелир на эти дощечки мог обменять в тех же конторах что-угодно. Такими были товарно-денежные отношения в Арии. Подделка дощечек сурово наказывалась отсечением кисти правой руки, и приравнивалось к воровству. Дощечки изготавливались в государственной мастерской из определённых сортов дерева, и технология изготовления держалась в секрете. Дерево специальным образом обрабатывалось и приобретало необходимые свойства, и подделку можно было легко выявить. Таким образом, не было предпосылок для инфляции, плохой экономической ситуации, тех явлений, присущих нашему времени. Ария была богатой страной, особенно Даргон, располагавшийся в гораздо более тёплой климатической зоне, чем эта территория сегодня и всегда оставалась лакомым кусочком для завоевателей.

Вначале ничто не предвещало нападения, враг подбирался скрытно, прячась в лесах, но по мере приближения и концентрации армии вблизи границы всё чаще появлялись признаки скопления больших масс людей – потревоженный зверь бежал из лесов, наводнённых повозками, быками и людьми. Птицы вспархивали с насиженных гнёзд, тревожно крича и подавая сигналы тревоги, белки испуганно взлетали на вершины деревьев и оттуда удивлённо взирали на досель невиданных существ. Волки, рысь, росомаха уводили своих детёнышей подальше, и всё это не проходило не замеченным для звероловов, для которых не существовало границы. Леса в те времена были обширные и чётко обозначенные границы между государствами проходили лишь по крупным рекам и горным хребтам. Там, где рос сплошной лес, никаких границ не было, а существовали веками торговые тракты между городами. От охотников и звероловов стали поступать сообщения сначала в ближайшие приграничные селения и городки, а затем в Румаху. Из приграничных гарнизонов, располагавшихся по всей западной границе, были посланы отряды разведчиков, которые подтвердили информацию о готовящемся вторжении. В это время шла война в Рамуне и Даргон, оповестив Гиперборею, Д`Aрию и Рамун, призвал всех мужчин на защиту страны. Каждое сословие выделяло определённое количество мужчин в армию в случае войны согласно мобилизационному предписанию. Часть самых опытных и, как правило, пожилых мужчин – мастеров-ремесленников, рыбаков, ткачей и др. профессий не призывались на службу, а оставались, чтобы в дальнейшем передавать молодым свой опыт и владение технологиями. На местах стали формироваться полки, которые тут же укомплектовывались всем необходимым. Призывались граждане, прошедшие необходимую военную подготовку в мирное время и, как правило, не старше 40 лет. Затем сформированные полки отправлялись в Румаху.