- Ну, все, - сказала, войдя к Юре в мастерскую. - Я поеду.

- Да ведь поздно, - удивился Татаринцев, глянув на часы, висевшие на стене.

- Я на машине и не пила ничего, если ты не заметил, - ответила Катя, снимая с вешалки пальто.

- Подожди, - остановил ее Юра.

Он подошел к картине с небесной девушкой, которую не продал Стоппардам, взял ее, обдул от пыли. Поискав глазами, достал из кучи всякого хлама на стеллажах бумагу, обернул в нее картину, перевязал бечевкой. Протянул картину Кате:

- Это тебе.

Катя неуверенно приняла ее.

- В счет долга? - спросила она.

- Да нет. Просто подарок. Долг я отдам, когда америкосы расплатятся.

- Спасибо. Не ожидала.

Юра не одеваясь вышел проводить ее к машине. Катя бережно устроила картину на заднем сиденье своей бээмвэшки. Она села за руль, махнула мерзнувшему художнику рукой:

- Пока!

- Катя, - позвал он. - Спасибо.

Она ничего не ответила и повернула ключ зажигания. В боковое зеркало увидела, как Юра, ежась, вошел в подъезд дома.

Катя не ожидала такого дорогого подарка. У нее и в мыслях не было попросить полюбившуюся картину. Она догадывалась, сколько мог получить за нее Татаринцев. В любом случае не пять несчастных тысяч. Что его сподвигло подарить эту чудесную картину ей, Кате? Она ведь не претендовала на благодарность, даже на возвращение долга не претендует особо. Катя не понимала порыва художника, но подарок грел ей душу.

Она уже думала, где повесить картину, думала, как будет видеть ее всякое утро и радоваться. И только подъезжая к дому, вспомнила, что ее ждет Игорь. И не просто ждет. Катя сама назначила ему этот вечер для объяснения.

Неожиданно

Как-то так получилось, что она ни разу за вечер не позвонила ему. Не предупредила, что опаздывает, не поинтересовалась, как там Петька. Катя достала из сумки телефон. Никаких пропущенных вызовов, никаких эсэмэсок... Что бы это значило? Теперь звонить не имело смысла, она была почти у дома.

Войдя в квартиру, Катя поставила картину к стене в прихожей, разделась, сняла сапоги и прошла. В доме царила тишина. Первым делом она заглянула в детскую. Петьки в кровати не было. Катя испугалась. Силясь не поддаваться панике, она метнулась в гостиную. На неразложенном диване в неудобной позе спал Орлов, а у него под мышкой свернулся в клубок Петька. Игорь согревал его своим телом, но мальчик явно замерз без одеяла.

Катя постояла над ними, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Потом собрала с пола рассыпанные шахматы, сунула их на полку. Осторожно высвободила Петьку из объятий отца, понесла в детскую. Раздела, сводила в туалет и уложила в постель. Ребенок так и не проснулся. Катя посмотрела на него, уютно сопящего под одеялом, и вернулась в гостиную.

Игорь продолжал спать сном праведника, и Катя не стала его будить. Поздно уже выяснять отношения. В смысле времени. Она достала из шкафа шерстяной плед и накрыла спящего мужчину.

Перед сном, как всегда, Катя принимала душ, а когда вышла из ванной в халатике и с влажными волосами, прошла на кухню, чтобы налить себе стакан воды на ночь, вздрогнула от испуга. На кухне сидел заспанный Орлов. Он шарил по карманам в поисках сигарет.

- Кать, ты хотела о чем-то поговорить... - пробормотал он, вытаскивая сигарету из пачки. - Я заснул нечаянно...

Он, видимо, даже не понял, как поздно вернулась Катя.

- Стоит ли? - усомнилась она. - Кажется, уже спать пора.

- Не, я в норме, - прокашлялся Игорь. - Давай, я слушаю.

Катя смотрела на него в изумлении. Гарик терпеть не мог выяснять отношения, тем более никогда не был их инициатором. Чтобы он проснулся среди ночи и предложил поговорить...

Катя снова подумала, что с ним явно что-то произошло.

- Я тебя не узнаю в последнее время, - сказала она усмехнувшись. - Ну что ж...

Она включила чайник, достала чашки. Приготовила пакетики для заварки. Игорь следил за ней, задумчиво пуская колечки дыма.

- Скажи, что ты задумал, - попросила Катя, налив чай и усевшись напротив.

- Проясни, пожалуйста, - не понял Орлов.

Он взял в руки чашку и с наслаждением хлебнул.

- Слушай, ты же понимаешь о чем я. Ты задумал отнять у меня Петьку? Только честно! - Катя не заметила, что волнуется и начала говорить на повышенных тонах.

- Бред, - ответил Игорь вполне мирно. - Что ты придумала?

- Но ты изображаешь из себя образцового папашу.

Игорь слегка дернулся, но сдержался, еще раз глотнул чая и ответил:

- Ты ошибаешься, Катя. Ничего такого мне и в голову не приходило.

Катя внимательно смотрела на него, ловя каждое движение мускула на лице.

- Я не верю тебе, такому вот...- сказала она.

- Какому? - спокойно спросила Орлов.

- Да вот такому благостному. Вроде бы и не ты. Я поэтому спрашиваю: что с тобой случилось?

Игорь криво усмехнулся:

- А ты не допускаешь возможности совершенствования? Ты не веришь в работу над собой?

- Нет.

- Но ты же видела Сашку! - не выдержав роли, взволновался Орлов.

Катя усмехнулась:

- У Саши Федорова все органично, естественно, а у тебя ... Нет, не верю.

Игорь слегка побледнел, схватил пачку сигарет и смял ее. Потом допил чай и чужим голосом произнес:

- Кать, я ждал тебя сегодня, чтобы сказать... Я хочу сделать тебе предложение.

- Какое? - подняла брови Катя.

Игорь слегка кашлянул и, подняв на нее ясные глаза, с усилием проговорил:

- Выходи за меня замуж.

Часть 3

Капля в океане

Весенние каникулы Маша просидела дома, мечтая о Суздале и вспоминая зимнюю сказку. Алла, с которой она иногда созванивалась, звала в гости, в любое время, любым составом. Одной ехать не хотелось. Ну что ж, ей и с книжками недурственно. Вон сколько скопилось непрочитанных, но нужных и для работы и для души.

На тумбочке возле девичьей Машиной кроватки всегда лежали книги, ожидавшие своей очереди. С появлением интернета даже она, Маша Колосова, стала меньше читать. А что уж говорить о школьниках! И вот в каникулы она отвела душу. Глотала книги одну за другой. Поглощала их с непомерной скоростью, не успевая осмыслить и посмаковать. Будто боялась освободить голову, иначе ее тотчас наполнят ненужные размышления о незадачливой судьбе, об одиночестве и надвигающейся старости...

Почему-то в эти дни думалось именно о старости, хотя Маша всегда считала, что у нее все впереди. Вот уже тридцать восемь на носу, а она все девочкой прикидывается. Известно, что учителя - особая категория людей. Инфантилизм - это профессиональное. Пора бы посмотреть правде в глаза и признать, что Маша Колосова - полный банкрот во всех смыслах. К тридцати восьми годам не завела семьи, не родила ребенка и по-прежнему одинока, как и в юности. "Помру, и некому будет стакан воды подать и всплакнуть на могилке",- трагически думала она.

Конечно, она "идейная труженица", но ведь и в профессии ничего не достигла. Так старшим преподавателем и помрет. Дети приходят и уходят, а Маша не знает, остается ли в них хоть что-нибудь от ее уроков. Конечно, бывают среди учеников звездочки, которые впитывают все и хотят впитывать, а по окончании школы некоторое время звонят, даже появляются в альма-матер, но их так мало... Далеко не в каждом выпуске.

- Таким образом, что остается? - бормотала вслух старший преподаватель Колосова. - Старость не за горами, а я ноль, ноль... Не хочу так...

Очень хотелось плакать, но Маша сдерживалась из последних сил. Обычно она хваталась за книги, чтобы не утонуть в слезах. Какая жестокая судьба. Ведь как-то сжилась со своей участью, жила и даже бывала счастлива. А что теперь? Ворвался в ее жизнь он, потряс все основы, обманул надеждой, приручил к себе и вот...