Я попыталась отбросить это, снова усевшись на стул. Как бы я не хотела это признавать, но без требовательного внимания Маделин, я была вроде как бесполезной.

— Кто это? Кто-то значительный? — до моих ушей донесся чей-то шепот. В паре футов от меня стояли две девушки, одетые как и все остальные из массовки.

Я почувствовала, как девушка рассматривала меня.

— Она никто, скорее всего, просто часть съемочной группы.

Внутри меня неожиданно запылал огонь, умоляя сказать им, кто я такая и насколько я важна. Определенно, после этого они не посмеют называть меня «никем». Так же быстро, как и появилась, обжигающая жидкость исчезла, оставив за собой пустоту. Что за черт со мной происходит? Я же даже не хочу быть Эдли Эдер.

Кроме того, если я и собиралась устроить сцену, девушки уже ушли чтобы присоединиться к стаду массовки, окружившей Деклана. В отличие от Маделин, он не сбегал от толпы фанатов при первом удобном случае, вместо этого мужчина позволил им лебезить перед ним, пока болтал и раздавал автографы.

Мне нужно прочистить голову.

Я оставила свой стул и двинулась в противоположном от Деклана направлении.

На секунду я замерла на границе временно огороженной территории, замерев на линии, где заканчивался Голливуд, и начиналась реальность. Я была никем, о чем те девушки только что мне напомнили. Я проводила слишком много времени со знаменитостями. У меня заиграла паранойя.

Я бродила между рыночными рядами, которые не потревожили ради съемок фильма, вдыхая калифорнийский воздух, по которому я так отчаянно скучала. Мои родители ходили на подобные рынки каждое воскресенье. Они и до сих пор так делали?

Открыть для себя прошлое не было похоже на то, как опускаешь окно в машине, чтобы выпустить залетевшую муху, а потом с легкостью его закрываешь. Скорее это было похоже на то как ты проделываешь дырку в плотине, а вместо этого обрушивается вся конструкция, не оставляя тебе ни малейших шансов остановить каждое воспоминание, чувство и эмоцию, обрушивающуюся на тебя. Четыре года я подавляла все мысли о маме и папе, но стоя здесь не могла перестать думать, где они находились в данный конкретный момент. Сидит ли мой папа на своей нескончаемой «диете», пытаясь сбросить иллюзорные пять фунтов? А моя мама все также сияет, словно папа вручил ей «Оскар», похвалив еду, которую как он прекрасно знает, что она не готовила?

Жалящие воспоминания стали соперничать с настоящим, когда я заметила в толпе знакомое лицо. Френ и еще один член команды шли по направлению ко мне и съемочной площадке, которую я только что оставила позади.

— Куда ты ускользнула? — на лице Френ появилась сияющая улыбка. Ее волосы цвета воронового крыла были стянуты в привычный конский хвост.

— Я боюсь, что Маделин сегодня от меня нет никакой пользы. И вообще-то, думаю, что мне лучше взять такси и поехать к дому Кэма, чтобы не путаться у всех под ногами, — ответила я, самоуничижительно пожимая плечами.

— Такси? — выражение лица Френ граничило с возмущением, как будто я предложила ей автостопом отправиться до Лас-Вегаса. Она пожевала губу и переглянулась с другим членом команды, а потом снова посмотрела на меня, прежде чем отдала закрытую бутылку воды молчаливому помощнику. — Убедись, что Маделин получит это, и скажи ей, что я отправилась забирать из химчистки ее вещи.

Помощник мгновенно повиновался и продолжил идти путем, который забросила Френ.

— Так уж случайно получилось, что химчистка находится недалеко от дома Кэма. Как насчет того, если я тебя подвезу? — предложила личный ассистент с ехидной ухмылкой.

Я бросила взгляд на спину помощника и быстро приняла решение.

— Эй!

Он остановился.

— Вы не могли бы передать мистеру Дэвису, что сегодня ему не нужно будет подвозить меня?

Парень ничего не ответил, кивнул и пошел дальше. Наверное, он просто немой.

Я последовала за Френ к ее машине. Это был маленький четырехдверный «седан», который выглядел одновременно чистым и функциональным. Передние сидения блестели и казались отполированными, чего я от нее и ожидала, тогда как заднее сидение выглядело так, словно там взорвалась бомба с блестками. Барби устилали пол с видом ветеранов войны, и у меня не было ни малейших сомнений, что это все дочка Френ, Мария, заставила их так выглядеть.

— Я, правда, очень благодарна за это, — произнесла я, пока она настраивала вентиляцию так, чтобы на меня дул постоянный поток холодного воздуха.

Френ была очень ответственным водителем, поэтому проверила все зеркала, прежде чем задом выехала с узкого парковочного места.

— Никаких проблем, честно. Я в любом случае хотела с тобой кое о чем поговорить, так что это был идеальный предлог.

Я что-то пробормотала, ожидая, когда она продолжит.

— Я знаю, что у Маделин и в мыслях не появится, но хотела тебя предупредить, что завтра они собираются снимать сцену, где Эдли в первый раз идет в агентство по усыновлению. Я просто хотела, чтобы ты успела к этому подготовиться. Не могу представить, что эта сцена будет легкой для тебя, — Френ не смотрела на меня, ее взгляд был направлен на дорогу перед нами.

Я была в курсе запланированного, и это беспокоило меня по тем же причинам, по которым Френ хотела предупредить меня. Я старалась внимательно следить за извещениями о съемках, осознавая полное отсутствие такта и у Маделин и также свою потребность сохранять самообладание. Однако разговор с агентом по усыновлению не стоял на первом месте в моем списке страхов. Осторожное предупреждение Френ заставило меня задуматься об этом, и воспоминания сразу же возникли в моей голове.

Это было трехэтажное кирпичное здание пугающего вида в самом центре деловой части Роли. Оно находилось не очень далеко от лофта, и мой врач уверил меня, что, так как мой образ жизни был достаточно активным до беременности, сейчас мне нечего опасаться нагрузок. Солнце сверкало прямо над головой, что означало полуденное время, и я пожалела о том, что не надела шляпу, чтобы прикрыть себя и свое располневшее тело. Я не стала бы расстраиваться, если бы заодно шляпа скрыла и мое лицо. Я уверена, что оно просто пылало от стыда и чувства вины. Кэм понятия не имел, что я собиралась сделать.

Если бы я не нервничала так сильно, то я бы замурлыкала как довольная кошка, нежась под кондиционером, но вместо этого мои руки тряслись от страха, пока я разговаривала с секретарем в приемной. Я записалась заранее, и меня уже ждали. Женщина с седеющими каштановыми волосами вышла мне навстречу, и я последовала за ней к лифту, а потом через сложный лабиринт коридоров, когда мы вышли на втором этаже.

Я ерзала в мягком кресле, куда она предложила мне присесть, напрасно ища комфорта, в котором моему постоянно отекающему телу было отказано вот уже несколько месяцев.

— Я просмотрела информацию, которую вы предоставили нам ранее, мисс Эдер, — сказала она, просматривая папку с моим именем, написанным на вкладке

— Есть проблема? — я сидела, сложа руки, борясь с нервной дрожью. Больше ничего не помогало.

— Нет, нисколько, — ее длинные, густые волосы, были накручены только немного на концах, и я решила сосредоточиться на этом, чтобы не встретиться с подгоняющим взглядом. — Эдли?

У меня не было выбора, кроме как посмотреть на нее. Было что-то ужасно материнское в ее глубоких, карих глазах, и в течение секунды мне пришлось бороться внутри себя, чтобы не сломаться и не попросить ее обнять меня.

— Хм? — ответила я. Мое горло было слишком забито, чтобы попробовать произнести сами слова.

— Прежде чем мы двинемся дальше, я думаю, что важно, понять причину вашего решения. Я вижу много испуганных девушек, которые убеждены, что это то, чего они хотят, но когда приходит время, довести их решение до конца, они не могут сделать этого. Многие люди страдают, когда это происходит, и я хочу предотвратить это, — ее голос был мягким и обнадеживающим. — Я должна спросить вас, Эдли, почему вы хотите отдать свою дочь на удочерение?