Но, видя Маделин, я увидела в книге то, что раньше никогда не приходило мне в голову. Кэм создал меня прекрасной в том смысле, который заслуживал того, чтобы меня изобразил кто-то, кто будет выглядеть как Маделин.
В тот миг, впервые за все время, я захотела действительно прочитать ее. Хотя бы просто ради того, чтобы взглянуть на девушку, которую он во мне увидел, которую так отчаянно любил, и о которой так много думал.
Ее взгляд передразнивал мой, путешествуя вверх и вниз по моему телу, но я знала, что она видит больше, чем просто внешнюю оболочку моей раковины. Она голодным взглядом рассматривала изгиб моего бедра, нервную дрожь моих губ и непосредственность, которая проявлялась в том, как я распрямила плечи. Она не просто смотрела на меня. Ее целью было стать мной.
— Дерьмо, — ее сухое ругательство нарушило тишину комнаты.
Это вернуло меня к реальности ситуации, и к тому, что это была последняя вещь, которую я хотела делать.
— Прости что? — мой язык казался острым как меч стражника, готового достать его в любую секунду и поразить противника.
— Я не могу найти ее.
От разочарования ее губы сжались, но глаза не прекращали свое путешествие, продолжая осматривать каждую неухоженную точку моего лица и мятую одежду. Ее взгляд был таким сильным; что могу поспорить, если бы она захотела, то смогла бы изобразить более-менее приличный мой портрет.
— Эдли молодая, наивная и открытая, но то, как она действует и то, какие решения принимает, полностью противоречат ее личности! Как я должна играть, если совершенно ее не понимаю? У нас с ней нет совершенно ничего общего, — в ее крике выразилось все недовольство, копившееся долгое время до моего прихода. Я опешила от его силы. — Я имею в виду, что вот она идеальная американская девчонка, которая после встречи с парнем, путешествует через всю страну, чтобы заняться с ним сексом! Она запросто отдает свою девственность парню, которого едва знает!
— Остановись! — мой крик был таким громким, что я могла бы поклясться, что видела, как ее охранник сделал шаг вперед, чтобы защитить ее. — Эдли Эдер для тебя может быть просто персонажем из книжки, но если ты хоть на две чертовые секунды задумаешься над чем-то кроме себя, то может, поймешь, что я прожила все до единого момента, которые ты не понимаешь. Это была моя жизнь... Так что прости, если у меня небольшие трудности с испытанием жалости к тебе за всю боль и сердечные муки, которые ты притворяешься, что чувствуешь.
Единственным звуком громче тишины был стук моего бешено бьющегося сердца.
Как будто у меня открылось второе дыхание, я почувствовала мимолетное блаженство, выпустив на Маделин не только все мое раздражение, но и каждый проглоченный мной комментарий, из тех, что отпускали в мою сторону с тех пор, как выпустили «Девушку в Желтом Платье». Оно накапливалось за все те разы, когда мне приходилось прикусывать язык, стоя в очереди в продуктовом магазине, пока люди вокруг меня обсуждали моральное падение современной молодежи, основываясь на ситуации Эдли Эдер. Оно шло из услышанных мной разговоров девчонок в колледже, трепавшихся о том, какой глупой была Эдли, когда позволила Кэму уйти. Оно шло из всех осуждений, которые я, молча, принимала.
В конце концов, разве это не часть моего наказания?
Маделин ждала ответа достаточно долго, чтобы позволить дать проявиться моему чувству облегчения и унять все мои страхи.
— Вон, — рявкнула она, но это относилось не ко мне. Она велела своей свите оставить нас наедине, поселив в моем сердце еще больший страх.
А, может быть, она просто хочет удалить всех свидетелей и спокойно прикончить меня. Какой бы крошечной она ни была, в ее глазах было нечто, свидетельствующее о серьезной внутренней силе. Она вполне могла брать особые уроки каратэ, разработанные личным тренером и входившие в ее двухчасовые ежедневные тренировки.
Ее громила-телохранитель вышел последним, сотрясая металлическую конструкцию, и я напряглась, приготовившись к битве.
Чего я никак не ожидала, так это того, что Маделин рухнет на ближайший диван с хмурым выражением, искривившим ее алые губы.
— Я потеряла девственность, когда мне было четырнадцать.
Ее констатация факта была высказана с той прямотой, которую я от нее и ожидала, но это, ни в коей мере не смягчило удивление, испытанное мной при ее неожиданной исповеди.
— Хм.
Испытывая чувство неловкости, я сделала несколько неуверенных движений, прежде чем заняла место рядом с ней. Я подумала было о том, чтобы потрепать ее по спине, но это казалось слишком личным и одновременно слишком отстраненным. Я решила спрятать руки между коленями, пока отчаянно пыталась придумать, что утешительного я могу ей сказать.
Она смотрела на меня так же внимательно, как и всегда, а потом начала смеяться из-за того, как долго я испытываю беспокойство.
— Я сказала это не затем, чтобы ты жалела меня. — Она ухмыльнулась, словно одержала какую-то победу. — Мой агент организовал для меня свидание с взрослым парнем. Ему было шестнадцать, и он пел в группе. Притворство было выгодным для нас обоих, и мы неплохо провели время вместе, появляясь на премьерах, выступлениях и тому подобное.
Сама мысль о том, что кто кто-то может устраивать свидания для того, чтобы поднять шумиху в прессе казалась мне чужеродной. Чувствовалась какая-то грязь, и на этот раз я действительно положила руку на плечо Маделин, чтобы утешить ее.
— Но они же ни к чему тебя не принуждали, ведь так? Не твоя вина, если так и было. Есть люди, с которыми ты можешь поговорить о таких вещах, Маделин. Я даже представить не могу, каково это, удерживать в себе подобные вещи.
— Боже, меня никто не насиловал. — Стряхнув с плеча мою руку, она даже имела наглость улыбнуться в ответ на мое предположение. — Поверь мне, не смотря на то, что между нами было два года разницы, но в плане ума я была практически ровня ему... Я спала с ним, потому что мне это нравилось. Романтика меня никогда не интересовала. У меня нет времени на нее, и судя по тому, что я видела, из-за нее у людей всегда сносит крышу. На протяжении всей моей жизни у меня была цель, и этой целью было стать актрисой. Я хочу оставить свой след в этой жизни, и чтобы это сделать я должна быть лучшей. Я приняла важное решение заняться сексом, потому что не планировала влюбляться. Мне показалось, что было выбрано удачное время добавить личного опыта, который я потом могу использовать для ролей. И я никогда об этом не сожалела.
Мы обе замолчали, пока информация висела между нами.
— Это кажется... — Я даже не могла дать описание моим чувствам по поводу ее признаний.
— Забей, — с легкостью отмахнулась она, нисколько не удивившись моей реакции. — Тебе это кажется безумием, потому что наши ситуации очень разные. И именно по этой причине у меня проблемы с пониманием твоих решений, или, по крайней мере, того, что я должна изображать.
Я подумала, что идея расстаться со своей девственностью ради актерского опыта звучит достаточно безумной для любой ситуации, но не стала это комментировать, позволив ей продолжить.
— Моя проблема как актрисы всегда заключалась в трудностях с сочувствием к персонажам, которых я играю. Кто-то может назвать это проклятием, или же это значит, что у меня нет природного таланта, но я считаю, что из-за этого я должна работать вдвое усерднее, чтобы проникнуть в голову персонажа, но когда я этого добиваюсь (обычно так и происходит)... я — лучшая. Нет никого лучше меня.
Маделин, может, и является одним из самых целеустремленных и эгоистичных людей, которых я встречала, но ее страсть вызывает восхищение. Что-то побуждает девушку стремиться к успеху в жизни, сделать что-то значительное в этом мире, и это, более чем что-либо другое, я согласна принять.
Легкомысленная жизнь, в которой я была рождена, полностью лишенная каких-либо целей и амбиций была разрушена в тот миг, когда я забеременела. С того момента я поставила себе цель сделать хоть что-то, чтобы решения принятые мною раньше были достойны этого, чтобы доказать, что я могу снова стать человеком, которым можно гордиться.
