Король Макрогалии для доверительной беседы пригласил гостя в портретную галерею. Он надеялся разузнать, какова обстановка во дворце Энварда.

– Как вы нашли королеву Рогнеду, дорогой друг? – спросил Руденет, обходясь без церемоний.

– О! Положение её величества вызывает сочувствие у каждого свидетеля бед, свалившихся на августейшее семейство, – Лейпост сделал паузу, подумав, не ввернуть ли сейчас сообщение о пропаже принца Диоля? Благоразумие, однако, взяло вверх. – Она держится великолепно! Честно говоря, я и не подозревал в королеве такой силы духа.

– Меня тоже многое удивило. Всегда считал, что Энвард целиком владеет её мыслями и поведением. Стоит ему исчезнуть… – Руденет запнулся, но, собравшись, продолжил: – Я хотел сказать, потеряв его влияние, она примется искать другого руководителя, или хотя бы поддержку в ком-то из близких. Но нет! Рогнеда, судя по всему, собирается сама править страной.

– Или поддержка уже найдена, и это не мы с вами, король.

– Вполне возможно, – задумчиво протянул Руденет.

– Не думаю, что императора устроит такое положение дел. Он хотел в ближайшее время видеть правителя колонии у себя: утвердить его, либо назначить другого по своему усмотрению, – Лейпост сознательно употребил термин «колония», хотя королевство Энварда имело статус полуколонии, и зависимость от метрополии с каждым годом таяла. Надо было указать отцу будущего короля на то, что никто не станет терпеть излишнюю самостоятельность нового правителя.

Руденет заметил оговорку и обратил внимание на резкий тон. Это ему не нравилось, и он уже думал прекратить беседу, как вдруг Лейпост переменил тему, заинтересовавшись портретом, стоявшим неподалёку на стуле.

– Я вижу, портрет Виолета снят со стены?

– Да. Мы собираемся отвезти его невесте, – рассеянно ответил король.

– У Виолета есть невеста? – удивился гость, – я слышал, она умерла.

Руденет молчал. Он тоже подошёл к портрету и смотрел на изображение сына. «Бедный мальчик, – думал он, – одна невеста умерла, не успев сделать тебя королём, другая не спешит выполнить эту задачу. Кто как не ты достоин королевства!» Лицо короля при этом оставалось непроницаемым, он не собирался посвящать чужестранца в свои мысли. Однако Лейпост слишком много времени проводил среди таких личин и умел видеть сквозь маску. Он припомнил, как Руденет сказал когда-то, что не хотел бы видеть королём своего младшего сына, легкомысленного и безответственного. Теперь поездка к невесте с Виолетом, мнимая болезнь Танилета, все эти отсрочки, недомолвки и подавленное состояние отца, который должен был ликовать. Лейпоста разозлила его догадка. Подумать только, какая проделана работа! Тебе поднесли всё на блюде, сказали что делать, а ты, видите ли, сам умён! У представителя Меерлоха Х пропало всякое желание иметь дело с Руденетом V. В конце концов, Энвард устранён, правителем император может назначить кого угодно, хоть самого Лейпоста. Вот и Диоля он неспроста к себе «пригласил». При юном короле до его совершеннолетия регентом может быть надёжный, преданный Меерлоху человек. Стало жаль потраченного на Руденета времени.

– Ваше величество! Могу я перед отъездом повидать вашего младшего сына? – отчеканил гость, сделав попытку продолжить свою прежнюю линию, прежде чем окончательно от неё отказаться.

– Танилета? Для чего? – очнулся от своих дум король.

– Мне будет оказана такая милость? – не уточняя целей, настаивал вельможа.

Руденет забеспокоился. Незачем ссориться с этим влиятельным человеком. Его величество прикидывал, как бы выиграть время и настроить сына нужным образом.

– Через два дня во дворце намечается бал. Вы приглашены, Танилет тоже будет. Надеюсь, вы сумеете выхватить его из водоворота веселья и девичьих цепких ручек! А сейчас я вынужден вернуться к государственным делам, рад был побеседовать.

Руденет резко повернулся и проследовал к выходу, Лейпост проводил монарха недобрым взглядом.

Неприятности в этот день вели друг друга под руки. Королю доложили, что его сестра Ольда добивается встречи с принцем Танилетом. Этого ещё не хватало! Ну что ж, пожалуй, стоит переговорить с ней. Ольда вела переписку с их троюродной сестрой Рогнедой, кому, как ни ей, знать настроение королевы и её дочери-невесты. Руденет поспешил в покои, где обычно останавливалась сестра, когда гостила во дворце. Здесь он её и нашёл.

– Добрый день, сестрица! – весело приветствовал король родственницу.

– Ваше величество! – Ольда сделала реверанс, заранее приняв умоляющее выражение лица. Это было её грозное оружие, и она, порой, пользовалась им. Августейший брат скривился, зная, что отказывать в просьбах своей самой младшей сестре так и не научился.

– Что тебе, проказница?

– Ровным счётом ничего, Руди, ты же знаешь, я не злоупотребляю твоей безграничной добротой! – Лицо Ольды приобрело сияющий оттенок невинности.

– Ты желаешь навестить племянника?

– Мечтаю убедиться, что мальчик здоров и не слишком грустит. Ты жестоко обходишься с ним, брат! Танилет с детства был предоставлен себе, никто им особенно не занимался, даже не пытался руководить, и вдруг такая перемена!

– Есть причины, моя дорогая, – Руденет, подумав, продолжил: – Давно ли ты получала письма от нашей милой Рогнеды?

– Не так давно.

– Нет ли перемен в её настроении?

– Перемен много, – вздохнула Ольда, – столько лет она жила за Энвардом, как в надёжном уютном убежище и вдруг оказаться один на один с такими сложностями! Бедняжка.

– Ты знаешь, я хочу помочь ей!

– Она благодарна тебе, брат, за твою заботу и готова её принять, но пойми, Рогнеда всего лишь женщина. Ей трудно переступить через чувства дочери, от которой она была долгие годы отстранена. Королева надеется сделать всё тонко и не совершить непоправимых ошибок.

– Ох уж эти мне ваши дамские штучки!

– Ну, знаешь! Утратив в один миг мужа и старших сыновей, трудно сохранить холодную голову.

– Поймите вы, милые мои! Рогнеда вообще потеряет королевство, столь заботливо хранимое её мужем. Меерлох не станет терпеть эту неопределённость бесконечно. Вскоре новый правитель полуколонии должен предстать перед императором для подтверждения полномочий.

– Не надо так волноваться, Руди! Обещаю тебе, что в ближайшем письме всё подробно объясню кузине. Хотя, уверена, что ты уже пытался…

– Конечно, пытался! Но она зашорена Энвардом! – Руденет едва не задыхался от возмущения. – Благословение, видишь, отцовское требуется Эгрете!

– Насколько я понимаю, – Ольда мягким тоном успокаивала брата: – прежде всего Эгрете нужен муж, а Полонии правитель.

– Вот именно. О чём моя любимая сестра намерена говорить с Танилетом?

– Никаких лишних разговоров. Всего лишь проведаю племянника. Немного скрашу мальчику вынужденное одиночество! – Ласковый взгляд лучистых глаз не позволял усомниться в искренности женщины.

– У меня есть условие! – размеренно выговорил король.

– Все твои условия будут выполнены. Я не посмею идти против отца, который руководствуются любовью и заботой о своих детях. – Ольда умела задеть собеседника, уколоть в чувствительную точку, хотя ни к словам, ни к тону её нельзя придраться.

– Речь идет о государственной политике. Это важно для нашей страны! От того, кто будет главой соседнего королевства, зависит не только… – Руденет глянул на сестру, та приняла позу внимательной ученицы, слегка наклонив голову. Желание что-либо втолковывать ей совершенно пропало, – Ольда!

– Что такое?

– Внуши племяннику одну простую мысль – он обязан сообщить Эгрете, что не возражает против её брака с Виолетом. И ещё! Представитель Титании Лейпост жаждет с ним говорить. Пусть Танилет будет осторожен и не открывается ему.

– Хорошо, я передам твои пожелания и посоветую внимать советам короля, который печётся и о детях своих, и о королевстве. – Ольда задумалась. – Смогу ли убедить его, не знаю. Постараюсь обратить его внимание на других девушек.

– Этого достаточно. – Король направился к выходу. – Надеюсь на твою помощь, сестра. Тебя допустят к нему, я распоряжусь.