- Кто это? - прокричал Гуппер на ухо Фиалки, сильнее сжимая пальцы на ускользающей ткани.
Энни, сидящая перед парнем, вытянула шею и посмотрела назад через его плечо.
- Плохо видно, - прокричала она, продолжая всматриваться в танец теней и отблесков огня. - Какие-то всадники с факелами. Или...
Фол снова подпрыгнул, перемахивая через поваленный дуб, заставив девушку взвизгнуть и вцепиться в Гуппера.
- Это кентавры, - сказала она, когда бег Фола немного выровнялся. - Их там не меньше десяти.
- Два копья пришли мстить за погибшего жеребца! - прохрипел Фол, сплевывая пену. - Артемида, спаси нас!
Гуппер не знал, кто такая Артемида, но тоже воззвал к ней, хоть и молча. Он был готов просить о помощи любое существо, о котором когда-либо слышал. Но трудные времена выявляют самых могущественных героев, так что вскоре все молчаливые молитвы были направлены к самому могучему существу в его жизни. К тётушке Марте.
Погоня не отставала. Свет от факелов был все ближе и ближе. Яростный рев звучал почти над ухом у беглецов. Фол тяжело дышал, с хрипом втягивая воздух.
- Мы не уйдем, - неожиданно спокойно сказала Энни, вновь взглянув назад. - Они движутся быстрее нас.
Гуппер почувствовал предательскую дрожь в руках, но тут же загнал страх поглубже. В последние дни он боялся так часто и так сильно, что свыкся с этим обездвиживающим чувством. Он уже почти полностью состоял из чистого страха.
"Они нас настигнут, - зазвучал знакомы предательский голосок в его голове, - стащат с кентавра, повалят на землю и выпотрошат. Растянут наши кишочки между деревьями, словно гирлянды на празднике весны. Ты будешь умирать долго и мучительно".
Эти мысли показались Гупперу внезапно очень забавными. Смешок, сначала тихий и робкий, постепенно смелел и набирал силу, поднимаясь откуда-то из бездонной ямы гупперовского желудка все выше и выше.
Сначала Гупп сопротивлялся ему, стискивая зубы, но смех был сильнее. Разжав челюсти, он вырвался на свободу, и парень захохотал.
Сквозь свой смех до него долетел удивленный возглас Энни:
- Гупп, что с тобой?!
Её слова больше не имели значения. Больше ничто не имело значения. Был только смех, который пожирал Гуппера, начиная с живота, закусывая горящими легкими и запивая кровью из разрываемой хохотом глотки.
Внезапно левая щека парня заболела, словно охваченная огнем. Звонкая пощечина, перекрыв шум погони и глухой топот десятков копыт, выбила дьявольский смех прочь.
- Возьми себя в руки! - прокричала Фиалка ему на ухо. - Нельзя отчаиваться! Мы придумаем что-нибудь!
Гуппер смотрел на неё удивленными, непонимающими глазами. Что, что они могут сделать?! Разве может Фол справиться с десятком кентавров? Разве тётушка Марта оторвется от своего ненаглядного котелка, чтобы спасти их? Разве Мартин появится внезапно из-за деревьев и укажет дорогу к спасению?
Фол прорычал что-то нечленораздельное и резко метнулся вправо, ныряя в неглубокий овраг. Крики преследователей зазвучали удивленно, но вскоре факела вновь замаячили почти над самыми головами ребят.
Преследователи уже не призывали их остановиться, не сыпали угрозами и проклятиями. Они просто улюлюкали и смеялись, размахивая факелами. Руки тянулись к спине Гуппера. Паренёк уже ощущал жаркое зловонное дыхание.
- Я... не... могу... - прохрипел, задыхаясь, Фол. - Простите... меня...
"Это конец, - удовлетворенно зазвучал голос в голове Гуппера, - не будет никакого завтра, никакого прозвища".
Голос затих на несколько мгновений, а затем добавил:
"Никакого страха и одиночества".
По спине кентавра пробежала судорога. Фол запнулся, зацепившись передним копытом за торчащий из земли корень и рухнул на землю.
Гупп почувствовал, как выскальзывает из пальцев край куртки кентавра, как взлетает в воздух, потеряв всякую опору. Он видел, как стремительно несется ему навстречу серая, покрытая жухлой травой, земля.
Не было больше страха. Весь страх вылетел из Гуппера вместе с приступом безудержного, болезненного, истеричного хохота. Он только покрепче сжал Энни, которая слетела со спины Фола вместе с ним в объятьях, пытаясь прикрыть её голову от удара, и закрыл глаза.
Падение оказалось на удивление мягким. Усыпанная листвой и размытая частыми дождями грязь приняла их с громким чавканьем, смягчив удар.
Отплевавшись и подняв голову, Гуппер увидел широкий круп павшего кентавра, скользящий по дну оврага прямо на них. Парень попытался отползти в сторону и оттащить Фиалку, но они лишь бессмысленно барахтались в темном месиве, не в силах сдвинуться ни на шаг.
Преследователи, скакавшие по обе стороны оврага, затормозили и вытянули свои факела вверх, освещая беспомощных жертв. По лесу пронесся торжествующий клич десятка глоток.
Остановившись в нескольких волосках от ребят, Фол мощным рывком вскочил на ноги и выхватил из-за пояса свой кинжал.
- Держитесь... позади... - он пошире расставил подгибающиеся ноги. - Если... будет шанс... бегите.
Но такой возможности не появилось. Два кентавра спрыгнули в овраг перед ними, еще двое спустились позади, отрезав пути к отступлению и бегству. Остальные преследователи стояли по обе стороны оврага, светя факелами, размахивая короткими копьями и радостно подбадривая товарищей, постепенно сжимающих круг.
- Простите меня, маленькие карлы, - прошептал Фол, пытаясь восстановить дыхание. - Спасая вас от одной смерти, я навлек на вас другую, более мучительную и страшную.
Энни поднялась на ноги и, подойдя к близорукому воину, обняла его за пояс.
- Тебе не за что просить у нас прощения, - прошептала она, улыбаясь. - Это мы втянули тебя в смертельную опасность. Прости нас.
Фол кивнул, вытирая предплечьем внезапно выступившие слезы. Фиалка отпустила его и вернулась к Гупперу. Паренёк бессмысленно разглядывал плотоядно улыбающихся и приближающихся к ним кентавров.
- И ты прости меня, Гупп, - девушка уже не пыталась сдержать рвущихся наружу слез. - Я была слишком жестокой, слишком требовательной. Просто... Просто...
Ей слова потонули в потоке всхлипов, и Энни повисла на шее у паренька. Гуппер удивленно смотрел на неё, пытаясь понять, почему она плачет. Но звенящая пустота в голове гасила любую мысль в зародыше.
Внезапно Гупп понял, что над оврагом повисла тишина.
- Вот мы и настигли тебя, убийца! - проревел один из приблизившихся кентавров.
Он был крупнее Фола, выше почти на две головы. Абсолютно лысую голову покрывала сетка шрамов, как старых, почти рассосавшихся, так и новых, еще сочащихся свежей кровью. В руках он держал тяжелый молот, похожий на те, что Гуппер видел в кузнице, когда-то давным давно, в другой жизни, в другой реальности. Там, где всё просто и хорошо, где стол накрыт, а камин растоплен и у пацана нет других забот, как набить брюхо, да впечатлить сверстников.
