Темный след Дрогнули ресницы, А в глазах обман. Скромной ученицы Обнимал я стан, Все шептал признанья И глядел в глаза. Бездны, содроганья, Девичья краса, Приступ смеха нервный, Шорохи и речь, И восторг безмерный Перед тем, как лечь, Колдовские тени, Сладостные сны, Сдвинулись колени, Адской глубины Пошатнулись дали, Потемнела высь. Пальцы мы разжали И в одно слились. А когда проснулся Дремлющий орел, Я в тебе очнулся И в тебя вошел. Я мечтал о чуде В таинствах любви, Целовал я груди Белые твои. Над грехопаденьем Все сгущалась мгла, Сладким сновиденьем Ты в меня вошла. Слышу голос вещий, Вижу горний свет. С каждым днем все резче В сердце темный след. Я, подобно стеблю, Кланяюсь судьбе, Вздохами колеблю Память о тебе. Наденька Ты помнишь, Наденька, в петлице лилию, В садах империи наш ренессанс, Твое замужество, как путь в Бастилию, В петлице лилия!.. Каков альянс! Ах, танец бабочки! Ты вся – идиллия, Дверь в преисподнюю наводит жуть. Как не расплакаться: в петлице лилия Плитой могильною легла на грудь. В петлице лилия! В петлице лилия, А ты в замужестве совсем одна. Глоток шампанского. Прощай, Бастилия! В петлице лилия пьяным-пьяна. Гимназистка В полночь утонула гимназистка в море. Под луною замер стройный кипарис. Некогда мы пели с ней в церковном хоре, После целовались в темноте кулис. Помнится, в шезлонге я читал Бодлера, Где закат спускался в розовом огне. На глазах в бутылке таяла мадера, И струился холод по моей спине. Затаив дыханье, ты стихам внимала, Солнце остывало в блеске темных глаз. Сколько сладкой муки сердце открывало, И какие бездны я постиг в тот час. Сколько раз любил я на авось и случай, Пел не раз я битву бедер и колен. В сердце только пепел да песок сыпучий, А как выйдешь к морю – голоса сирен. Мадам, целую ваши ручки Мадам, целую ваши ручки И очи, полные огня, Все эти ваши почемучки Уже не трогают меня. Все эти ваши завыванья И бесконечные «угу» Не разожгут во мне желанья, Не истребят во мне тоску. Так почему ж у этой злючки Я столько лет любви искал? Все б целовал я ваши ручки, Все б эти ножки целовал. Вечный бой Эти ножки на шее сомкнулись, И в проеме качнуло луну. Эти тени на миг разминулись, Что навек съединиться в одну. Мчались звезды, не зная покоя, И уже начинало светать. В чистом пламени вечного боя Этих ног никому не разжать. Осенние маневры Я пройду вдоль сонных окон. Как здесь безотрадно! Ни прохожих, ни влюбленных, Грустно и досадно. Слышу лепет канарейки, Птички-побирушки, За душой нет ни копейки Для моей подружки. Ты ли падала в объятья, Исходя слезами, Ты ли сбрасывала платья С горькими словами: – Мой любимый, мой желанный, — Слышу за спиною, — Что ты сделал, окаянный, Со своей душою? Что ты сделал, что ты сделал? — Слышу я ночами, — Ты скажи мне, что ты сделал С юными годами? Слышу всхлипы и рыданья, Пусть она поплачет. Только все твои страданья Ничего не значат. Крикну в окна напоследок, Кто мне отзовется? Слишком грустно с этих веток Песня птички льется. Silentium Высоких слов не говори – не надо, Ты каждой фразой мне терзаешь слух. Уж лучше спать под шелест листопада, Бранить слугу, давить осенних мух. Достойней пить, чем слушать эти речи. Все тоньше пламя гаснущей свечи. Ступай к другим. Укутай пледом плечи. Довольно. Я не слышу. Не кричи. Свеча И вновь тебе я пальчики целую И в шуме набегающей волны Веду тебя, такую молодую, Туда, на край закатной стороны. Пускай дыханье свечку задувает, Как первый луч иного бытия, Когда нас мрак забвенья обступает, Где ты не ты и я уже не я. Была ты неприступной и упорной, Как никогда спокойна и близка, Твои глаза темнее ночи черной, А рот – как мимолетный взмах платка. Мне кажется, ты проплываешь мимо, И слышатся обрывки голосов. А жизнь, как смерть, почти неразличима, И все понятно мне без лишних слов. И вновь тебе я пальчики целую И в сердце бьют хрустальные ключи. Но не забыть такую молодую, И буре не задуть моей свечи. |
