— Я была не в себе.

— Это я тоже помню, — сказал он, и я кивнула.

Эван, Тайлер и Коул проводили почти столько же времени в больнице, сколько и я. И я была рада, когда мы виделись, я заряжалась их энергией.

— Если честно, я не могу вспомнить в деталях, что происходило. Все было как в тумане. Но когда они сказали, что опасность миновала, что он будет в порядке, мне надо было уйти оттуда. Ты ведь понимаешь, да? Страх и беспокойство, которые копились во мне, пока я находилась в больнице, как будто опьяняли меня. И я, ну, в общем, я вроде как украла бриллиантовый браслет.

Он поднял бровь.

— Хорошо, — сказал он. — Ты меня заинтриговала.

— Мне это сошло с рук или, по крайней мере, я так подумала. Потом оказалось, что там были камеры слежения. Прошел месяц, они вычислили меня.

Меня передернуло от воспоминания, как я была до смерти напугана, когда в холле ко мне подошли полицейские и обвинили в краже, это было первого апреля. Джена уже неделю как выписали из больницы, но ему еще не позволяли выходить из дома. Я только вернулась из магазина, и они тут же забрали меня в участок.

— Я провела ночь в тюрьме. На следующий день я рассказала Джену все и причины, почему я это сделала.

— Почему же ты это сделала?

— Чтобы ощутить прилив адреналина, — ответила я, смотря ему в глаза. — Иногда, когда я хочу расслабиться, когда мне кажется, что я слишком напряжена… В общем, иногда я так поступаю.

— Я понял, — произнес Эван, и я поняла, что ему не нужно больше объяснений. — Значит, ты попала в тюрьму, — напомнил Эван. — Что же сделал Джен?

— Он сделал все возможное и невозможное, не выходя из квартиры. Думаю, если сейчас ты спросишь тех офицеров полиции обо мне, они тебе поклянутся, что понятия не имеют, кто я такая. Это был важный год в жизни моего отца, ходили слухи о том, что он будет выдвигать свою кандидатуру на пост вице-президента. Такой скандал явно испортил бы ему имидж.

— И тогда он изменил свое завещание. — Сказал Эван, прекрасно понимая, к чему я веду.

— Да, — ответила я. — Он оставил мне книгу. Мне, не тебе. И думаю, что этим он пытался сказать мне, что, независимо от того, как сильно я облажаюсь, он все равно в меня верит. Он все равно доверял и уважал меня. — Я пожала плечами. — Я любила эту книгу, и он знал об этом. Думаю, наследство — это его способ сказать мне, что он любит меня.

Эван медленно кивнул.

— Зачем ты мне это сейчас рассказываешь?

Я засомневалась, собирая все свое мужество в кулак.

— Потому что я хочу, чтобы ты понял, почему я не отдам тебе ее. И еще потому...

— Почему?

— Потому что я хочу три недели, — смело объявила я. — Я думала, что должна рассказать тебе правду перед тем, как сказать о следующем.

— О чем это ты? — Он внимательно посмотрел на меня, над его носом появилась маленькая складка, как будто он бился над решением сложной задачи. И, скорее всего, этой задачей была я.

Я сделала резкий вдох.

— Я переезжаю в Вашингтон. Мой отец нашел мне работу помощником юриста. Именно поэтому я пошла в «Дестини». — Я покраснела, что было банально, если брать в расчет то, чем мы занимались последние несколько часов. — Я хотела быть с тобой. Просто один раз, как я и сказала. Я хотела, чтобы мы закончили то, что начали. Даже больше, я хотела испытать то чувство, когда ты со мной.

— Но? — В его голосе была интонация, которую я не поняла.

— Но мне мало одного раза. Сейчас я хочу больше, — решительно заявила я. — Ты спросил меня — «как высоко»? Ну, вот мой ответ. Настолько высоко, насколько ты можешь, пока я не уеду. И кто знает, может, у нас получится избавиться от этой зависимости.

Я смотрела на него и тяжело дышала. И черт меня возьми, одна мысль о том, что я говорила, завела меня. Мои соски затвердели под махровым халатом, и я остро чувствовала тепло, что возникло внизу моего живота.

— Нет. — Ответил он.

Я резко вскинула голову, чтобы посмотреть на него, готовая спорить с ним, но у меня даже не было шанса, потому что он продолжил.

— Нет, — повторил он. — Не думаю, что когда-нибудь смогу избавиться от этой зависимости. Ну, а что касается того, как высоко...

Я затаила дыхание, когда он протянул ко мне руку, проводя пальцем по участку кожи, не прикрытому халату.

— Мы уже взлетели достаточно высоко, — прошептал он.

Он медленно развязал мой халат и спустил его с моих плеч, отчего мои плечи и грудь оголились.

— Но ведь это не предел? — спросил он. Большим пальцем он погладил мой уже затвердевший сосок. — Ты права, малышка. Я могу заставить тебя летать еще выше.

Он убрал палец от моего соска, дотронулся им до моей нижней губы и нежно просунул мне его в рот. Я открыла рот, начала сосать и пробовать его на вкус, я закрыла глаза и просто наслаждалась.

Я хотела этого, о боже, как я хотела этого. Я хотела отдаться ему полностью, со всей своей дикостью. В то же самое время напряжение в моей груди нарастало. Это до мозга костей беспокоило. И чем больше я осознавала, что это происходит на самом деле, тем явнее становились мои старые страхи.

Часть меня кричала о том, что раз уж я сама это начала, то должна держать язык за зубами. Но я не могла сдержаться. Все мои сомнения, все мои тревоги, все это как будто разом вышло наружу.

— Эван… — сбилась я, решая не начинать этот разговор.

— Что?

— Ничего. Неважно. Просто глупость. — Но я не смотрела ему в глаза.

— Эй, — сказал он. — Расскажи мне.

— Просто... просто, когда я срываюсь, я иногда делаю такие вещи, — медленно говорю я, чувствуя себя глупо, ведь именно я предложила эти три недели и теперь собиралась пойти на попятную? — Я имею в виду, что хочу этого, хочу тебя. Но... — Я молчу.

Я думаю о Грейс, которая умерла, потому что я ночью убежала из дома, чтобы поиграть в дикарей. Вспоминаю о ночи в тюрьме, когда я была близка к тому, чтобы разрушить репутацию моего отца. Черт, я думала о том дне, когда на нас напали в переулке. Потому что это тоже было результатом моего желания расслабиться.

— О, черт. Я просто боюсь, что мы искушаем судьбу, — неуверенно выпалила я. — И потом, ты же сам говорил, что ты ненадежная ставка.

— Да, — соглашается он.

— Да? — повторяю я в замешательстве.

— Да. Никаких размышлений, никакого здравого смысла, абсолютно никаких границ. Я мужчина, который получает то, чего он хочет, дорогуша, даже если мне приходится это взять самому. И это именно то, что я сделаю. Считай, это мой подарок тебе. Черт, считай это подарком тебе на память.

— Подарок, — повторяю я, онемев.

— Такой чертов охренительный подарок, — твердо произносит он. — Вся ответственность на мне. Ты не ныряешь в отрыв, я сам тебя туда тяну. Ты не срываешься, просто я беру тебя с собой. Нет, — возражает он, когда я открываю рот, чтобы поспорить с ним. Он прижимает свой нежный палец к моим губам. — Мы не будем это обсуждать. Это не вопрос. Следующие три недели мы падаем вместе. Тебе нужно просто сдаться.

— Это игра слов, — говорю я, но не могу почувствовать, как в моем животе порхают бабочки. Подарок. Может быть. Просто…

— Это не игра слов. — Также твердо говорит он. — Просто смена угла, под которым мы смотрим на мир.

Я облизываю губы, я очень хочу этого.

— Давай, Энжи. Полетели со мной.

Я делаю вдох, смотря ему в глаза.

— Тогда, на крыше, ты назвал меня Линой, — тихо говорю я.

Неожиданно я почувствовала себя уязвимой и скрестила руки на груди.

— Да? Наверное, решил, что тебе идет это имя. — Он гладит меня по плечу. — Тебе понравилось?

Я сомневаюсь. Я не должна была поднимать эту тему. Я должна ответить «нет». Я должна быть Энджи.

— Да, — шепчу я, когда наши пальцы переплетаются. — Мне понравилось.

— Мне тоже. — Он встает и протягивает мне руку. — Иди сюда, Лина, — зовет он, бережно помогая мне встать.

Мой халат распахивается, он снимает его с меня, и я оказываюсь перед ним голая. Мне захотелось наклониться и поднять халат, это же было совсем не сложно. Но мне хотелось быть голой с этим человеком. Я хотела оторваться с ним, сойти с ума. Я хотела быть Линой.