- Не в первый же раз он исчезает. Может, это и к лучшему.

Ей не хотелось сейчас видеть Орлова, выяснять с ним отношения, бояться его. Пока в душе и теле держалась память о прошедшей ночи... И плевать, что мама сейчас будет выговаривать ей за легкомыслие и безответственность. Катя имеет право быть счастливой хотя бы несколько часов.

Экстрим

Писали контрольную, и когда Маша вошла в класс, возле ее стола зияла пустота: хитроумные школяры переместились на дальние парты.

- Что это? - подняла она брови и указала на пустующую середину.

Ребята захихикали. Понятно. Запаслись гаджетами для списывания и попрятались за широкими спинами умненьких товарищей.

- Как после ядерного взрыва, - тяжеловесно пошутила Мария Кирилловна. - Как от зачумленной...

- Понимаете, - высунулся записной остряк Малютин, - у вас такая сильная ментальность...

Класс одобрительно посмеялся, однако Мария Кирилловна не оценила юмора:

- Все, работаем! Записывайте вопросы.

Когда все отшумели, отвозились, отспрашивали, что и как, и наступила наконец сосредоточенная тишина, Маша перевела дух. Надо было заполнить журнал, проставить последние оценки, а потом можно и почитать, пока ученики трудятся в поте лица.

Что-то грохнуло: это у Вани Котова выпал телефон. Все рассмеялись и с интересом посмотрели на учителя: что скажет. Колосова проигнорировала инцидент, и шум постепенно стих. Пусть списывают, это им не поможет. Маша наизусть знает все источники из интернета. Работы обычно проверяет с компьютером. Конечно, все давно сказано ученикам: если полностью списано, то двойка обеспечена, если скомпилировано - трояк. Ради четверки надо попотеть самому, а написать на пятерку способны только единицы. Они, конечно, были, но действительно единицы: в лучшем случае один-два человека на класс.

Колосова быстренько заполнила журналы и достала книгу о Лермонтове. Почему-то в последнее время, как в юности, когда Маша буквально болела поэтом и девятнадцатым веком, снова возникла в ее жизни лермонтовская тема. Маша знала, что случайных вещей в судьбе не бывает: раз идет к ней определенная информация, ее надо принимать и считывать подтекст. А уж зачем это нужно, станет ясно потом.

В последние годы к биографической литературе Маша относилась с некоторым предубеждением. Слишком много вымысла ради занимательности и увлекательности сюжета. А поскольку совести у авторов нет, они готовы выдать плод собственного воображения за действительность. Найти научную биографию, которой можно доверять, для Колосовой большая удача, целое событие. А если еще ее можно читать, не спотыкаясь на каждом слове и не ломая язык и мозг, то и вовсе праздник.

У Колосовой были на примете всего два автора, которым она верила, но эта книга принадлежала незнакомому писателю. Полистав ее в магазине, Маша долго металась: купить или не купить. Однако по Лермонтову не так много материалов, уговаривала она себя, и вроде бы приличный текст, без особого вранья, насколько она успела понять. Перевесила книжная алчность, и Маша отдала безумные, по ее представлениям, деньги за книгу о любимом поэте.

В сладком предвкушении она открыла первую страницу, и тут в тишине класса раздались телефонные трели. Затем последовали смешки, кто-то лихорадочно тыкал в кнопки, чтобы унять несвоевременно заоравший телефон. Мария Кирилловна гневно воззрилась на класс, и снова воцарилась тишина. Не сразу, но воцарилась. И учительница погрузилась в чтение.

На перемене она продолжала читать, давая понять ученикам, что работа продолжается. Два часа за книгой пролетели незаметно. Обычно самое томительное в работе преподавателя - сидеть в классе без дела, когда школьники пишут сочинения или контрольные работы. А если еще не выспаться накануне, так и вовсе беда: иззеваешься.

На кафедре преподаватели обсуждали очередную повинность. Кому-то надо было сопровождать учеников на олимпиаду. Это чистая формальность, которую мог выполнить любой, кто работает в школе. Конечно, намек был, в первую очередь, на воспитателей.

- А что, они ни хрена не делают, сидят вяжут, а дети на головах ходят! - как всегда, не стеснялась в выражениях Елена Александровна.

Маша догадывалась, кому в конечном итоге выпадет честь везти ребят на олипиаду. У всех семьи, дети, репетиторство, все расписано по часам, а она - свободная женщина, тем более что заканчивает занятия раньше всех, так по расписанию. Ей и ехать. А как не хотелось! Мечтала, вернувшись домой, завалиться с начатой книжкой на постель или порыться в интернете: набралась куча вопросов по Лермонтову, надо было уточнить.

Естественно, Маша не удивилась и почти не огорчилась, когда после долгих препирательств ученые дамы поставили ее перед фактом:

- Маш, ну съезди, а? - с надеждой воззвала к ней Ирина Николаевна. - Видишь, никто больше не может.

Ехать нужно было сразу после занятий. В списке всего три человека, это уже легче. Олимпиада по литературе, какой безумец решился на это? Выпускники прагматичны, у них все рассчитано, на ерунду не будут тратить ни силы, ни время. Оказалось, это десятиклассники по привычке, сложившейся в прежней школе, пытаются использовать по сути ненужный им шанс.

Маша попила чаю, стащив из общего запаса печенье. До вечера ведь теперь голодать. Взяла у секретаря приказ и список, спустилась в холл. Там отыскала ребят, двух девочек и мальчика, собравшихся на олимпиаду.

В приказе был указан адрес школы, где проводилось мероприятие. Школа находилась в пешеходной доступности, что весьма облегчало задачу. Детей ведь еще надо было вернуть в альма-матер в целости и сохранности.

Отправились помолясь. Не спешили: времени вполне хватало на регистрацию и все остальное. Благополучно добрались до школы, протолкались сквозь толпы гомонящих подростков к нужным столам регистрации, отметились, и школьники разошлись по аудиториям. Маша заняла удобную позицию, чтобы три часа терпеливо ждать их возвращения, коротая время за книгой. Она уже нашла нужную страницу и начала погружаться в любимую эпоху, когда вдруг ее подопечные вернулись, растерянные и недоумевающие.

- Что случилось? - подскочила Колосова.

Произошла путаница, ребятам уже в аудитории сообщили, что надо ехать в другую школу.

- В какую? - обалдела Мария Кирилловна.

Этого ребята не знали. Они смотрели на учителя с надеждой и детской уверенностью, что взрослый все может. Колосова бросилась к дежурным выяснять, что же случилось. Ей дали адрес нужной школы в районе Мосфильма. Объяснили, как туда добраться.

- Мы же не успеем! - воскликнула Маша. - Ехать будем не меньше часа.

Однако медлить было нельзя. И Колосова дала команду быстренько одеваться. Они выскочили на улицу, добежали до автобусной остановки. До начала олимпиады оставалось пятнадцать минут. Маша лихорадочно соображала, сколько у нее в кошельке денег. Порывшись в сумке, обнаружила забытую тысячу, которую хотела отдать с зарплаты Милке. Обрадовалась, бросилась к обочине дороги ловить такси. Тотчас рядом затормозила старая "Волга".

- Ребята, садимся! - позвала она топчущихся на остановке учеников.

На Мосфильмовской пришлось покататься по окрестностям в поисках школы, а потом еще искали вход: подъехали не с той стороны. В школу ввалились запыхавшиеся, красные. По крайности, Мария Кирилловна.

Они, конечно, опоздали, но не смертельно, минут на десять-пятнадцать. Дежурные преподаватели быстренько зарегистрировали ребят и увели на второй этаж.

Маша наконец выдохнула. Ее пригласили в помещение, где сопровождающие ждали своих учеников. Это был класс детского творчества или труда. Все стены увешаны вышивками, макраме, лоскутными коллажами. Все сделано руками ребят из младших классов. Стояли швейные машины, коробки с клубками нитей, лоскутами, фурнитурой.

Но самое приятное из всего был стол, накрытый для чая. Дежурная дама наполнила электрочайник водой, здесь же под краном, и поставила его кипятиться.