На следующий день три тысячи всадников во главе с нашим доблестным полководцем покинули Толбе и двинулись по дороге на юго-запад в направлении города – крепости Каюн. Этот город находился примерно в двух дневных переходах от Толбе и всё это время конница шла по наезжему тракту, никого не боясь и никуда не сворачивая. Незадолго до выступления к Ашхуну пришло донесение, что передовые части армии Рамуна уже в пути и скоро будут в Урсуне. Ашхун распорядился, чтобы в Урсуне и Толбе был оставлен небольшой гарнизон для поддержания порядка, а оставленные там эскадроны поспешили догнать свой полк. Всей армии предписывалось оставить в Толбе гарнизон численностью 3000 солдат и следовать в Каюн, откуда поступят следующие распоряжения.

К вечеру второго дня отряд свернул с дороги и расположился в пяти верстах от города. Ашхун выехал на разведку со своими помощниками и, подъехав к городу, увидел его совсем небольшим и малозначительным. Крепостная стена была, но местами обвалилась и требовала ремонта. Город стоял в стороне от основных дорог, и видно было, что находится в упадке. Зорким взглядом он обвёл окрестности, запоминая рельеф местности, у него была информация об этом городе, что гарнизон его был небольшим, около пятисот солдат, и он решил брать его с ходу. В Толбе была взята форма вражеских солдат в большом количестве, и Ашхун велел переодеться сотне всадников в эту одежду и затем провёл ту же операцию по захвату, как и в Толбе. Только на этот раз большой отряд всадников ворвался в город и начал, не дожидаясь подхода основных сил охоту за вражескими солдатами. Через час город был взят, было пленено 323 солдата и много оружия. Сделав необходимые распоряжения на Военном Совете, наш военачальник изложил дальнейший план: «В городе останутся дожидаться подхода основных сил пятьсот воинов, а наш отряд повернёт на северо-запад в горы освобождать своих братьев. Больше городов не брать, не распылять силы. Наша армия на подходе и соединение с ней должно произойти здесь или в Толбе. Там увидим».

На следующий день отряд в 2500 всадников двинулся дальше вглубь страны. Места становились всё пустыннее, а климат засушливее. С собой взяли максимальное количество корма для лошадей и воды, так как населённых пунктов больше не предвиделось. Через день пути дорога стала петлять среди невысоких горных гряд, с ними был проводник, который ехал на коне впереди, показывая дорогу. На третий день пути местность изменилась и стала гористой, и отряд вошёл в длинное Карнское ущелье. Сделав привал, наш предводитель вместе с десятком воинов переодевшись в одежду вражеских солдат, поехал неспеша в сторону каменоломни. Через полчаса они достигли поворота, за которым показался лагерь, состоящий из двух бараков и домиков охраны. Несколько десятков измождённых людей в кандалах на ногах таскали камни, складывали их на тележки и затем отвозили к дороге, где укладывали в общую кучу. Внимательно оглядев окрестные кручи, и не заметив ничего подозрительного, он отослал связного назад с приказом отряду выдвигаться сюда. Отъехав назад и дождавшись отряд, им был отдан приказ напасть на лагерь. Когда отряд ударил по лагерю, то сбежавшаяся на шум охрана не оказала никакого сопротивления, увидев столь многочисленного противника. Около десятка сразу упали, сраженные стрелами, а остальные, побросав оружие, упали на землю и запросили пощады. Ашхун поморщился и велел взять их под стражу. Узники лагеря побросали свои инструменты и стали подходить к воинам. Среди них оказались собратья по оружию, а их радостные лица и слёзы на глазах были доказательством того, что этот поход был совершён не зря. Освободили 27 человек пленных из Рамуна. Когда их спросили, где остальные, то последовал ответ, что их разделили на две группы – одна большая группа в несколько сотен ушла на юг, а их, в составе прочих каторжников повезли сюда. В этих адских условиях умерло от истощения и непосильного труда 23 пленных. Они были страшно худы и оборваны, и Ашхун с яростью посмотрел на стоящую поблизости разоруженную охрану с их сытыми лицами.

– Кто из них был самым свирепым и беспощадным? – спросил Ашхун и жестом указал на сбившуюся кучку охранников.

– Он, – и все указали на маленького толстого военного, по-видимому коменданта лагеря.

Ашхун сделал резкий жест, указав на него: «Казнить его».

Толстый человек закричал, его подхватили за руки и бросили на колени. Он стал кричать и вырываться из рук, тогда один из воинов ударил его кулаком в темя и тот обмяк. Затем схватил его за уши, а второй выхватил меч и одним ударом отсёк голову.

Ашхун грозно посмотрел на сбившуюся от страха кучку солдат и сказал им: «Вы останетесь здесь и будете стеречь этих преступников. Кроме моих солдат и преступников среди вас есть свободные люди и политзаключённые?» Несколько человек вышли из толпы. Ашхун велел освободить их. Затем сделав запас воды и посадив освобождённых на лошадей, отряд пустился в обратный путь.

Прибыв в Каюн, Ашхун забрал с собой оставленных пятьсот воинов и, пополнив запасы питьевой воды и продовольствия, ускоренным маршем пошёл на Толбе, чтобы соединиться с передовыми отрядами своей армии, которая по донесениям достигла Урсуна и направляется к Толбе. Ашхун понимал, что кровопролитной войны не избежать, если он не придумает другой способ захвата как столицы, так и самого Надула. Всю дорогу он размышлял и всматривался в карту, которую ему подарил наместник Толбе. От него Ашхун почерпнул много полезных сведений как о составе и предполагаемой численности вражеской армии, так и о вероятном местонахождении Надула в этот момент. Весь прошлый год Надул занимался укомплектованием своей новой армии из числа наёмников соседних государств, ему пришлось щедро раскошелиться золотом, потому что его не любили, а лишь золотом он мог купить верность солдат. Таким образом он собрал не более 70—80 тысяч солдат, а так как внутри страны рекрутов брать было неоткуда, (все мало мальски обученные военному делу мужчины, желающие обогатиться в ходе войны с северной страной остались лежать во рвах осаждённых городов и в последней битве в степи) Надул мог распоряжаться лишь остатками былой мощи. В совокупности вся его военная сила составляла не более 100—110 тысяч солдат, причём у него не было той боеспособной конницы, что прежде. Лёгкая кавалерия из соседнего государства – это всё, чем он располагал. Закончив комплектование своей новой армии, Надул направил её к северу от столицы, и разместил в трёх городах, лежащих полукругом к северо-западу, на север и северо-восток от столицы в ста – двухстах верстах. В это самое время Ашхун начал свой поход. По словам наместника Толбе сам Надул находился то в столице, то в этих городах наездом и инспектируя армию. Он всерьёз готовился к новой войне, в стране были подняты налоги и он готовил новых молодых рекрутов. Небесная империя была богата людскими ресурсами, климат был тёплый и в ней в изобилии произрастали многие посевные культуры. Армия наёмников Надулу была нужна для того, чтобы обезопасить себя от возможного внутреннего переворота, его враги не посмеют, зная, что он силён, а также на время, пока он взращивает новых молодых воинов. Скакать верхом, мастерски владеть мечом, палицей, копьём, стрелять из лука, на всё это нужно было время, чтобы обучиться. Через три – четыре года Надул рассчитывал получить новую собственную армию в триста – четыреста тысяч воинов и тогда ему не нужны будут наёмники в мирное время. Таковы были планы Надула и суждено ли им сбыться мы увидим дальше.

А пока он выколачивал деньги из населения, как только мог и жестоко подавлял всякое недовольство и мятежи. Тюрьмы были переполнены, и страна погрузилась в атмосферу террора. Надо отдать должное, Надул был деятельным и умным человеком, он развил кипучую деятельность по созданию новой армии. Он решил возродить «Чёрную дивизию», издав указ о создании элитного военного корпуса, прообраза современного суворовского училища, куда зачислялись рослые мальчики – подростки, обладающие недюженной силой и развитые не по летам. Многие родители были рады отдать своих сыновей на военную службу, так как им выплачивалось единовременное пособие и курсант получал с первого дня неплохое денежное довольствие. Наместник Толбе сказал, что где-то возле столицы Надул создал такой тренировочный лагерь для своих курсантов и часто появляется там лично. Ашхуна беспокоила мысль, что узнав о вторжении ариев, Надул снова ускользнет от него. Все эти дни он напряжённо размышлял, как обставить и схватить своего противника.