Северина не была уверена, что ей нужен именно Кенст. Но кто его разберет – может, наведет на умную мысль. Дело, по которому она хотела просить помощи, было чудным – так что и совета следовало просить у чудака, который еще немного – и сподобится титула городского сумасшедшего.

Кенст был, прежде всего, реконструктором. Он мог сплести кольчугу любого фасона, мог сам сшить рыцарские подштанники и те смешные чепчики, которые крестоносцы носили под шлемом. К большому удивлению Северины, странное ремесло его неплохо кормило – были, были на бескрайних просторах Российской империи безумцы, которых хлебом не корми, а дай блеснуть на реконструкторских тусовках и боевках кольчугой от Кенста. Затем – он неплохо рисовал и промышлял изготовлением пятиминутных портретов. Еще – он пел под лютню и в этом качестве кормился при ресторане «Баллада», где в меню имелись странные кушанья, якобы подаваемые на пирах средневековых королей. Туристам нравилось. Туристы не знали, что помидоров, которыми эти кушанья приправляли, при дворе Ричарда Львиное Сердце и быть не могло – Америку еще не открыли. Но на то они и туристы – им за их деньги подавай все тридцать три удовольствия, дурацкое меню в виде свитков с печатями, официантов в разноцветных чулках-шоссах от пояса и живого лютниста, сладкозвучно поющего на школярской латыни. Вот тогда им будет о чем дома рассказывать, приправляя воспоминания картинками в ресторанном интерьере и при Кенсте с лютней.

Но это были милые забавы. Кенст встревал и в опасные авантюры. Говорили, что он служит проводником при выходе в астрал, а это дело такое – можно и не вернуться…

Северина ни в какие астралы никогда не выходила. Что это такое – имела темное понятие. Но она чувствовала: раз материальные средства не помогут победить, нужны духовные и потусторонние. Так что начать можно и с Кенста – что-нибудь присоветует.

Страшная сила – влюбленная женщина. Особенно когда избранник достоин любви. Астрал?! Да хоть в черную дыру! Потому что он должен победить. Потому что любить побежденных Северина уже пробовала, и муторное это занятие.

Кенст принял ее там, где часто ночевал, – в мастерской. Там у него был топчан, установленный на зимней резине приятеля Торина. И Торину удобно – резину не сопрут, и Кенсту удобно – как раз по высоте удачно получается. Нет, у него и нормальное жилье было, с диваном и даже с телевизором. Но там обычно жила какая-нибудь женщина – жила столько, чтобы понять: раз Кенст до сорока пяти лет не женился, то надежды мало.

– Ты, матушка, того… – сказал он, выслушав Северину. – Ты это… Тебя, в общем, занесло.

– Кто бы говорил! – съязвила она. – На себя посмотри.

Кенст был бы очень хорош в роли Франсуа Вийона: тощий, смуглый, лысоватый, черноглазый, вот только что сидел скрючившись за рабочим столом, похожий на больную обезьяну, и вдруг выпрямился, в глазах полыхнуло, стихи зазвучали. Чужие, естественно, но так зазвучали – будто сию минуту на свет родились.

– Дурью маешься, – ответил Кенст. – По-твоему, твой Сашенька с командой отставных сыскарей сможет навести в нашей гордуре порядок? Окстись.

– Сможет. Потому что город уже просто устал от бардака. Сашку ждут, понимаешь? А деньги на предвыборную кампанию у нас закончились.

– Это твои девичьи фантазии.

– Кенст, что тут можно сделать?

– Ничего.

– А если подумать?

– Ринка, я не верю, что в этой стране можно что-то всерьез поменять.

– А ты пробовал?

Кенст расхохотался.

– Я думал, ты умнее.

– Я тоже думала, что я умнее. Но, Кенст, когда любишь… когда видишь, что любимый человек мог бы горы своротить, а занят выживанием… Кенст, вот скажи честно – тебя когда-нибудь любили? По-настоящему? Чтобы за тебя – на амбразуру?

– Любили, наверно…

– И где она? Куда ты ее девал?

– Она уехала в Германию.

– Чтобы сидеть там на пособии?

– Ну, я не знаю…

– Сашка кормит сорок человек народа. Если бы не он – эти сорок человек сидели бы охранниками в массажных салонах! Ты когда-нибудь отвечал за сорок человек? Нет? А он отвечает. Он знает, что это такое… В общем, давай думать. Где-то же есть сила, которая ему поможет!

Кенст ответил не сразу.

– Ты хоть представляешь, что это такое – выход в астрал? – спросил он.

– Понятия не имею. Но если понадобится…

– Ринка, Рина – это твое полное имя? – вдруг спросил он.

– Нет, я по паспорту – Северина.

– Как?!

– Северина. А что?

– Ничего… Имя – это судьба… – пробормотал он. – Как родители додумались?

– Деда звали Север. А дед был лихой. Он родился в тридцать четвертом, как раз во время челюскинской эпопеи. Тогда все бредили Севером. Дед стал полярным летчиком, представляешь? А папа родился в шестидесятом. Он хотел сына, родились две дочки, я младшая. Ну, мне и передали имя, раз сына не получилось.

– Я бы послал тебя на хутор бабочек ловить, – серьезно сказал Кенст, – но я выходил с одним чудаком, и мне там было сказано ждать северного ветра. Я это запомнил. Я только не мог представить, что это будешь ты.

Северина решила не спорить. Что-то в ней было от атмосферного явления – от шалого летнего ливня или от внезапной бури, и от легчайшего ветерка в жаркий полдень – тоже. Но не очень ошибся бы человек, сравнивший ее со стихийным бедствием.

– Кенст, эти твои выходы – они как? В определенное время? Там важно, как звезды в небе встали? Или что-то другое?

– Да я могу хоть сейчас выйти. Но когда берешь с собой человека…

– Двоих.

– Думаешь, твой Сашенька согласится?

Северина усмехнулась.

– Он врет, что его это больше не волнует. Как еще волнует! Он знает, что пять процентов у нас есть. Нужно еще два. И ему просто стыдно отступать – у нас же команда, все ждут – вот сейчас он что-то придумает!

– То есть – вот сейчас ты что-то придумаешь?

– Кенст, я уже не девочка, которая всем хочет что-то доказать, а что – и сама не знает. Теперь у меня есть мужчина, Кенст. Все решения принимает он, и вся добыча принадлежит ему…

– А ты?

– А мне достаточно того, что он меня любит.

Кенст с интересом посмотрел на эту женщину – раньше она была другой…

– Я должен все обдумать и кое с кем посоветоваться.

– Хорошо. Если какие-то расходы… Мы еще не совсем вылетели в трубу!

– Расходы на похороны, если я не смогу привести вас обратно.

– Ну… Ну, пусть так.

Приехав домой, Северина тщательно вытрясла одежду и вытряхнула сумку. В берлоге Кенста она как-то видела таракана и очень не хотела принести эту гадость домой. К паукам она относилась хорошо, старалась их не обижать, мышей и лягушек не боялась, но вот тараканов ненавидела лютой ненавистью.

Потом она залезла в горячую ванну. Север севером, а погреться на сон грядущий она любила.

Кенст объявился почти через сутки.

– Ну, я кое-что узнал, – сказал он. – Но это все такое туманное…

– Годится!

– Да ты сперва узнай, о чем речь! Ты в онлайне?

– Да.

Действительно, ее ноут был включен, и она после дневной суеты развлекалась тупым серфингом по кулинарным страничкам, заведомо зная, что никаких разносолов готовить сейчас не станет.

– Лови ссылку.

Это оказалась ссылка на какой-то мистически-исторический форум, и Кенст велел прочитать сообщение Капитана.

Северина уселась поудобнее и, держа смартфон возле уха, стала читать…

«Говорят, в старых книгах, переводимых с языка на язык уже, пожалуй, шесть тысяч лет, предсказано их появление. Сам я не видел, ассиро-вавилонским и хеттским не владею. Если верить рукописи примерно шестнадцатого века, выглядят они так: «муж статен, не дороден, одет на иноземный лад, бровьми союзен, учтив и малоречив, и жена росту невеликого, очьми черна, ликом бела и румяна, громкогласна, норовом сварлива». В мемуарах восемнадцатого века есть упоминание о кавалере и даме, которые неведомо откуда взялись в Париже, на заседании Генеральных Штатов, послушали немного и, пройдя через зал, пропали. Именно поэтому их отметили – шли, шли да и растворились в воздухе. Кавалер был высок и молчалив, а дама, когда ей не уступили дорогу да еще сказали что-то неприятное, дала наглецу оплеуху. Оплеуха, кстати, была вполне материальная. Кавалер был высок, худ, кафтан сидел на нем отменно, а дама – толста, кругла и даже комична в модном платье, затянутом на талии до треска швов, и в широкополой шляпе с перьями. Были и другие странные эпизоды, уже в веке девятнадцатом. А умные люди передавали за верное: если этой парочке кто-то приглянется, того человека ждет в жизни большая удача, потому что люди будут ему доверять и с радостью за ним пойдут, куда поведет. Это я вычитал в мемуарах княгини Струйской. Но кавалер с дамой разборчивы, к дураку и вору близко не подойдут, ищут людей умных и совестливых. А у нас теперь как? Или умный, или совестливый, так что слоняется парочка неведомо где и ждет неведомо чего, давно уже не появлялась…»