Это болото по размерам нельзя было сравнить с предыдущим. В ширину метров триста. И оно не такое топкое, как то, поросло небольшими сосенками и, буквально, в метрах пятидесяти идущего по нему человека или крупного животного уже не увидать. Они скроются за деревцами.

Виктор вернулся назад минут через двадцать.

- Ну, что-то слышал? - спросил Виктор у Михаила.

В ответ тот помахал головой.

- Ну, и хорошо, Мишенька, - и помог ему надеть на себя рюкзак, подал Степнову ружье и быстро пошел по краю ручья, заросшего высокой зеленой травой в сторону сопок.

- 4 -

Третий день бега, сломя голову. Правда, он проходит уже не так напряженно, как предыдущие два. Чувствуется, что Виктор успокоился. Идет медленно по ручью, наверное, по Большому Вою. Но, что удивительно, его протоки здесь шире, местами до десяти метров доходят и больше.

Муравьев теперь в болота не лезет, идет по верхам невысоких сопок, иногда спускается в низины, но только для того, чтобы взобраться на новую сопку. Судя по коловороту солнца, направляется на восток, значит, они скоро пересекут автомобильную дорогу на поселок Нагириш, потом - на поселок Зеленоборск и выйдут в девственную тайгу, раскинувшуюся на сотни километров до самой Оби и Иртыша.

Озерце, разлившееся в низине на сотни метров, мелкое. По всей его глади, куда не глянь, торчат пни от деревьев. Нет, их не рубили, они погибли от болезней и, в первую очередь, от воды, в которой росли.

- Это - аквариум, - остановился на спуске к озеру Виктор. - Здесь Вой течет по краю и всегда разливается, независимо, есть дожди или их нет. Ручьи там, указал себе под ноги Муравьев. - А там, - показав в сторону высокого ельника, - мой дом. Так что, мы, наконец-то, пришли, Мишенька. Здесь всегда спокойно. Почему? Загадка. Стирку, баню устроим позже, после отдыха. Как здесь сказочно! - глубоко вздохнув, Виктор посмотрел с улыбкой на Степнова. - Увидишь, только, главное, с ума от этого не сойти.

Еловым запахом не надышаться. В избе он несколько кислее, чем в лесу. Дрова в печке горят спокойно. Нет, не так сказал. Смотришь на огонь, и создается такое впечатление, что он нарисован. Нет, тоже не правильно сказал. Не нарисован, а спокоен. Да, да, вот это слово больше подходит к описанию поведения огня, также, как и движения мыслей в твоей голове. Ни о чем не хочется думать, а просто сидеть на скамейке, вбитой в толстые бревна, из которых выложены стены избы, и смотреть на огонь.

Полянка у дома совсем небольшая, около десяти метров. Со всех сторон она упирается в мягкие стены еловых веток, местами заросших темно-зеленым мхом, свисающих с них.

Виктор принес подушку и положил ее на колени Михаилу.

- Это - твое лекарство, - постучав пальцем по своей скуле, сказал он. - Привыкай.

Михаил, не поняв смысла слов Муравьева, поднял подушку, и первое, чему удивился, она легкая. Раскрыв ее, снова удивился: вместо привычных перьев или ваты, она была набита сухим, серым мхом.

- Пойдем за дровами, заодно научу тебя здесь ориентироваться, - позвал его Муравьев.

"Тоже верно", - разгоняя усталость в теле, Михаил встал со скамейки и пошел за товарищем.

- Смотри под ноги, - говорил Виктор, - дорожка к избе не просто нахожена, а вытоптана, в дерне идет постоянное углубление. Видишь? - остановился и, обернувшись к Михаилу, спрашивает Муравьев. - Если потерялся, не паникуй, иди в любом направлении и смотри себе под ноги. Когда найдешь тропку, а ее всегда найдешь, иди по ней в любую сторону и, опять же, внимательно смотри под ноги. Через двадцать-тридцать шагов увидишь указатель: палку с заостренным концом. Куда показывает этот конец, там и изба. Понял? Тропки сделаны, как паутина, и идут в центр ельника, а из центра ельника в сосновый бор. Сам ельник небольшой. С одной стороны речка Эсска, Вой мы уже прошли, они недалеко друг от друга протекают, но не сходятся. А с другой стороны бор и болото.

Все запомнил? - Виктор пристально посмотрел на Михаила. - Ну, и хорошо. Дров здесь не храню, сыро. А сама изба сложена из еловых бревен. Но не мною. Ей лет около ста, может, меньше. А место это названия не имеет, для тебя. Понял? - и ткнул своим указательным пальцем в грудь Михаила. - Для всех это - секрет. Медведя, рыси, волка здесь нет. Наложено на это место какое-то заклинание. Правда это или нет, не знаю, но мой дед так мне говорил. Пошли за дровами.

А сосновый бор сильно зарос кустарником ольхи, что, пожалуй, и отпугивало появлявшегося в таких местах туристов, охотников и ягодников. В тайге человек не хозяин. Хозяин - медведь.

Михаил догнал Виктора. А тот и не торопится, идет осматриваясь. И нашел то, что искал, огромную сосну. Она еще не стара, не сухая, ствол покрыт коричневой корой. Около корня, вывороченного наружу и напоминающего застывшего огромного осьминога, Виктор остановился.

- Будем распиливать, - моргнул он Михаилу и, достав из рюкзака сверток из двух толстых палок с накрученной на них проволокой, одну подал Степнову. - Натуральный лобзик. Давай, помогай, - и, указав рукой на одну из "щупалец" осьминога, потянул на себя палку со струной, за ним, Михаил - на себя. Мелкий опил ссыпался на землю пыльцой, а углубление разреза, становилось все глубже и глубже, пока кусок щупальцы корневища не повис на тонкой щепе.

Потом спилили вторую, затем - третью, четвертую.

Назад к избе уже вел Виктора Михаил. Войдя в ельник, Степнов сразу же стал углубляться в него и через несколько минут, с трудом пробиваясь между еловыми колючими ветками, вышел на "паутинку", которая и привела его к избе.

Потом еще несколько раз сходили в тайгу за дровами. Только в третий раз Михаил пошел в одиночку. Виктор остался готовить ужин.

- Только смотри, - предупредил он Степнова, - если, что увидишь, не паникуй, показалось. Ты меня понял? И только не беги, а то еще хуже будет, потеряешься. У страха глаза велики, ничего не видят. И не забывай смотреть под ноги, чтобы тропку не потерять. Договорились?

Михаил махнул рукой и быстрым шагом пошел за дровами.

...Вроде шел по той же тропке и в ту же сторону, в которую двигались с Виктором, а ошибся. Это Михаил понял, когда под ногами стал проминаться и втягивать в себя его ноги зеленый мох. Вытерев пот со лба, осмотрелся по сторонам, кругом лапы елей. Они даже небо над ним закрывают, от чего местами становится в лесу совсем темно, как ночью.

Свернув направо, Степнов не ошибся. Через несколько минут вышел на сухой грунт, нашел тропку и, повернув налево, быстро пошел вперед. Через десять минут отчетливо расслышал удары топора - это Виктор рубил дрова. Значит, вышел к избе. Об этом говорил и острый конец палки, лежавшей на тропке, повернутый в сторону избы.

Улыбнувшись, Михаил пошел назад. Шел долго и чуть не сорвался с обрыва. Вовремя схватился за еловую ветку и, потеряв ногами опору, повис в воздухе. Подтянувшись на руках, уселся на краю обрыва.

"Растеряша-Маша", - вспомнил он слова своей тети, называвшей его так, когда он что-то терял.

Пошел по краю обрыва и не зря, вышел в бор. А с ним закончилась и линия обрыва. Спуск к "аквариуму" был пологим. Сойдя вниз, к воде, Михаил лег на живот и, опустив разгоряченную голову к воде, прислонился к ней губами и начал пить. Она была холодной и сковывала челюсти, но зубы почему-то не ломила, как это происходит обычно от низкой температуры воды.

Второе, на что обратил свое внимание Михаил, вода в реке здесь была прозрачной. Присмотрелся, понял, что ошибся, в воде течения нет, значит - это омут или заводь. Светлый песок на дне, как и очертания веток, лежавших внизу, хорошо просматриваются.

Набирая в ладони воду, омыл ею затылок, потом всю голову. Кислый запах пота, идущий из-под одежды, напомнил ему слова Виктора о бане и стирке белья, значит, у него здесь созданы нормальные условия для жизни. Всматриваясь в гладь залива, испещренную сухими, давно погибшими остовами от елок и сосенок, торчавшими по всему периметру болота, почувствовал на душе покой. Наконец-то, закончился этот непонятный бег от какой-то для них опасности.