Михаил подошел поближе к избе и глянул на карниз крыши. И, наконец, то, что он искал, обнаружилось - след трех когтей, процарапавших бревно. Справа еще такие же царапины. Все-таки, то, что он видел здесь, похоже, было не во сне. Вот только, было это или вечером, или на рассвете... А, на самом деле, солнышко еще только начало спускаться к горизонту со своего зенита. Удивительно.

"Так, это - следы от рыси и филина, или нет?"

Заболела рана на ладони.

"А мочился я под той елью. Запах-то, наверное, еще остался. Нужно проверить, - и подойдя к дереву, присел около него, принюхиваясь к воздуху. - Не ошибся, выходит".

- И откуда здесь столько пыли, вроде и ветер сюда никакими усилиями не загнать, - вслух, раскладывая по тарелкам кашу, говорит Виктор. - Ничего не пойму, окно и ручка от двери в саже, как и сама дверь, стол. Не слышал бури? - посмотрел он на Михаила.

- Н-на-н-нет, - пропел Михаил.

- Вот такие, паря, дела, - вздохнул Виктор. - Ну, что стоишь, давай перекусим и пойдем порыбачим. Я, пока ты дрых, успел и парочку червей найти. Нужно их потом еще и на зиму заготовить. На Эсске, знаешь, какой клев?! У-у-у! Особенно на Ты, вроде так называют речку или ручей, что с другой стороны в Эсстытор попадает. Это я о Торском озере говорю.

- Да, та, - согласился Михаил, усаживаясь рядом с Виктором.

- Кстати, вспомнил, что обозначает Вой. Ну, это я о Малом и Большом Вое. Вой, по-хантыйски, это - зверь. Представляешь? Узнать бы эту легенду. Самый большой зверь здесь в тайге или медведь, или лось. Тогда почему их именами не назвали ручьи. Что получается, в одном месте живут только большие звери, в другом только маленькие. Ох, а ведь старых ханты и манси здесь почти не осталось. Скоро пойдем к Хромой Белке, может, он что расскажет.

Зачерпнув ложку каши, Михаил начал ее медленно жевать, с причмокиванием.

- Куус-ссс-снааа! - громко напевая, похвалил он творение Виктора.

Под кустом малины, нависшим над водой, шурогайка брала чаще. Три-четыре щучки одна за другой, потом перерыв, тянущийся несколько минут. Бывало, на рыбью кишку накидывались сразу по несколько щучек и повисали на большом крючке.

Михаил увлекся рыбалкой, ходил по небольшому участку и вылавливал темно-серебристых шурогаек, которых Виктор называл травянками. Почему? Потом расспросит обязательно, а сейчас он старался, как можно, больше поймать рыбы, понимая, что она может стать их продовольственным запасом на долгое время.

По подсказке Виктора понатыкал в землю по всему участку, по которому ходил, очищенных от листвы ольховых, березовых веток, и пойманную рыбу через жаберные крышки насаживал на них.

Муравьева рядом не было, он ушел дальше.

Распоров живот щучки, Михаил вырвал из нее кишку и, насадив ее на крючок, стал осматриваться, куда забросить удочку. Справа, откуда он только что пришел сюда, клевать щучка перестала. Под кустом тоже перерыв. Может, подальше забросить кишку? Но для этого нужно нарастить леску. Сделать это или нет?

Красный шар солнца, коснувшийся вершин леса, говорил о том, что вот-вот придет ночь. Так что, лучше заняться сбором рыбы и отнести ее в избу. Последнее желание перетянуло, и Михаил взялся за это дело. Аккуратненько, удерживая рыбу, втыкал в ее пасть кончик ветки и вытаскивал его из жаберной крышки. Получилась целая вязанка с рыбой.

Сколько шурогаек в общем поймал, так подсчитать и не удалось, сбивался. Вечно что-то мешало этому. То крупный ворон, усевшийся на сухом дереве, наблюдавший за Михаилом. То огромная гора-муравейник, растущая на берегу реки, которую сразу и не заметишь. То черная ветка, ожившая рядом с ногой и исчезнувшая в кустарнике - змея.

Закинув на правое плечо четыре вязанки с рыбой, и остальные три держа в левой руке, пошел к избе. Звуки удара топора удивили Михаила. Неужели кто-то пришел в их избу? Затаив дыхание, прокрался к избе. У полянки остановился и стал дожидаться того, кто появится у избы. Но, когда увидел Виктора, вздохнул.

- Фу-у-у.

- А-а, ты, Мишенька. Что, испугался? - смеется Виктор. - А я понаблюдал за тобой, смотрю, ты так увлечен, что не стал тебя отвлекать. Много поймал?

Осмотрев улов Михаила, Виктор похлопал Степнова по плечу, сделав вывод:

- Для начала неплохо, но маловато. Это ж для нас с тобой не только мясо рыбное, но и свечи, и сушенка. Я сколько лет, когда в лес ухожу, беру с собою сухую рыбу. Не сильно соленую. Из нее можно и уху сделать, и в кашу добавить, и в суп крупяной. Но соль она тоже важна, без нее организм наш быстро ослабнет.

Та-а, всему научу тебя, Мишенька. А сейчас, пока не стемнело, там у реки развесь ее на ветках. За день-два просохнет.

- А-а-а.

- Никто ее не тронет, Мишенька. Даже ворона с соболем. Знаешь, почему?

- Н-н-нат.

- Потому что ты там, где рыбу повесишь, повесь и эту вот куртку, - и протянул Степнову рванную фуфайку. - Только сначала натяни ее на себя. Давай, давай, время идет, Мишенька, снимай свою куртку и одевай фуфайку. Мокрый ты, смотрю, от пота. Вот фуфайка сейчас пропитается твоим потом, и никакое животное и близко не подойдет к рыбе. А пару рыбок можешь бросить им на берегу. Пусть, кому нужно, полакомятся.

- Е-е-ст? - приложив вытянутую правую ладонь к виску и, вытянувшись, сказал Михаил.

- Дай Бог, Мишенька, чтобы ты быстрее восстановился, - легонько похлопал в ладоши Виктор. - Только свяжи хорошенько между собою ветки, чтобы рыба с них не ссыпалась на землю. А здесь, видишь, ветра нет, сгниет рыба.

- Та, та, - закивал головой Михаил.

Ворона на сухарине не было. Михаил осмотрелся по сторонам.

"Если рыбу развесить на еловых ветках, то никакая куртка не поможет, - размышлял Степнов. - Поэтому лучше на сухом дереве".

Его нижняя ветка была в метрах трех над землей. Попробовал взобраться на дерево, не получилось, не за что уцепиться ни рукой, ни ногой.

"Что делать? Куда развесить рыбу?" - волнуясь, стал осматриваться по сторонам. Пошел по реке, выискивая подходящее для этого дерево. Остановился у своей удочки, которую, так и не смотав, бросил на берегу.

Поднял ее и, запутавшись леской в еловых ветках, стал, всматриваясь туда, двигать концом-рогатиной палки, чтобы распутать ее. Удалось. Вздохнув, Михаил накрутил на палку леску и прикрепил крючок к ее сучку. Теперь возник новый вопрос, куда ее спрятать. Поставить у ели удилище невозможно, оно очень длинное, около четырех метров, и заново запутается леской в какой-нибудь ветке.

"Может, у сухаря поставить? - посмотрел на скелет бывшей сосны. - Хо, так с помощью этой палки можно насадить и вязанки шурогаек на нижней ветке сухаря!" - обрадовался Михаил и скорым шагом пошел туда.

Все, как он думал, так сделать и удалось. Развесил вязанки на суке, а в конце его, хорошо разместился и ватник. С мокрого от пара свитера пошел пар. Взглянув на ярко-красное зарево от садившегося солнца, быстро пошел к избе.

Шашлык из щуки, которую наловил Виктор, готовился необычно. Порезав рыбину на уложенных в ряд ветках, служивших в данный момент кухонной доской, Виктор с обеих сторон ее снял мясо, оставив толстый хребет, и, разрубив его на части, уложил в котелок вместе с хвостом и головой. Щука, пойманная Виктором, была большой, килограмма на два-три. Ее голова полностью не влезла в котелок. Пасть, выглядывающая из воды наружу, открылась, оголив линию острых пик-зубов.

Покачивающийся над костром котелок охватили со всех сторон языки пламени. Вода у стенок начала шипеть, испаряясь.

- Мишенька, - окликнул Степнова Виктор, - наделай мне палок для шашлыка, вот такого размера, - развел на тридцать-сорок сантиметров между собою два указательных пальца. - Из веточек, - и протянул нож.