И ни за что не променяешь волю

На нежной красоты моей расцвет.

Иди скорей, пока остались силы

Простить твою небрежность, о, мой милый!

Прикосновение твоей руки

Моей судьбы не поломает ветви,

Ведь я - любви цветок, а ты - лишь ветер,

Что нежные колышет лепестки.

Намеренное подвывание сменилось выразительным чтением уже где-то на десятой строке. Потом Ленар вообще замолк, ошеломленно вглядываясь в немного пожелтевшие страницы. Одмер подмигнул Жеану, тот улыбнулся в ответ, и они начали шахматную партию под полнейшее молчание Ленара, которое прерывалось лишь шелестом очередной перевернутой страницы.

Где-то через час ученый не выдержал и воскликнул смущенно:

- Нет, мой дорогой мальчик, с вами невозможно играть! Вы все время выиграете еще в начале партии! Никогда не думал, что играю так плохо!

- Возможно, вы просто сегодня не в том расположении духа, - снисходительно промолвил Жеан. - Вам лучше сыграть с Ленаром. У него вы, наверное, выиграете.

- Кажется, вашего брата уже нельзя оторвать от Брейо.

Ленар поднял глаза на ученого.

- Почему я никогда не слышал про этого поэта?

- Так как он жил еще во времена инквизиции и имел очень плохие отношения с этой почтенной организацией, - объяснил Одмер. - Практически все его произведения сожгли. Остались лишь единицы экземпляров, которые уцелели только чудом. За хранение такой книжки сто лет назад меня сожгли бы вместе с нею.

- И я понимаю почему, - отозвался Ленар. - Такие стихи и сейчас не понравились бы многим. Он пишет, что Бог создал Мир, да и пошел себе дальше, оставив руководить своих потомков - мелких божков, которые быстро перессорилось между собою за власть и богатство. А еще он пишет, что когда-то Миром станут владеть брат и сестра и у них родится новый Бог, который создаст новый Мир, и так будет длиться вечно. Поэтому Миров много, а мы живем в каком-то из них.

- Интересная мысль, - вдруг помрачнел Жеан. - Понимаю, почему этим Брейо интересовалась инквизиция.

- Надеюсь, его не сожгли вместе с его произведениями? - прибавил Ленар.

- Нет. Брейо вдруг исчез в неизвестном направлении и больше никогда не появлялся.

- Разумно с его стороны, - так же мрачно произнес Жеан. - А нет ли у вас, господин Одмер, еще книжек этого автора?

- Да, есть еще одна, но она написана на совийском языке. Брейо же был совиец.

- А можно ли взять ее у вас почитать?

- Вы же не знаете совийский, - изумился ученый.

- Это Ленар его не знает, - махнул рукой Жеан. - Ну, дадите?

- Охотно, но ... Где вы выучили этот трудный язык? - удивленно спросил Одмер.

- У меня, вероятно, есть некоторые способности, - пожал плечами юноша.

- Хорошо, - согласился все еще удивленный ученый. - Сейчас принесу.

Совийский язык на самом деле считался одним из тяжелейших в мире и сам Одмер выучил его уже в довольно зрелом возрасте, потратив на обучение почти пять лет. И все равно он лишь хорошо понимал, что говорят и умел читать, а вот разговаривал плохо и писал со многими ошибками, так как там такая грамматика - упаси Боже!

Когда старик возвратился с книгой, он подал ее Жеану и произнес на совийском:

- Вот, берите.

На что молодой человек с улыбкой ответил так же на совийском с безупречным произношением:

- Премного благодарен.

- У вас прекрасное произношение! - еще более пришел в изумление ученый. - Вы будто родились совийцем.

- Да нет, у моего отца есть постоянный деловой партнер из Совии. Он часто приезжает по делам, и я слышал его произношение с детства.

- Почему же ваш брат не знает этого языка? Или все-таки знает?

- Э, нет. Ленар ленивый и никогда не прислушивается. Вот сейчас, видите? Он нас не слышит.

На самом деле Ленар снова углубился в книгу и никак не реагировал на разговор, который вдобавок велся на незнакомом ему языке. Одмер улыбнулся.

- Никогда не думал, что близнецы могут быть такими разными.

- На самом деле мы одинаковые, - ответил Жеан. - Только относимся к одним и тем же вещам по-разному. Что я считаю важным, на то брат не обращает внимания и наоборот. Отец говорит, что я родился купцом, а Ленар, наверное, поэтом или что-то такое. От торговли его тошнит. Он хочет развлечений, новых впечатлений, веселья и шалостей. Готов мечтать целыми днями или напевать какие-то песенки. Но у него тонкий вкус. Никто не умеет так выбирать изысканные и утонченные вещи, как он. Женщины его обожают, так как он всегда знает, что им нравится.

- Может Вашему брату лучше торговать духами или украшениями, чем оружием? - посоветовал Одмер.

- Точно! - радостно подхватил Жеан. - Надо будет подсказать это отцу. Может в этом случае из него выйдет что-то путное. Так как в оружии он разбирается так же, как я в шентенском кружеве.

Когда их путешествие в Мерсен наконец, кончилось, Одмер подарил Жеану ту самую книгу Брейо на совийском в память о встрече. Юноша в ответ подарил ему красивый нож с рукояткой из слоновьей кости в виде львицы, которая точит когти. Зверь был вырезан так мастерски, что казался живым. Жеан сказал восхищенному ученому, что этот нож привезен из далеких южных стран.

- Лучшее бы вы не ехали на эти острова, - сказал он ученому на прощание. - У меня плохое предчувствие.

Юноша оказался прав. Почти сразу после приезда в это райское место Одмер подхватил местную лихорадку, которая за две недели уложила его в гроб. Смуглые туземцы украсили его могилу удивительными цветами, а в ветвях неизвестных растений, которые склонились над ней, теперь днем и ночью поют невиданные птицы. Так философ нашел то, что всегда искал: покой и гармонию.

На ярмарке в Лунди лейтенанта Вилеса снова ждало разочарование. Хотя его люди рыскали везде и расспросили огромное количество народа, никто не видел ни белокурого юноши по имени Ленар Бонже, ни рыжую девушку с усатым мужчиной, ни знатную черноволосую женщину в карете.

Наступил последний ярмарочный день. Многие купцы и крестьяне уже распродали товары и уехали, поэтому на площади было значительно меньше народа. Вилес и его люди продолжали толкаться в толпе, надеясь на счастливый случай.

Вдруг внимание лейтенанта привлекла девушка-цыганка. Она было довольно хорошенькой, в яркой юбке и живописной шали, в кружевном черном платке, украшенном блестящими бусинками. И из-под платка выглядывал рыжий локон. Рыжая цыганка?

Вилес, расталкивая окружающих, направился к ней. Цыгане большой толпой неторопливо прохаживались среди торговых рядов. Женщины предлагали гадание, мужчины спрашивали цены на товар, цыганята слонялись среди ярмарочного люда, стараясь что-то стащить. Как только лейтенант догнал цыган, к нему бросилась старуха и сладко запела:

- Красавец мой золотой, господин офицер! Подбрось серебряный - погадаю!

- Отцепись! - Вилес хотел оттолкнуть старуху, но цыганка повисла на его руке, заглядывая в лицо.

- Такой мужественный, такой храбрый! Вижу, быть тебе полковником! Дай серебряный - сейчас всю правду расскажу!

- Тьфу, отцепись, старая ведьма! Зачем мне твое гадание? Мне нужна та рыжая цыганочка. Эй, девушка! Стой!

Рыжая цыганка обернулась и, заметив Вилеса, внезапно бросилась бежать вдоль рядов с тканями и коврами.

- Стой! Ребята, хватайте ту цыганку! - закричал изо всех сил лейтенант.

Гвардейцы услышали его и бросились вдогонку. Но старая ворожея будто приклеилась к Вилесу.

- Красавчик сладенький! Зачем тебе чужая девушка? У меня есть доченька как ясное солнышко. А пышня, а красивая, а страстная! Пьянящая как вино, сладкая как мед!

- Пропади, чертова мать! - лейтенант с силой толкнул старуху. - Вот прицепа!

Цыганка упала и заголосила на всю ярмарку. Девушка обернулась на бегу. Цыгане зашумели и остановилась.