Из-за меня Деклан не хотел браться за эту роль. Он чувствовал ко мне то же, что и я к нему. Я была ему настолько небезразлична, насколько не хотела быть. Я не могла назвать это любовью — не могла даже подумать об этом — но мое сердце пело совсем другую песню.

Было тяжело размыкать наши объятия, как, если бы какая-то невидимая, но, тем не менее, важная часть меня оставалась с ним, потерянная для меня навсегда. Я всматривалась в глубину его глаз, пытаясь собраться с силами, чтобы поступить правильно.

— Ты должен взяться за фильм.

Черты его лица заострились с подозрительным недоверием, и я знала, что должна нанести удар ему снова, чтобы он не смог понять мои чувства.

— Ты не можешь быть с такой, как я, а я не могу быть с таким, как ты. Я не создана для этой жизни и совсем не хочу ее.

— Что значит «такая, как ты»? — он пропустил мимо ушей мои слова о его популярности, которые я сказала, чтобы отвлечь его.

— Девушка, которая забеременела в семнадцать, та, которая даже не в состоянии позаботиться о своей плоти и крови... Каждый человек в мире знает о моем прошлом, и если я буду с тобой, тогда они никогда не забудут меня... Я никогда не смогу забыть. Мне это не нужно.

— Дерьмо. Это все полное дерьмо. Когда ты прекратишь делать это, Эдли? Ты не можешь винить себя вечно... Ведешь себя как жалкая трусиха, и мы оба это знаем.

Я была трусихой, но это не сделало мое решение менее значимым. Даже я знала, что «Унесенные ветром» был фильмом всей его жизни. Это сделало бы его карьеру. Он мог думать, что его чувства ко мне что-то значили, но в дальнейшем увидит, что было бы лучше забыть друг друга. Я бы не... не смогла позволить ему разрушить свою жизнь из-за меня.

Мой подбородок дернулся от упрямства.

— Для нас обоих быть вместе — это неправильно.

По его спине прошла дрожь, делая его позу Деклана более жесткой, а стальной взгляд более решительным.

— Ты не можешь заставлять людей соглашаться с твоими решениями. Может, это и работало в прошлом, но я чертовски уверен, со мной такое точно не прокатит. Ты не всегда знаешь, что правильно.

— Нет, Деклан, — я нанесла ответный удар, почти выплевывая слова. Он ни черта не знал, о чем говорил. Ему определенно не было известно про чувствительные кнопки, на которые он почти надавил. — Я лишь приняла решение, которое никто из нас не хотел сделать. Теперь плохой парень — я, так что тебе не нужно им быть. У меня есть сила, поэтому каждый получает то, что лучше для него, и никому не придется брать на себя вину.

Его лицо смягчилось, каждая черточка указывала на недоверие.

— Ты, правда, веришь, что все вышло так хорошо, когда ты в последний раз приняла решение? Думаешь, жизнь, которая есть у тебя и Кэма сейчас действительно лучше?

Мои глаза сузились, а тело выпрямилось в жесткую линию. Он ступил на опасную дорожку.

— Если бы я тогда не была сильной и дала Кэму увидеть нашу дочь, его мечты никогда бы не стали реальностью. И ты остался бы без работы.

Долгое время Деклан молчал. Недоверие охватило его так сильно, что он почти окаменел от удивления.

— Ты так и не прочитала книгу, не так ли?

— Какое это имеет отношение? — открыла я ответный огонь.

Его бессмысленный вопрос выбил меня из колеи, однако я заняла твердую позицию у себя в голове. Я сдалась. Сейчас самое время сбежать до того, как я сделаю то, о чем действительно буду жалеть... например, останусь.

— Слушай, я знаю, что ты не привык слышать «нет», но я больше не буду повторять. Я не хочу быть с тобой! Этот хреновая, пафосная голливудская жизнь является достаточной причиной, чтобы сбежать в лес, но также, черт возьми, мне не интересны твои плейбойские способы обольщения. Затолкай это в свою милую голову.

Я набрала побольше воздуха в легкие.

— Ты. Мне. Не. Нужен.

Я пыталась спрятать свою дрожь, когда Деклан отшатнулся от меня, будто от удара. Насмешка скривила его рот, и я уже почти была готова к ответному удару, который непременно должен настать. Если он сделает мне больно словами достаточно сильно, моя вина немного уменьшится.

И Деклан не подвел меня.

— Я раньше никогда не понимал, почему все, кого ты когда-то любила, позволили тебе сбежать: твои родители, друзья, Томас... даже Кэм. Они не думали, что тебя следует вернуть? — его беспощадный голос разрезал меня на кусочки. — Но сейчас понял. Все, что тебе нужно было сделать — показать им, какой мертвой и бесчувственной ты была внутри, и, я уверен, для них было облегчением видеть, как ты исчезаешь.

— Больше не буду тратить твое время, — ответила я, повышая голос, чтобы он сравнялся с его и его нападки не сломили меня.

Я дернулась, по-дурацки шатаясь... и затем внезапно остановилась в смущении. Наши крики не остались незамеченными людьми на парковке. Маделин, Альфред, даже Кэм, рядом с еще десятками знакомых лиц, которые наблюдали за шоу, которое мы только что устроили.

Я не осмеливалась встретиться с ними глазами, и вместо этого расправила плечи и начала пробираться сквозь зрителей.

Чья-то рука возникла из ниоткуда.

— Куда ты? Ты не можешь уйти. Я нуждаюсь в тебе.

Маделин твердой хваткой удерживала мою руку так, что невозможно вырваться. Я отказывалась встречаться с ней глазами, предпочитая пялиться на землю.

— Ты не можешь уйти, — скомандовала она, пытаясь надавить на меня и вернуть обратно в свое окружение.

Я больше не ее маленькая уточка, помогающая во всем. Вернуться было не в моих интересах. Мои дни, когда меня преследовали, начались и закончились с Маделин Литл.

Когда я подняла голову, передо мной не было зеленых глаз. Мой взгляд устремился на Альфреда, который возвышался над ней, бросая тень, как от небоскреба, на нас обеих. Я уверена, он понимал, что я была готова к жестокости, если Маделин не уберет свои руки от меня.

Смуглая рука опустилась на ее плечи и в тот же момент мужчина пробурчал:

— Дай ей уйти, сестренка.

Я не поняла, было ли это приказом или запрещающим жестом, который удерживал девушку от того, чтобы пойти за мной снова. Но мне было действительно плевать, потому что я уже убегала.

Разрядить свою батарею до состояния отключки казалось мне блестящей идеей, когда я продумывала всевозможные способы побега от всего. Но когда я оказалась в затруднительном положении, поняла, что это был не самый продуманный план.

Вариантов не осталось, когда я оказалась у главного входа, который вел в студию, вместо того, чтобы идти через задний ход и пойти привычным маршрутом. Вообще, я пользовалась входом для посетителей только несколько раз в начале лета, когда Кэму нужно было побеседовать с кем-то о бизнесе.

Как подарок судьбы, охрана сидела за круглым столом, который окружен перегородкой. За столом мне вызвали такси и попросили подождать десять минут.

С души камень упал от этих слов, я почувствовала облегчение без тяжести в груди, зная, что убегу в ближайшее время. Бегло осмотрев небольшой холл, я увидела только одного человека на десяти свободных местах. Мне должно было быть легче без толпы, но вместо этого мое сердце остановилось уже второй раз за день.

— Нечего сказать, сестричка? — пепельные волосы Томаса были уложены на одну сторону, как и в последнюю нашу встречу. Он немного поправился, но, несмотря на это, был все еще тощим, так что лишние пару фунтов его не портили. Под его глазами были круги и разные пуговицы на полосатой рубашке, но даже такой он все еще был очень похож на моего брата.

Я уставилась на него. В голове было также пусто как в копилке в форме свиньи, которую он обманом забрал у меня, когда мне было пять.

— Прикрой свой рот и сядь, Эдли. Тебе предстоит уделить внимание себе и покончить бегать от стай бешенных папарацци, которые преследует тебя. Если мой друг Марсель, работающий здесь, прав, у меня есть всего девять минут, чтобы сказать, что мне нужно. До того, как ты снова убежишь.

Я взвесила плюсы и минусы Томаса в борьбе с папарацци прежде, чем решить, что с ним я не смогу причинить им много вреда. Словно капризный ребенок, ожидающий нагоняй всей его жизни, я села напротив него и моя спина коснулась стеклянной панели, в которую мог заглянуть любой прохожий.