– Я не понимаю вашу картинку, господин.

– Видно придётся тебе ехать с нами, – сказал Майо, сворачивая карту.

– Что? Опять туда? – испуганно прошептала девочка.

Ольда успела привязаться к пастушке и не желала отпускать её от себя:

– Может быть, ты сама нарисуешь?

Лирика радостно бросилась к погасшему камину и, выхватив из него уголек, начала рисовать прямо на столе:

– Вот здесь озеро, сюда ведёт прорытый канал, по нему вода ушла в расщелину. Тут новое озеро, куда отвели ручьи и речки. Вот вход в Сказочную пещеру, там раньше было много воды, но теперь сухо. На дне, у Игольного ушка я находила самородки, они есть и на берегу моря. Так можно пройти через Слуховой проход. Его расширили. Там, где раньше был водопад много золотых камушков, но они маленькие. А на галерее в пещере полонийцы добывали изумруды, они много выкопали, не знаю, есть ли ещё.

Девочка увлеклась, она уже рисовала плато около озера, деревья, даже уткам нашлось место на водной глади. Майо сравнивал возникающее на столе изображение с картой в поисках соответствия:

– Где пещеры, в которых раньше добывали камень для строительства?

– Это совсем в другой стороне. Вот лес, здесь дорога, у засыпанного ущелья несколько пещер, там теперь устроено хорошее жильё. Если же пойти сюда вдоль речушки, к ней бегут ручейки… Надо подниматься вот так к скалам, становится мелко, но вода холодная… такой большой плоский камень, рядом с ним я тоже находила крупные самородки.

– Какая толковая девочка! – восторгался Майо, делая пометки на своей карте, – надеюсь, всё найдём.

– Пологие склоны, где паслось наше стадо, в этих местах точно нечего искать. За лесом, – продолжала рисовать Лирика, – я бывала редко, может быть, там есть что–то подходящее.

Отступив, юная художница окинула взглядом свою работу и вдруг, испугавшись наказания за испорченную мебель, оглянулась на Ольду.

– Больше нет вопросов к моей гостье? – строго спросила знатная дама.

– До этой осени работы хватит, – ответил Майо, и свернул карту, – если и появятся вопросы, то уже зимой, когда вернёмся.

– Хороший рисунок, – кивнула на стол Ольда, после того, как будущий золотодобытчик ушёл, – жаль, что уголь сотрётся. Кто учил тебя рисовать?

– Учили? Разве рисовать учат? Взял уголь да рисуй.

– Ну а чему-нибудь тебя учили, чем ты занималась дома?

– За скотиной ходила, за птицей, в огороде работала и в саду. Учили прясть, вязать, вышивке ещё…

– Я тоже вышиваю, – обрадовалась Ольда, – пойдём в комнату для рукоделья, я покажу свои работы.

Так бывшая пастушка нашла новый дом и заботливую опекуншу. Попав из простых жёстких условий в уютный мир, полный удобных и красивых вещей, она чувствовала себя героиней сказочной истории и каждое утро, просыпаясь в мягкой постели, больно щипала себя, проверяя, точно ли это не сон. Девочка так долго жила вне дома, что устала скучать, да и времени на это у неё не было. Ольда постоянно придумывала самые разнообразные интересные занятия. Только вечером, уже проваливаясь в спокойный сон, бывшая пастушка думала, хорошо бы мама и остальные были здесь. Они даже не знают, как же приятно некоторым живётся.

Кортеж высочайших гостей, наконец, достиг столицы Макрогалии. Ильберта стремилась сюда всей душой, желала ускорить передвижение, но с ними ехал маленький ребёнок, да и Ланита быстро утомлялась в дороге. Поэтому были остановки, небольшие пикники и основательные ночёвки. Видя недовольство императорской дочери темпом поездки, кузина тормошила её:

– Посмотри, сестрица, какая чудная погода, как тепло и солнечно! Разве видела ты у себя в Титании столько света, ярких цветов, прекрасных бабочек и птичек? Стоит ли торопиться во дворец?

–  Ты права, но хорошо бы поскорее достичь цели, а тогда уже гулять, наслаждаясь природой, – возразила Ильберта, про себя добавив: «С милым моему сердцу человеком».

Незадолго до того, как путешественники въехали в столицу, кортеж догнал посыльный императора с важным письмом для наследницы. Принцесса задумалась, где же вскрыть конверт, в карете или уже во дворце? Любопытство взяло вверх. Хорошо, что рядом не было Кларинета и Ланиты. Ильберта так переменилась в лице, что обеспокоенные фрейлины принялись обмахивать ее своими веерами. Девушка даже не сразу заметила их заботу:

– Ваше императорское высочество! Что с вами? Что произошло?

– Ничего особенного, – услышав, наконец, их возгласы, отвечала Ильберта, – добрые новости из Титании.

Весь остаток пути девушка напряжённо думала, как ей теперь быть. Отец объявил её наследницей престола Титании. В случае внезапной смерти императора власть перейдёт к мужу Ильберты, которого она вправе выбрать сама. Кроме официального письма была записка, где Меерлох умолял дочь вернуться в Титанию с супругом. В сердце своём принцесса уже сделала выбор, но готов ли её избранник соединить их судьбы, или придётся сообщать ему волю императора и делать намёки? Заметив, что карета въезжает на дворцовую площадь, где для встречи высоких гостей выстроились гвардейцы, девушка отвлеклась от раздумий. Надо спрятать волнение и посмотреть в глаза любимому, тогда всё прояснится. Однако среди многочисленных встречающих Ильберта не видела того, кого больше всего хотела увидеть. Что с ним? Где он? Болен? В отъезде? Рузализии тоже нет, может быть, они вместе навещают семейство Танилета? Принцесса слышала, как что-то такое говорят Ланите. Прошла череда торжественных мероприятий, течение дней стало более спокойным и размеренным, тогда-то во время семейного чаепития, гостья затронула волнующую тему:

– Макрогалия чудесна, ваше величество! Его высочество Виолет рассказывал мне о здешней природе, но красоты этого края превзошли мои ожидания.

– Принц ждал вашего приезда, не теряя надежды, но вынужден был отлучиться в Полонию. Местоблюститель Дестан просил оказать помощь в вывозе из Драконьего Чрева короля Энварда.

– Корабли под флагом Макрогалии, что стояли в порту, когда мы прибыли туда, принадлежат Виолету?

– Возможно. Не знаю, почему принц задержался. Насколько мне известно, всё прошло успешно. Как только мы узнали, что вы посетите нас, послали гонца в Полонию. Уверен, получив это известие, принц без промедления вернётся сюда.

– Буду рада увидеть его высочество и передать приветы от императора и императрицы.

– Как мне рассказывала супруга, ваша матушка благосклонна к Виолету.

– Отец тоже хорошего мнения о нём.

– Приятно слышать, – сказал Руденет, и ещё раз крепко пожалел, что отпустил сына из Макрогалии, уступив его настойчивым просьбам.

Потянулись дни ожидания. Ильберте приятно было в доброжелательной, праздничной атмосфере королевского дворца. Она ждала возлюбленного, надеясь вернуться домой вместе с ним, ведь именно об этом её просил император. Изредка её посещали тревожные мысли о родине, но раздумья не были долгими. Конные прогулки, музыкальные вечера, маскарады, балы, весело щебетавшие фрейлины, все как одна влюблённые в макрогальских красавцев, гнали необъяснимую тоску.

72. Титания. Императорский дворец. Приезд Макрогальского принца Виолета и Лейпоста – бывшего военным советником в Ладельфии.

Думаешь, что хуже не может быть? Не стоит роптать, или убедишься в обратном.

Путешествие прошло великолепно. Попутный ветер старательно надувал паруса, будто стремление Виолета к титанийским берегам ускоряло бег корабля. Положение Лейпоста оставалось неизменным. Полонийский лекарь ошибся, утверждая, что вельможу не доставить на родину живым, но и на поправку пострадавший не шёл. Из одного упрямства знаменитый интриган держался, решив умереть дома. Вот знакомая гавань. Заранее сооружены удобные носилки для раненого. Виолет уже готов ступить на берег. Но, чем ближе цель, тем сильнее тревога. Принц вспомнил прошлое путешествие, когда воодушевлённый надеждами он приехал в столицу Титании и не нашёл там Ильберту. Но теперь-то он не стал бы мяться, а прямо спросил у императора, где его дочь.