В ту же секунду ветер, обрушившийся на поляну, у избы поднял вверх весь легкий мусор - веточки, солому, золу с кострища, образовав серый туман, заигравший блестками, падающими на землю.

Убрав руку от глаз, Михаил стал всматриваться вглубь леса, ища виновного в этом непонятно откуда взявшемся внутри еловника смерче. Ежась от холода и испуга, Михаил сделал шаг назад, чтобы вынырнуть из-под колючих лап ели, но тут же, заметив на ели, растущей напротив огромную птицу, замер.

Это был филин. Да, да, Михаил хорошо знал очертания ночного хищника и, не отрывая глаз, следил за ним, ожидая его дальнейших действий.

"Уугу, уугу, уугу".

От громкого крика птицы, мурашки пробежали по всему телу. И больше всего испугало то, что была птица огромная, а желтые круги ее глаз - яркие, светились словно фонари. И, ко всему еще, создавалось такое впечатление, что филин видит Михаила и ждет его. А сил у птицы, судя по ее размеру, будет вполне достаточно, чтобы схватить человека своими когтями и разделаться с ним.

Присев на корточки, Степнов ощупал под ногами землю в поисках палки или какого-нибудь другого предмета, которым можно было хоть как-то защититься от пернатого хищника. В ворохе веток с иголками пальцы наткнулись на кусок дерева, величиной с кулак. Попытался поднять его, но оно не поддалось, видно это был корень ели.

Что-то спрыгнуло на поляну с крыши избы. Легко, бесшумно. Похоже, что рысь.

Опустив на несколько сантиметров мешавшую глазам ветку, Михаил всматривался в животное. Да, не ошибся, это рысь. Нет, она не боялась филина. А тот, рассматривая ее, расправив крылья, продолжал ухать. Рысь же, став посередине поляны, подняв вверх лапу, будто защищаясь от филина, громко вскрикнула - "У-у-а-а-ам, ии-у-у-ам". Словно предупреждала ночного хищника, что она тоже сильна и не поддастся ему.

Протерев слезящийся глаз, Михаил продолжал внимательно следить за ними обоими. С минуту животное и птица молчали, смотря друг на друга.

Ноги у Михаила затекли от неудобного положения, но Степнов боялся перенести свой вес на левую ногу, чтобы ослабить напряжение на правой ступне.

"Угу-уг-гу", - ухнула птица.

"У-у-й-я-я-я-ум, - громко откликнулась на уханье филина кошка. Она вся в напряжении, оскалив клыки, следила за птицей, готовая в любое мгновение обороняться или, наоборот, наброситься на нее. И резко завыла. - Йи-и-пыг - ойка-а, - Михаил от этого звука невольно сморщился, втягивая голову в плечи.

"Угу-уг-г, - ухнула птица, - Вор-ркати-ы, об-бер-регай гостя. Уг-гу".

"Словно переговариваются между собой, и крики их похожи на человеческие слова", - подумалось Михаилу.

Филин снова раскрыл крылья, и Михаил в этот момент увидел вместо птицы человека, сидевшего на ветке. Испугавшись такого видения, отпрянул назад и, потеряв равновесие, сел на землю, таща за собой еловую ветку, за которую держался рукой.

Рысь, услышав этот звук, вскочила на ноги и вытянула спину вверх, и, смотря на Михаила, зашипела: "Йи-и-пыг - ойка-а, ур-р-р хот". И в одно мгновение, вскочив на крышу избы, исчезла с глаз Степнова. Услышав этот кошачий крик, Михаил снова вздрогнул, словно понял, что рысь не прогоняла его, а дала понять, что филин - это старик, а Михаилу нужно идти в дом.

С удивлением Михаил глянул на ветку, где сидел человек-филин, и в ту же секунду закрыл свои глаза рукой от сильного вихря, поднявшегося на поляне.

Вскрикнув от боли, Михаил отдернул руку от ветки, впившейся своим острым концом ему в запястье и, встав на ноги, щуря глаза, вышел на поляну. Ветер в ту же секунду утих, словно его и не было, как и филина на ветке дерева, рыси - у избы. Попавшая в нос пыль, щекотя ноздри, заставил его чихнуть. Осмотрев ладонь, обтер пальцами кровоточащую царапину и, посмотрев по сторонам, глубоко вздохнул.

На поляне никого нет, черные краски вечера уже растворились в молочном тумане. Оказывается это был не вечер, а рассвет, убиравший черную мглу ночи. И на поляне у дома все на местах: зола на кострище не тронута, мелкие ветки, сложенные возле него, не разбросаны сильным ветром.

"Не тронута? Почему так? Приснилось, наверное, - глубоко зевнув, подумал Михаил и еще раз осмотрелся. - А что здесь должно быть не так? - спросил он у себя. - Приснится же!", - и, открыв дверь, вернулся в избу и, забравшись на нары, укрылся ватником. Дрожь в руках и ногах стала униматься. Сон начал укутывать сознание Михаила в пелену тумана, уводя его в свой мир.

- 5 -

Запах гречки щекочет в ноздрях. Виктор медленно большой деревянной ложкой помешивает кашу в котелке, висящем над оранжевыми углями костра.

- Ну-ка, попробуй, - Муравьев протягивает ложку с темной жижей к лицу Михаила.

Подув, Степнов со свистом втягивает в рот ее и, причмокивая, сосет. - Угу, угу, - и поднимает вверх большой палец.

- Понравилось? Распробовал, что я сюда добавил?

В ответ Михаил машет головой.

- Ну, тогда вот еще одну ложечку попробуй, - и, зачерпнув жижи из котелка, подал ее Михаилу.

Взяв ложку, Степнов поморщился и, раскрыв немножко ладонь, посмотрел, что там. Оказывается широкий темно-красный рубец с разорванной кожей и запекшейся кровью.

- Что там, покажи? - просит Виктор.

Взяв ложку в другую руку, Михаил раскрыл перед Муравьевым правую ладонь.

- Где это ты так? Спросонья видно порезал чем-то руку. В избе вроде нечем? Может, когда в туалет ходил, веткой порвал.

Михаил, громко вздыхая, кивает головой.

- Глаза не забывай открывать, - смеется Виктор. - А то так можно и без них остаться.

- Да, та, - соглашается Михаил, и шепчет, - рррката.

- А что это такое? - у Виктора появляется напряжение на лице.

Михаил вопросительно смотрит на Виктора и, подумав, сжав губы, показывает рукой вниз, на огромную лапу вековой ели.

- Об нее зацепился ногой, значит. Ну, ладно. Пойдем сейчас рыбачить, а то крупы у нас с тобой немного осталось, пора на лесную пищу переходить. Так, я о чем? Догадался, что в каше?

Опрокинув в себя остывшую жижу из ложки, поймал языком мягкий шарик, раздавил его и скривился.

- Йгада.

- Какая? - улыбается Виктор.

- Бррр-ка.

- Ру, ру, повтори.

- Ра, ра.

- Как волк воет? - не отстает от Михаила Виктор.

- А-а-а, - догадался Михаил и, вытянув губы трубкой вперед, завыл, - у-уу-у-у.

- Ну! Брр-рус-ни-ка.

- Ррр-ру-у-уу-ка.

- Забыл, слог "ка" сказать. Подумай, ты же помнишь там, у себя в голове, все слоги? Ну, а я о чем? Попробуй.

Михаил напряг лицо, глаза начали краснеть:

- Бэ, бэ, бэ, рррр-рушс-ниии-ка.

- О, так, может, будешь петь, а не говорить, у тебя так лучше получается, Мишенька. Вот такие, парень, дела.

- Бэ-э, бэ-э, бэ-рррр-рушс-ниии-ка, - снова повторил это слово нараспев Степнов. - Та-ам бэ-бэ-рррр-рушс-ниии-ка.

- Ну, и лады. Молодец. Всего три жменьки, а как вкусно, правда? - и накрыв крышкой котелок, пошел в избу.

Осмотревшись, Михаил подошел к той ели, на которой, ему снилось, что сидел филин. Ветка, на которой он сидел, высоко, но все равно хорошо видно, что на ней не везде растут иголки. В двух местах, даже коричневая кора с нее содрана. Но это еще ни о чем не говорит. Но то, что на ней может уместиться человек, и она его вес выдержит, не верится. Ту ветку, если хорошенько попробовать, можно об коленку сломать. А тот человек весил, ну, около пятидесяти килограмм. Пусть даже сорока.

Виктор вынес из избы две глубокие алюминиевые миски с ложками, поставил их на столик и снова ушел в избу.

Михаил вышел на серединку полянки, где сидела рысь. На земле следов нет, а вот то, что черный грунт серебристый, вернее присыпан серой пыльцой, заметно. Присел, провел пальцем по земле, полоски нет, а вот указательный палец стал серым. Зола? Точно, зола.

Провел указательным пальцем левой руки у себя по лбу, на нем черная грязь осталась. Это тоже не доказательство, что сон был явью.