— А, — махнул он рукой, — помню я этот случай… Там такой шум поднялся, будто я у них ребенка уволок… Но они опоздали.

— Как же понимать, — спрашиваю, — ведь собака была не одна, вокруг были дети! На собаке ошейник, номерок, поводок — все, как положено.

— А! Номерок! Они на кого угодно номерок повесят… И нам разве до номерка бывает! Схватишь и бежишь! А то догонят и еще шею намылят.

Там же, в автоколонне, мне удалось выяснить кое-какие детали. Оказывается, собак положено подбирать рано утром. Но подниматься на рассвете хлопотно, и выезжают эти так называемые «собачьи будки» в восемь утра. А самая охота начинается к обеду, когда школьники возвращаются с занятий, когда больше всего вероятности встретить собаку, тем более что рядом с детьми они обычно теряют бдительность, осторожность. По правилам положено некоторое время держать животное взаперти — вдруг хозяин объявится. Но собачники неохотно идут на соблюдение правил: за каждого пса им выплачивается семьдесят копеек. Вот и торопятся побыстрее задушить добычу.

Но не о собаках речь. Речь о Юльке.

Она сразу перестала ходить в музыкальную школу. Какая там музыка… Учительница пригласила родителей и пожаловалась на пассивность девочки, ее вызывающий тон, равнодушное отношение к жизни класса, замкнутость. Спрашивала, не случилось ли чего. Ответили, что так, мол, и так, собаку убили. «Ну, тогда это пройдет», — успокоилась учительница. Она попробовала было заинтересовать Юльку работой в школьном живом уголке. Предложение та выслушала молча, но возле животных не появилась ни разу. Учительница перед всем классом пристыдила ее: дескать, кролики голодными остались, птичкам воды никто не налил. Юлька только усмехнулась, криво так, думая о чем-то своем уже недетском. Отец предложил ей купить другую собаку — она отказалась категорически. И от кошки отказалась. И вообще не хочет в доме никакой живности.

Конечно, вполне вероятно, что это ее состояние пройдет, она снова станет прежней Юлькой, опять попросит отца купить собаку, скорее всего, так и будет. Но вряд ли она забудет то, что произошло. И то, что поселилась в ней этакая жестокость, равнодушие, можно считать прямым следствием страстного желания ловца собак прибавить к своей зарплате еще семьдесят копеек. При том, что не так уж мала зарплата у того же Виноградского — двести — триста рублей в месяц получается…

Что сказать? Очевидно, его работа важна, необходима, заниматься ею кому-то надо. Главный инженер автоколонны пожаловался, что охотников до этого дела немного, администрация вынуждена переводить на такие машины водителей, которые в чем-то провинились. Но есть и те, кто занимается ею постоянно. Кстати, Виноградский из постоянных водителей «собачьей будки». И еще главный инженер пожаловался, что случай с Тимкой далеко не единственный, что хозяева часто приходят к нему в поисках своих собак — пойманных, украденных, отобранных. Мне дали прочитать жалобу старушки, у которой болонку сняли прямо с подоконника.

И за грустной улыбкой главного инженера, за какой-то безнадежностью в его голосе чувствовалось, что таким вот молчаливым согласием смотреть сквозь пальцы на эти нарушения администрация как бы расплачивается с водителями за их работу.

И вот результат: водители этих спецмашин даже мальчишек подряжают на охоту за собаками. Деловая хватка верно подсказывает им, что это очень удобный способ заработать — мальчишек собаки не боятся, мальчишкам они доверяют. И находятся юные представители рода человеческого, которые соглашаются за двугривенный сманить у соседа собаку и пустить ее в полном смысле слова на мыло. А отсюда совсем недалеко и до той истории, которая не столь давно потрясла жителей Днепропетровска, — там сколотилась тесная группка ребят, повадившихся в подвале одного из домов истязать животных. Спицы у них были для этого дела, зажигалки, проволочные петли… А когда один паренек не выдержал и отказался от такого времяпрепровождения, его избили до полусмерти. С применением тех же инструментов.

Собаки — ладно.

Но давайте прикинем, как выглядят при этом нормы нравственности, принятые в нашем обществе. Ведь, говоря о любви к животным, о необходимости помогать им, создавая уголки живой природы в школах и детских садах, всячески поощряя любовь к «братьям нашим меньшим», мы заботимся не только о животных и не столько о животных, сколько о морали, о тех убеждениях, которые усвоят наши дети и понесут дальше, в последующие поколения. И когда эту мораль попирают столь бесцеремонно и откровенно, мы должны отнестись к этому с большой серьезностью.

Для начала приведу документ. Называется он так: «Акт судебно-ветеринарной экспертизы».

«Мною, Теплоуховым Анатолием Тимофеевичем, врачом Томской ветеринарной клиники сельхозтехникума, имеющим высшее ветеринарное образование, стаж работы по специальности—17 лет, в помещении клиники с 9 до 16 часов, на основании постановления следователя, в присутствии директора клиники и фельдшера произведено вскрытие трупа собаки. Порода — немецкая овчарка. Пол — кобель. Окрас — чепрачный. Кличка — Рей. Возраст — три года. Принадлежал Наташе Игнатовой. Насилие над собакой совершено 1 октября в 17 часов. Время умерщвления — 1 октября, 22 часа.

В результате патолого-анатомического вскрытия установлено…».

Не будем описывать все то, что установил, обнаружил и занес в документ врач. Тяжелое это занятие — читать описание ран, которые можно нанести с помощью топора, лопаты, кованых каблуков. Обращу только внимание на одну деталь: насилие над собакой совершено в пять часов вечера, а умерла она в 10 часов. То есть погибла собака в то самое время, когда дворы, улицы, скверы полны детворы, прохожих.

Так что же произошло? Я имею в виду: что произошло с людьми, которые вольно или невольно оказались втянутыми в историю гибели Рея?

Когда Наташа была в седьмом классе, ей подарили щенка. Причем хорошего щенка, породистого, с родословной. За три года пес вырос и превратился в шестидесятикилограммового красавца. Он участвовал в многочисленных выставках не только в Томске, но и в других городах. Последний его успех — второе место на состязаниях служебных собак.

Наташа отдавала своему другу все свободное время. Как-то, еще будучи щенком, Рей спугнул грабителя, который попытался влезть в квартиру Игнатовых. И брезентовая рукавица, оставленная преступником в спешном бегстве, долго еще служила предметом особой гордости Наташи. Уже когда собака погибла, клуб служебного собаководства выдал ее хозяйке справку, где подтверждалось, что Рей имеет диплом первой степени по дрессировке, экстерьерную оценку «отлично», даже цену указали заботливые товарищи из клуба — триста двадцать рублей.

Наташа так сильно привязалась к собаке, наверно, еще и потому, что атмосфера в семье была тяжелой. Мать часто выпивала и воспитание дочери понимала своеобразно — все время старалась поставить ее на место, уличить в чем-то, выговорить за проступок, мнимый или действительный. Сводный брат бывал лишь наездами и пьянство в обществе матери предпочитал всему остальному. Отец, судя по всему, не относился к сильным людям.

Отвлечемся немного. Вы, наверное, не раз замечали, как ограниченные, пустые люди болезненно воспринимают чужие увлечения, успехи, в чем бы эти успехи ни заключались. Даже, вроде бы, такой пустяк, как привязанность собаки, может вызвать зависть, неприязнь, ненависть в душе заскорузлой и никчемной. Очень уж не терпится таким людям утвердиться хотя бы в собственных глазах. Как угодно, любым способом. Причем чаще всего способом, наименее достойным. Разговаривал я как-то с типом, написавшим анонимку на своего соседа. И куда, кому, думаете, ее послал? В прокуратуру, в милицию, жене, начальнику? Ничего подобного. Послал анонимку человеку, с которым его сосед дружил. Дескать, поссорьтесь, разругайтесь, не встречайтесь — и мне будет легче жить. Тоже ведь философия, а?

А в нашем случае брат Наташи, Александр Аржанников, убил со своими собутыльниками собаку потому, что та была привязана к девушке, и потому, что его сестре было интересно жить. И переносить это брат просто не мог, это уязвляло его, заставляло ощущать собственную неполноценность. А ведь собаку продать можно было. Не продал, не позарился на такие деньги! Потому что наверняка знал: если собаку убить, сестре будет больнее. А цель была именно такая — сделать как можно больнее. Почти невероятно, но и мать Наташи приняла в убийстве самое непосредственное участие. Она сделала основное — надела на Рея намордник. Имела она странную блажь — после выпивки шла прогуливаться с Реем. Смотрите, дескать, люди добрые, какая у меня славная собака, как она меня слушается, и вообще, обратите внимание, какая я значительная особа… Такое вот было у нее тщеславие, вызванное той ограниченностью, бездуховностью, которая влечет за собой бездушие.