Мы прекрасно расположились, и теперь не было никаких преград для снятия моих джинсов.

— Ты не собираешься спросить в порядке ли я? — пыталась я вызвать хоть немного сочувствия даже, когда помогала ему снять с себя одежду.

— Эдли, я не сомневаюсь в том, что, если бы ты как-то поранилась, я и остальная часть населения Южной Калифорнии уже знали бы об этом.

Не было времени праздновать победу над моими джинсами, потому что он уже жадно тянулся к моим трусикам.

Я оттолкнула его и критическим взглядом посмотрела на тонированные окна, которые окружали нас.

— Мы же в общественном месте.

— Ну, тогда нам нужно будет вложиться в несколько юбок, не так ли? — он зарычал, но не делал других попыток избавить меня от трусиков, так как уже усаживал меня на свои колени.

Его боксеры были на лодыжках, и, несмотря на то, что он немного был обижен, его толстая эрекция стояла от напряжения, вдавливаясь в мой живот и умоляя меня что-то сделать.

Одним быстрым движением, я отодвинула свои трусики в сторону и уселась, пока он не оказался полностью во мне.

— О, мой, бл... — вырвался из него бессмысленный вскрик.

Деклан посмотрел на меня в изумлении, и мне так это понравилось, что я продолжила, опираясь на ноги с двух сторон и поднимаясь перед тем, как впустить его снова. В следующий момент, я придвинула свои бедра к нему и прижалась всем телом, позволяя сногсшибательным ощущениям задевать каждый мой нерв.

— О, да, — каждый раз, когда я опускалась на него, из моей груди вырывались стоны. Мои руки впились в кожаное сидение за ним так сильно, что, вполне вероятно, там остались следы от моих ногтей.

— Я сейчас кончу, — предупредил он и закрыл глаза, словно один только взгляд на меня мог заставить его это сделать.

Я была не в силах сопротивляться своему телу, оно стало диким, пытаясь вобрать в себя всего Деклана и получить как можно больше удовольствия.

— Подожди, — мой голос был похож на мольбу.

— Проклятье, ты убиваешь меня, — это был не более чем стон, и его тело прекратило все движения, пытаясь оттянуть неизбежное.

Но я уже давно не нуждалась в его участии. Мои бедра двигались резкими ударами, стремясь к блаженству, которое возникало в моем животе.

— Эдли, — Деклан ахнул, раскрыл глаза шире и впился пальцами в мои бедра, чтобы попытаться удержать меня на месте.

Но я не могла остановиться. Мне было так хорошо, и я была уже готова почувствовать это блаженство. Осталось еще немного...

Я поняла, что он кончил, когда его руки перестали держать меня. Он позволил моему телу свободно скользить, содрогнулся и застонал. Удовлетворенный, он все еще удерживал меня, а его лицо уткнуло в вырез моего топа.

— Это ты виновата, — проговорил он, и я почувствовала, как его губы заскользили по чувствительной коже моей груди. — Это незаконно. Ты преступница.

Я нахмурилась. Внутри меня еще все горело, в то время как он был расслабленный и счастливый.

Он усмехнулся.

— Не волнуйся, малышка Шейла (прим.пер.: песня группы «Slade» «Little Sheila»), я все исправлю.

И тогда он уложил меня на неиспользованное сидение спиной, вытягивая мое тело так, что только ноги оказались перед его лицом. Деклан опустил между ними свою голову и сделал то, что обещал.

— Нет, это не правильно, — выпалила я и сглотнула мускусный воздух, летающий вокруг нас. Звездочки в моих глазах постепенно исчезали.

Он подтолкнул меня обратно к своему сидению и, когда я засопротивлялась его толчку, закатил глаза и поменял наше положение. Теперь его лицо покоилось у меня на коленях. Я приложила все усилия, пытаясь его оттолкнуть, но, когда мои пальцы коснулись непослушных волос Деклана, не могла не восхититься их мягкостью. Он опустил черные ресницы с довольным вздохом.

Теперь я могла свободно на него пялиться, и мои глаза осторожно изучали его лицо.

Это было забавно. Каким бы красивым он ни был, совершенство — это не то, что привлекало меня в нем. Моей любимой особенностью стала одна родинка — одно несовершенство — что портило его кожу. В моих глазах, это маленькое родимое пятно показывало то, каким Дек был на самом деле. На его лице, где все могли увидеть, отражались ошибки и недостатки, не то, чем можно гордиться, но то, от чего мы не можем отказаться. И единственный выход принимать его несовершенство, потому что мы все такие.

— Деклан? — прошептала я. Громкий голос показался бы неуместным.

Серые глаза взглянули на меня.

— Почему ты все время беспокоишься о моем прошлом? Ты просто хочешь вывести меня из себя? Тебе так весело давить на мои слабости?

Он приподнял бровь, когда услышал двусмысленную фразу «давить на слабости». К счастью это был слишком банальный способ заработать замечание, даже от Деклана.

— Мне нравится тебя раздражать, это как бонус. Это чертовски сексуально.

— Ты извращенец, — вставила я.

Он потянулся и схватил золотистую прядь моих волос и начал накручивать ее на палец, сосредоточившись на этом, вместо меня.

— Я никогда не был тайной. Они для меня ничего не значат. Я не из тех парней, которым надо постоянно что-то выяснять... Но ты загадка для меня с тех пор, как открыла свой маленький грязный ротик. Ты скрываешь свое прошлое, словно сражаешься с драконом, и сначала я думал, что нужно понять тебя. Но твоя правда всегда вызывает у меня недоумение.

Я остановила его, чувствуя смесь отвращения и возмущения.

— Я не задача, которую нужно решить, Деклан. Тут нет подсказок для тебя, и нет выигрыша. Я не персонаж. Я — человек.

Он был сконфужен.

— Конечно, ты человек, и ты отличаешься от всех, кого я когда-либо встречал. Я просто сначала подумал, что если докопаюсь до твоего прошлого, смогу осознать то, что ускользнуло от меня. Но в какой-то момент я понял, что заблуждался. Дело не в том, чтобы понимать тебя. Мне хочется знать тебя и точка.

Это была полная противоположность тому, что сказала мне Маделин некоторое время назад. И в то время как ее мнение не значило для меня так много, заявление Деклана заставило меня надуться. Это заставило меня почувствовать себя человеком, будто я снова стала настоящей. Той, кого действительно стоило узнать и тем персонажем, что создал Кэм.

— Ты хочешь знать, почему я заставила Кэма использовать наши настоящие имена в книге, — подсказала я, борясь с дрожью в голосе.

Я хотела дать ему что-то взамен. Чтобы это ни было между нами, это было опасно. Чем больше недосказанности, тем лучше. Но пока я была не в состоянии рассказать, что чувствовала к нему, я могла дать ему что-то другое — ответ на вопрос, который до этого не знал никто, даже Кэм.

Он осторожно кивнул, капля сомнения отразилась на его лице.

— На протяжении всей жизни моя дочь будет жить с мыслью о том, что та женщина, которая родила ее, позволила ей уйти. Я боюсь, что даже на одно мгновение, на долю секунды, она подумает, что я не хотела ее, что я... — мой голос охрип, — что я не любила ее. Тем, что я разрешила использовать свое имя в «Девушке в Желтом Платье», я дала миру возможность осуждать меня, стала незащищенной и превратилась в объект для развлечения. Но я также дала знать той маленькой девочке, что она была желанна. Что я любила ее так сильно. И мое сердце не просто разбилось, когда я ее отпустила, оно исчезло вместе с ней.

Деклан молчал, а его лицо выражало задумчивость. Эта тишина напомнила мне о реакции Маделин.

— Скажи что-нибудь, — выпалила я.

— Я собираюсь с мыслями, — ответил он спокойно. — Я пытаюсь решить, что сказать, чтобы не видеть выражение лица, будто у тебя коронарная болезнь.

— Что? Я не понимаю, о чем ты говоришь. У меня не такое лицо.

— Тогда хорошо, — своими словами он пообещал мне вызов. — А если я скажу, что твое решение было самой самоотверженной вещью, о которой я когда-либо слышал, все будет в порядке?

Оу... это именно такое лицо, о котором он говорил, меня сморщило от ужаса.

— Нет, все будет не в порядке, — жестко ответила. Я не позволю ему заставить мое сердце трепетать.