Альманах «Российский колокол» № 5–6 2017 Слово редактора Анастасия Лямина Шеф-редактор журнала «Российский колокол», журналист, публицист. Журнал Российский колокол – путеводитель в мире современной литературы В каждом номере мы знакомим читателей с яркими и талантливыми писателями и поэтами, публикуем новые творения уже именитых литераторов современности. С первых страниц задаем громкий и мощный аккорд: выпуск открывает подборка стихов культовой личности – Виктора Пеленягрэ. И удержали эту планку на высоком уровне на протяжении всего выпуска. Он получился богатым на прозаические и поэтические произведения. Авторский состав «Российского колокола» выпуск 5–6 – блестящий и творчески одаренный. У многих из них за плечами опыт издания собственных книг, сотрудничество с профессиональными издательствами, неоднократные публикации в России и за рубежом. Есть в нем и работы писателей, которые еще не имеют «багажа» из изданных книг и многочисленных публикаций в ведущих литературных изданиях. Их произведения вы вряд ли найдете в Интернете… Но эти личности достойны пристального внимания и читательского интереса. Ведь «Российский колокол» диктует моду в мире современной литературы. Мы помогаем начинающим писателям раскрыть талант и заявить о себе на всю страну, завоевать интерес у читателей и закрепиться в литературных кругах. Закрывает выпуск традиционный обзор новинок литературы и знакомство с их авторами. Современная поэзия Виктор Пеленягрэ Культовая фигура русского арьергарда. Основоположник и лидер литературного направления, получившего название «куртуазный маньеризм». Автор более двадцати книг стихов, наиболее известные – «Стихотворения» (1991 г.), «Нескромные поцелуи» (2000 г.), «Эротикон» (2011 г.), а также многочисленных скандальных поэтических мистификаций – от древнеримского поэта Лукана до непристойного Ивана Баркова. Самая знаменитая из них «Эротические танки» (1991 г.) якобы средневекового японца Рубоко разошлась баснословным для современной поэзии тиражом в 300 000 экземпляров, затем неоднократно переиздавалась в Старом и Новом Свете. Песни Виктора Пеленягрэ исполняют практически все звезды российской эстрады и стали музыкальной основой многочисленных фильмов и театральных постановок. На его счету – в алфавитном порядке – целый ряд всенародных суперхитов от «Акапулько» до «Я вышла на Пикадилли». Теперь без его имени не обходится ни одна солидная антология. Лауреат знаковых музыкальных и литературных премий. Произведения поэта переведены на многие языки мира. Ксенюшке Тебя живописцы рисуют, И водку стаканами пьют, И любят тебя, и ревнуют, И шагу ступить не дают. Боюсь, что сопьюсь я вчистую, На ветер пущу божий дар За косу твою золотую, За губ остывающий жар. Поэты И вам ли вздыхать о любви, Терзая мой слух на гитаре, Все глуше в саду соловьи, И только поэты в ударе. Нас манит преступный картель, Веселых, беспутных, отважных, И каждый как есть менестрель Среди молодых и продажных. Прохожий шарахнется прочь, Качнется трава у разъезда. Все то, что шептала мне ночь, Напомнит чужая невеста. В компании буйных гуляк, Нардепов, бродяг, негодяев Вхожу в низкопробный кабак И радую новых хозяев. Взгляните, отменный поэт Веселых, беспутных, отважных Встречает неверный рассвет В объятьях красавиц продажных. И все по команде встают, Вконец одурев от сонетов, И с дикими криками пьют Во славу продажных поэтов. Верность Не знаю, любишь ты меня, как прежде, или нет. В душе храню я до сих пор бессмертный твой портрет, Как будто ангел в небесах, мне голос твой поет, Но знаю точно, что тебя никто уж не вернет. Не знаю, любишь ты меня, как прежде, или нет, А только в сердце навсегда оставила ты след. Во сне губами я ловлю твой локон золотой, А ты все так же хороша, беспечный ангел мой. Не знаю, любишь ты меня, как прежде, или нет. Тебя ли славил я в стихах, и тот ли я поэт. Грустишь ночами ли о нем? И помнишь ли его? Ведь я, признаться, о тебе не знаю ничего. Не знаю, любишь ты меня, как прежде, или нет, Но не померкнет никогда застенчивый твой свет. Там верен я, как верный пес, и нет меня верней. Проснись. Прислушайся. Взгляни: я плачу у дверей. Запоздалый аргумент Тебе все доказательства – как дым. Я верен был. Так в чем же признаваться, И что мне слухи, если разобраться, Как будто мы себе принадлежим. Все вижу я, все помню! Воздадим Былому чувству, прежде чем расстаться. Я больше не намерен унижаться. Прошло сто лет. Я стал совсем другим. Ах, Наденька! Ужели все напрасно В любви я споры вел с самой судьбой, Когда свобода обернулась адом. Ты ищешь доказательства? Прекрасно. Всех женщин, что стонали подо мной, Затмила ты своим холодным взглядом. Памятник Откинувшись на спинку кресла, Она в глаза мои глядит. Огонь ей пожирает чресла, И вся мадам уже горит. Как тонкая полоска света, В нее вошел я в тот же миг. Ах, сладкий сон! ах, зелень лета! С тех пор ни слова, ни привета. А ей, как водится, за это Я памятник в душе воздвиг. Омут Чуть наклонившись, начеку У входа в кущи, К себе неслышно привлеку Твой стан влекущий. Он мягким воском оплывет В моих ладонях, Он как бы охраняет вход От посторонних. А там волшебная страна, Зовущий омут, И ни покрышки там, ни дна, Там люди тонут. И в той стране любви исток, Ключи и кручи, Я только там не одинок В костюме Гуччи. Что значил я в твоей судьбе, Блуждая в чаще, Она зовет меня к себе Легко, пьяняще. А в тех глубинах тьма и свет. Ты мир мне застишь. Любовь распахнута, как степь, Все вглубь, все настежь. |
