Корабль подготовлен к выходу в море и Виолет в приподнятом настроении покинул дворец в сопровождении Диолина, Диолисии и Андэста. За каретой двигался верхом небольшой отряд гвардейцев. Все недоразумения, возникшие в последнее время между двумя семействами, забыты. Танилет тепло простился с братом, не упустив возможности подшутить над его неудачным жениховством. Эгрета искренне благодарила за согласие сопровождать королеву Рузализию. Все уверяли, что с нетерпением будут ждать возвращения Виолета. «Как никогда раньше», – шутя, откликался принц. И вот, поцелуи и прощальные взмахи позади. Открывшийся морской простор манил надеждами. Виолет не видел мать и старшего брата больше года. Он радовался полученной возможности. Нет лучшего лекарства от разочарований, чем перемена обстановки. Вперёд! Навстречу свежим впечатлениям!

34. Пленительная долина в Макрогалии

Обижаешь чаще невольно, важно не повторяться

Лето в разгаре. Драконье Чрево, защищённое от ветров высокими горами, имело благоприятный климат. Урожай ожидался отменный. Лес манил обильными ягодниками. Сена уже заготовлено столько, что хватит на зиму всей живности. Сухой травой набивались самодельные матрацы, устраивались подстилки. Люди не желали сидеть, сложа руки. Даже часы отдыха посвящались обустройству быта. Безделье рождало сомнения в успехе, мысли о доме, о безнадёжности положения.

Радостный подъем, сопровождавший поиски скрытого водами озера хода в горе, сменился рутинным трудом. Ещё весной ныряльщики обнаружили большую пещеру на глубине человеческого роста. Обвязываясь верёвками, они пробовали как можно дальше проникнуть вглубь. Своды не сужались, не расширялись, всё заполнено водой. Ведёт ли найденный коридор к морю, пока не понятно. После того как были запружены и перенаправлены все ручейки и речки, заполнявшие озеро бегущей с вершин водой, стало заметно снижение его уровня. Однако если выход из пещеры к морю находится на той же высоте, что и вход со стороны озера или выше, то естественным путём она от воды не освободится. Оставалось рыть канал, соединяющий озеро с глубокой расположенной в шестистах шагах от него расщелиной. После ухода туда воды появится возможность вплавь двигаться по пещере.

В работах по рытью канала участвовали все. Инструменты нашлись в заброшенных каменоломнях, какие-то оказались у купцов и путешественников, что-то приспособили и изготовили. Жители Драконьего Чрева разделились на отряды и чередовали земляные работы с отдыхом. Во время отдыха от тяжёлого труда люди занимались охотой, рыбалкой, огородничеством. Порядок поддерживался жесткий. У короля и принцев имелись свои постоянные обязанности. Флорен руководил охотой, Эльсиан строительством. Энвард ежедневно посещал различные уголки долины, подбадривал людей, выслушивая их просьбы и предложения, да и часы отдыха не всегда приносили покой.

Сквозь легкую дымку дрёмы Энвард услышал голоса. Он открыл глаза, потянулся. Мышцы отозвались надоедливой болью. Казалось, только что прилёг на походную кровать, и вот опять кому-то понадобилось видеть короля. Назначены помощники по самым различным вопросам из числа командиров, дано множество указаний, что же ещё не предусмотрели? Энвард прислушался – спорили двое. Добровольно взявший на себя роль охранника порученец твердил, что Его Величество целый день провёл в седле и нуждается в отдыхе. Другой голос просящими интонациями объяснял: никто не берётся решить вопрос, ссылаясь на прямое указание короля. Резко поднявшись с кровати, Энвард в два шага преодолел расстояние до полога и, откинув его, выглянул наружу:

– Кто здесь?

– Ну, вот…– разочарованно протянул порученец.

– Я – музыкант, – залепетал проситель, указывая на струнный инструмент, висящий на ремне, переброшенном через его хрупкие плечи, – уделите мне немного времени, ваше величество!

Энвард вспомнил этого барда, направлявшегося ко двору Руденета в составе свиты. Юноша едва ли старше принцев, волею судеб попавших в долину-ловушку.

– Узнал. Твои песни на привалах слушали солдаты. Ириней?

– Ирилей, ваше величество.

– Что ты хотел? Зайди. – Король прошёл в глубину палатки и сел за столик. За ним просочился и музыкант. Порученцу Энвард сделал знак оставаться снаружи. Некоторое время Ирилей молчал, подбирая слова. Он потратил немало сил, убеждая гвардейца пропустить его к королю, и тут, когда он у цели, все приготовленные доводы выскочили из головы. Увидев удивлённо поднятую бровь короля, он сбивчиво заговорил:

– Посмотрите на мои руки, ваше величество! Я совсем не могу музицировать после земляных работ! Вот. – Он провёл пальцами по струнам, звуки показались Энварду мелодичными, хотя пальцы действительно выглядели ужасно. – Я понимаю, нам всем надо прикладывать много усилий, но позвольте мне выполнять работы, которые не повредят рукам.

– Ты понимаешь, что от канала зависит, как скоро мы выберемся отсюда, и отказываешься от земляных работ, желая заниматься музыкой?

– Нет-нет, не отказываюсь! Я отработал положенные три дня, хотя от меня, надо признаться, мало толку. Сегодня рядом со мной трудился принц Флорен, он выработал значительно больше. Мне очень стыдно, я старался. Вот. – Он снова показал свои задеревеневшие пальцы. – Солдаты просят поиграть им, они любят вечером слушать песни своей Родины, а я, я вынужден отказываться. За меня хлопотали, обращались к руководителю землекопов, но он ссылается на королевский указ.

– Правильно! Каждый обязан, сменяя виды работ, участвовать во всех.

– Мне вовсе не нужно особенное положение, готов отдать все силы, чтобы скорее вернуться домой, но люди хотят слушать музыку. Разве нет у них такого права, отдохнуть душой, взгрустнуть о доме, вспомнить ради чего они так тяжело трудятся?

Энварда удивило сообщение о том, что сын роет канал. Принц делает это тайком. Как руководитель охоты, он освобожден от смены деятельности. Но это совсем неплохо. Должно быть, простых рабочих воодушевляет наследник престола, таскающий камни наравне с ними. Надо все-таки проверить, насколько хорошо налажена охота. Не мешает ли посторонняя деятельность принца его основной задаче?

– Исполни мне что-нибудь, – велел король, – что любят слушать люди после трудового дня?

– Да-да, сейчас, – засуетился Ирилей, оглядываясь, куда бы пристроиться с инструментом. Энвард указал на скамейку и махнул рукой на немое возражение юноши, не смевшего сидеть в присутствии короля.

Полилась тихая нежная мелодия. Лицо музыканта иногда искажала гримаса недовольства извлекаемыми звуками, но когда он запел, проникновенно и задумчиво, выражение глаз стало воодушевлённым. Мучительные заботы и насущные задачи отошли в сторону, попрятались в щели и задремали, уставшие сами от себя. Энвард невольно заслушался. Взгляд его стал отстранённым, мысли унеслись далеко-далеко, вспомнилось детство, отец. Последний аккорд и наступившая тишина не сразу вернули его к действительности.

– Что ещё ты исполняешь?

– У меня есть песни собственного сочинения, – смущенно сказал юноша, поднявшись со скамейки, – про чувства всякие… но они для барышень и дам. Их любили слушать на музыкальных вечерах во дворце. Это не годится здесь. Пою народные, чаще лирические, но есть и шуточные. Люди подпевают. Им нравится, что слова знакомы с детства.

– Какие работы предстоят тебе на следующие три дня?

– Поступаю в распоряжение животновода. Кроликов, наверное, буду пасти или овец.

– Хорошо. Найди время для сочинительства. Тебе поручено придумать гимн. Гимн нашего, вот этого положения. – Размашистый жест Энварда указал за пределы палатки. – Мы здесь и сейчас сделаем всё, что в наших силах, и даже больше. Победим обстоятельства, докажем врагам, что они просчитались, похоронив нас раньше времени. Мы вернёмся к привычной жизни. Это должна быть бодрая, суровая музыка, чёткий ритм, уверенные слова.

– Я всё понял, ваше величество!