И - произошло. Тень от спикировавшей на мышь совы он заметил только после того, как она также бесшумно, как слетела, так и поднялась и уселась на ветку. Мышь в ее лапах было трудно рассмотреть. Только по тому, как она нагибалась и что-то клевала у себя в лапах, то можно было только догадаться, что поедает маленького, только что пойманного ею грызуна.

"Вот так и в жизни бывает, - вздохнул Михаил, - живешь-живешь, даже не знаешь, что с тобой может произойти в любое мгновение".

Сколько раз он пытался вспомнить поминутно все свои действия до произошедшей аварии на машине, но память его близко к последнему моменту еще не подпускала. Но его память почему-то возвращала в другие воспоминания. Да, да, как он приезжал с егерем на какую-то лесную деляну, где за день до этого работала бригада лесорубов, не имеющая на разрешения на выруб в этом участке леса. Но на том месте ничего, кроме обрезков веток от поваленных деревьев не осталось. Все они обыскали вокруг этого места, как говорится до палочки, до спички с бычками от сигарет, консервных банок. А когда нашел несколько чеков из магазина, работавшего на Снеженском рынке, их егерь назвал очень важной деталью для расследования. По ним можно уточнить, кто скуплялся.

Услышав это, Михаил с недоверием посмотрел на егеря Федора Ивановича Скобского. А тот, улыбнувшись, указал пальцем на строчки, напечатанные на чеке. "Свитер - три тысячи пятьсот рублей", "спортивный костюм - три тысячи рублей", "спортивный костюм - две тысячи восемьсот рублей", "носки..."

- Итого семнадцать тысяч рублей, - егерь поднял вверх свой указательный палец. - Здесь целая бригада работала, и бригадир скупался на выделенную для этого сумму денег их хозяином. Понятно? То есть, не наличными деньгами, а на карточку хозяина, заказчика леса.

- Не доказательно, - замотал головой Михаил, держа включенным диктофон.

- А на втором чеке указано, как и на первом, что двадцать третьего августа в магазине было закуплено десять бутылок водки, сорок банок тушенки, двенадцать булок хлеба, десять килограммов макарон, соль и все остальное прочее на сумму шестнадцать тысяч рублей пятнадцать копеек.

- Извините, Федор Иванович, так, здесь эти чеки мог любой человек выкинуть. Тот же охотник, грибник, ягодник. Убрал все лишнее из карманов и выбросил.

- Ты прав, - Скобский осмотрелся по сторонам и вдруг неожиданно вскрикнул, - а вот здесь, похоже, у них и мусорник был.

Он нагнулся у кустарника и начал своим ножом раскидывать в стороны наломанные ветки.

И, как оказалось, был прав. В яме лежало с десяток пустых консервных банок, ломанные пластмассовые ложки, вилки, куски недоеденного хлеба.

- Культурно как, - удивился Скобский, - это не украинцы были, не наши, и не с востока ребята. Скорее всего, прибалты.

- Почему так думаете?

- Смотри, во всем аккуратность. Ветки обрубленные собраны не в кучу, а уложены по величине своей в дровники, будто здесь дом стоит, а это - двор, в котором должна быть чистота.

- Краускас.

- Что вы сказали, Михаил? - Скобский с улыбкой посмотрел на Степного.

- Ну, это так, - смутился Михаил. - Живет в Советском один литовец, крупный коммерсант, депутат районной думы.

- Вот, и я о том же, Михаил Валентинович. Сколько раз пытался поймать его за руку, но не удавалось. То потому, что раньше узнавал о моем интересе, то, вот, депутатом стал, а то и присылал своих молодчиков "в последний раз" меня предупредить. Чувствую, что это он, но никак не могу этого доказать. И сейчас произошла та же история. Смотри, сколько леса положили! Кубов пятьсот, триста двенадцать деревьев. Сволочи. Где же они его хранят, вот, в чем вопрос.

- Так, в километрах двенадцати отсюда вырубили огромный участок леса, сделали там склады.

- Так-то самого нашего, - поднял вверх указательный палец лесник, - мэра. Нет, тот так мелко воровать не станет, он здесь столько земли в аренду взял. Нет, нет, диктофон не включай, и говорить об этом не советую, коль хочешь дальше здесь жить и работать.

- Убьет меня?

- Я этого не говорил, - захаркал горлом Федор Иванович. - Нет, нужно бросать курить.

- Так, зачем я вам тогда здесь нужен? - удивился Михаил.

- А тот и попросил посмотреть.

- Мэр?

- Скорее всего, он. Меня попросили люди, приближенные к нему.

- Смешно, Федор Иванович, им то, раз плюнуть проверить это.

- Не знаю, мне сказали проверить, и тебе тоже, я так понял, сказали?

- Да, редактор сказал, что вы просили, - опустил глаза Михаил.

- Вот и давай, узнавать. Нам еще с тобой до пенсии лет по десять осталось. Так, задача, сначала ее заработать.

- Верно.

Дорожку, по которой вывезли лес, Федор Иванович нашел, как собака, по нюху. А, как оказалось, по аккуратно выбранному и вновь уложенному на место дерну беломошника.

Метров шесть убрали его с полянки. И когда Михаил подошел к раскидистым осинам, Скобский его остановил:

- Посмотри вверх.

И только теперь понял Михаил, как Федор Иванович вычислил это место. Куда ни глянь, сосна растет, а здесь - неожиданно осина.

- Так, она еще и срубленная, - добавил Скобский, - вкопали стволы на метр в песок. Так и стоит. Понятно?

- Ну, что, пойдем дальше?

- В Афгане, говорят, ты служил? - с издевкой посмотрел на Михаила егерь.

- Было дело.

- Ну, и снова готов без оружия сунуться под огонь.

- Не понял? - остановился Степнов. - А-а-а, думаете, стрелять будут?

- Ну, а ты, как думаешь, люди пропадают в лесу. Я не о простых говорю людях, грибниках разных, рыбаках, - шепчет егерь. - Пошли, пошли, а то ушей знаешь сколько нынче...

...Хрустнувшая ветка у реки испугала Михаила. Взял ружье, переломил его, вставил патроны и стал всматриваться в то место.

- Кяу, кяу, кяу, - сорвалась с ветки, сильно захлопав крыльями, птица.

"Дятел, - по ее крику догадался Михаил. - Он в дуплах живет. Может, змея его вспугнула, хотя, так высоко эта тварь навряд ли полезет, да уже и не лето, прохладно. Может, дятел не успел в своем дупле на ночь спрятаться и остался на ветке дерева. Скорее сова его спугнула или зверек какой - белка, бурундук, тот же соболь".

Ночь в лесу полна звуков: скрипов дерева, шелеста веток, редких криков птиц, писков мышей. И сейчас среди них Михаил пытался выделить что-то необычное. Вот, к примеру, взять человека крадущегося. Первое, что он невзначай сделает - хрустнет веткой, выругается, запнется обо что-то. А если взять медведя, лося, то говорят, их шага и не услышишь. Один - охотник, другой - дичь, как-то они это понимают и поэтому стараются ходить бесшумно.

"Так, кто же мог так сильно хрустнуть веткой? - Михаил сомкнул стволы ружья, тихонечко передвинул скобку предохранителя вперед. - Может, росомаха? А почему бы и нет. Напала на того же оленя, вот он и хрустнул веткой, пытаясь убежать от нее. А, может, это - волк набросился на зайца. Хотя, нет, заяц бы сильно закричал, как испуганный ребенок".

Плотные ветки рябины раздвинулись, одна из них немножко опустилась вниз и раскачивалась. Это Михаил видел хорошо, но только не того, кто это сделал. Всматривался, но ничего не было видно. И тот зверь, видно, увидев томящийся костер, а, может, и Михаила, остановился и раздумывал, как поступить дальше.

Дрожащей рукой Михаил приподнял ружье и чуть не выстрелил, увидев, как что-то темное спрыгнуло на землю и тут же запрыгнуло на ветку дерева назад, и спряталось в них. Оторопев от испуга, Михаил, открыв рот, немножко привстал, всматриваясь в замершие ветки рябины.

Хруст съедаемого зверька он расслышал хорошо. Это, скорее всего, был соболь или колонок. Именно такой величины было животное, спрыгнувшее на землю. Они шишками не питаются, значит, следили за какой-нибудь мышью, кормящейся на земле.

Стрелять в то место, где приблизительно находилось животное, Михаил не стал, вспомнив слова своего старого наставника Угриновского: "Убивай только то, за чем пришел в лес".