Следы любви Пускай по жилам у тебя бежит Кровь легендарных римлян; в эту зиму Ты говоришь: кто знает, тот молчит Уснув с путеводителем по Риму Ты прям и прост, как уличный главарь, Взгляд с мертвой точки никуда не сдвинуть, Когда б соблазны навсегда отринуть (См. Академический словарь). На стрельбищах ты лучший был стрелок, Твое оружье: слава! На прицеле Дрожит любовь – привязанность на деле, Но ты не в силах был нажать курок. Под ледяным свеченьем этих глаз Открылись вдруг измены и обманы. Ты снова – ты; хоть ранен был не раз, Следы любви – невидимые раны. Ты сам себя клянешь: зачем я здесь, Она коварна, зла и неприступна, И лжет, рисуя все не так, как есть, И держится, как будто неподкупна. Сердцебиенья В песке морском, к закату разогретом, Тебя я в три прыжка настиг, о диво Я был – кресалом, ты же вновь – огниво Изображала… Здесь, под парапетом, В желаньях ты была так прихотлива, Блестя обломком золотого зуба, И, бросив навзничь в полосе отлива, Ворвался я в зияние раструба. Там, в глубине разбуженного лона, Мужи сходились – их сердцебиенья, Я вторил им. И навсегда до стона Запомнил эти сны-прикосновенья. Мы все в тебе сходились неуклонно, Дрожа от страсти и от нетерпенья. Поезда Огромным пожаром займутся былые кочевья, В которых я жил, по которым всю жизнь тосковал. Пройдут поезда: покачнутся от ветра деревья, От лязга и шума оглохнут былинки у шпал. А гром пронесется протяжным победным раскатом По самому краю, сметая преграды с пути, И дом отзовется в ответ орудийным виватом, И я уж не в силах сидеть у себя взаперти. Прощайте, родные! Не надо мне легкого хлеба, Не я выбираю, а жизнь выбирает меня. Прошу одного лишь – высокого чистого неба И вольную волю до самого смертного дня. Душа Не прочь душа развеяться И падает на дно. Уж не на что надеяться, Когда мне все равно. А в сумерках отчаянья Кивают мне цветы, Что сбудутся все чаянья И сладкие мечты. Скорей бы мне отмучиться На этом самом дне. Успею ли соскучиться По молодой жене? Мне б шуткой перекинуться С тобой, душа моя, И молча опрокинуться Во тьму небытия. Сонет Джон Китс. Вольное переложение Когда охватит страх, что век сочтен И дух сражен – и не довоплотиться, А труд всей жизни: до конца раскрыться Не завершен; увы, не завершен, Когда, открытый звездам лишь на треть, Я созерцал туманный символ чувства, Меня тревожил грозный смысл искусства, И я задумал смерть запечатлеть. Ужели наступает мой черед, Когда под тенью тайного проклятья Рыдает скорбь и рушатся объятья, Я на краю – внизу поток ревет. Стою один в пределах той страны, Где слава и любовь осуждены. Испытание Красавиц ли звал на ложе Иль сдуру гневил жену, Одну я любил… О, Боже, Тебя лишь любил одну. Ты кинозвезда, похоже, Но разве я мух ловлю, Люблю я одну… О, Боже, Одну лишь тебя люблю. Найду ли себе моложе Иль буду страдать любя, Одну я люблю… О, Боже, Люблю лишь одну тебя. Манто Ты ко мне прибегала тайком, И блестел в волосах твоих иней, И, манто распахнувши рывком, Обнажала божественность линий. Ты, могуществом женским дыша, Посулила мне тело, как знамя, И очнулась от спячки душа, И отверзлось мне адское пламя. Кто сравнился с тобою? Никто. Ангел, полный сиянья и света, Ты бросала под ноги манто В эфемерном жилище поэта. Но усмешка скользит по устам, Свет небес, порожденье ли ада. Шлю я вызов преступным мечтам, За мученье мне будет награда. Я тянулся к тебе, как дитя. Ты светилась, весь мир заслоняя. Как же я добивался тебя В эту лунную ночь, дорогая. Я подкову в слезах разогнул, Сколько лет меня счастьем смущает, И рукой на виденье махнул, Лишь манто временами смущает. Из бездны И мальчик, что пытался в темноте, И девочка, что все же устояла, — Все разошлось кругами на воде И акварелью пожелтевшей стало. А я тебе – из бездны окликая, Дала бы все на свете, дураку, И мне ли заклинать, что я другая И что в любви не то еще могу. |
