– У нас диспансеризация. – пробормотал фельдшер. – У нас всех лечат, я тебе, в случае чего, через нее передам. Ты ко мне сам не приходи, пожалуйста.
– Если что-то захочешь мне передать – скажи Елизавете Петровне, я к ней прихожу иногда, – сообщил Фролов.
Фельдшер был покрыт испариной, находился какое-то время в нерешительности, наконец спросил:
– Фролов, ну как оно, там?
– Да я не помню, – ответил Фролов совершенно серьезно, – я как-то очень быстро тут опять оказался.
– А видел ты… ангелов? – спросил фельдшер.
– Не помню, правда, Игнатьич, не помню, – смущенно признался Фролов.
– А… чертей ты видел? Тебе вроде полагается чертей видеть? – не мог успокоиться фельдшер.
Фролов задумался, видно было, что он пытается что-то вспомнить. Потом он посмотрел на фельдшера также серьезно и тихо сказал:
– Нет, Игнатьич, чертей я точно не видел.
– А что ты видел?
Фролов опять задумался, потом как-то вскинулся весь и сказал:
– Слышь, Игнатьич, я речку какую-то видел, ей-богу, вот сейчас вспомнил.
– Ну да, – сказала Иевлева, – это Стикс. И перевозил тебя Харон на своей ладье.
– Ты помолчи, – вдруг как-то резко отозвался Фролов, – ты чего не знаешь, не говори! Какой Харон? Еврей, что ли?
Потом он обернулся к фельдшеру и продолжал:
– Река была точно, деревья на берегу – тополя! Мужик был, на полуторке, ждал переправы, еще помню – столбы с проводами.
– Моей Маши не видел? – спросил фельдшер, сглотнув.
– Нет, – ответил Фролов, – я ж ее узнал бы. Хотя, слышь, Игнатьич, ты бы меня тоже не узнал.
– А как ты тут опять оказался?
Фролов опять задумался.
– Не помню. Я вдруг смотрю, а это я по улице иду к магазину. Там, где Кононовых дом.
– Ну ты даешь, – в голосе фельдшера ясно слышалось сочувствие.
Вдруг в коридоре раздались довольно тяжелые шаги, скрипнули половицы, все повернулись к дверям, в них стоял участковый. «Всё как по-писаному», – подумала про себя Иевлева. Участковый был одет по-форме, в фуражке, на поясе кобура, причем расстёгнутая.
– Ну, здравствуй, – улыбнулся Фролов, – кобуру застегни, стрелять тут не в кого.
– Ты меня не учи, – тяжелым взглядом посмотрел на него участковый.
– Да я так, с тобой же не угадаешь. Ты, как начнешь стрелять, обязательно кому-нибудь дырку в заднице сделаешь. Ты не стой в дверях, проходи, садись.
– Что здесь происходит? – спросил участковый, скорее, даже Иевлеву, чем фельдшера.
– Да вот, – кивнула Иевлева на пробирки, – кровь взяли на анализ. Я завтра вышлю в лабораторию. В город едет аспирант.
– Валера, – улыбнулся участковому Фролов, – это для тебя хорошо.
– А я-то тут при чем? – удивился участковый.
– Пока ни при чем, но что уезжает – хорошо, – объяснил Фролов.
– Tы на что намекаешь? – прищурился участковый, кладя ладонь правой руки на кобуру.
– Слышь, – взмолился фельдшер, – ты положь руку на место от греха подальше!
– Только не подеритесь пожалуйста, я вас очень прошу, – вторила ему Иевлева.
– Да у него там пистолета нет, – сказал Фролов, – у него же забрали в районе.
– Правда? – спросил фельдшер.
– Правда, – смущенно улыбнулся участковый, – пустая кобура. А ты откуда знаешь?
– Так видно, – ответил Фролов, – она же лёгкая, сразу видно.
– Да не так уж и сразу, просто, ты проницательный гад, – участковый поменяв тон, добавил: – А я ведь с тобой не ругаться пришел. Я с поручением пришел.
– В чем дело? – Фролов встал и подошел к нему.
– Вот, – участковый полез в карман, – подполковник дал. Значок советских танковых войск. Спасибо просил сказать тебе за солдата.
Он протянул на ладони значок.
– Я танкистам всегда помогу, –Фролов держал значок пальцами и смотрел на него с таким благоговением, с таким мальчишеским восторгом. – Tы не смейся, – обратился он к Иевлевой второй раз за вечер довольно резким голосом, – ты опять ничего не понимаешь. Это же значок танкиста.
– Здесь были большие бои, – некстати отозвался фельдшер.
– У меня к танкистам отношение особое. Со мной на войне случай был, – сказал Фролов участковому.
И он опять стал смотреть на значок. Иевлева взяла подставку с пробирками и, открыв холодильник, поставила ее туда. Потом сказала фельдшеру:
– Мы завтра за материалом придем с лаборантом. Перед завтраком.
Фельдшер кивнул.
– Мне идти пора, – Фролов взял Иевлеву за руку, – у меня еще дело есть.
– Куда ты ее тащишь? – нахмурился участковый
– Ничего страшного, обо мне не беспокойтесь, – попробовала разрядить обстановку Иевлева.
Участковый стоял в дверях, проход уступать явно не собирался.
– Нечего ее с собой тащить, – повторил он.
– Всё в порядке, – примирительно сказала Иевлева.
– Я не c вами разговариваю, – вдруг оборвал ее участковый.
Что они оба на меня кидаются сегодня, без тени обиды, а просто с веселым недоумением подумала Иевлева.
– Ты пойди с бабой своей поговори, – отозвался Фролов, – ты чего, не видишь, что ночь на дворе? Ночью спать положено. Ты днем будешь свои порядки устанавливать. А сейчас я здесь.
– А если я тебя задержу на трое суток? – заботливо спросил участковый.
– А за что?
– Тебя всегда есть за что.
– Не надо этого делать.
– Что, не нравится?
– Ты, участковый, такой же человек, как и мы все, ну, кроме меня, конечно. Зря ты думаешь, что мент – это что-то особенное.
– Вот как ты заговорил?
– Игорь, – закричал фельдшер участковому, – ты что делаешь, ты что, не понимаешь?
– Фролов, вы задержаны, – тоже крикнул участковый.
– Ты свою силу призываешь? – ответил Фролов. – Твоя сила на меня не действует. У меня документов нет. Не хочешь от двери отойти? Ну, ладно.
Фролов и Иевлева так же держась за руки бросились к открытому окну, и с такой нечеловеческой ловкостью выпрыгнули в него, что фельдшер опять закричал, а участковый стал белый, как стена. Живые люди так не прыгают. Выходит она тоже?
– Ты за ними не беги, – попросил фельдшер.
– Да это бесполезно, – отозвался участковый.
– Ты не уходи, а то у меня давление щас вверх полезет. Я лекарство приму, а ты посиди хоть немного со мной. Вдруг надо будет в район звонить, – попросил фельдшер.
Участковый и сам видел, что фельдшеру плохо, и оставить его в таком виде нельзя.
Глава 41. Субботний вечер у директора совхоза
С подполковником Пушкарёвым мне пришлось познакомиться в свое время, намного позже всех этих событий, когда он давно уже перестал быть подполковником, и брюки от его мундира были с лампасами. К событиям лета 1981-го года он вернулся неохотно, но потом разговорился, я узнал, как он увидел вампира в первый раз.
…В беседке во дворе перед домом директора совхоза бы накрыт стол. За столом сидели хозяин и его гость – подполковник Пушкарёв. Жена хозяина, Клава, приходила время от времени из кухни, приносила только что приготовленное, присаживалась бочком. Разговор касался важных вопросов сотрудничества дивизии и совхоза, но подполковник прервал обсуждение насущных проблем и произнес за нее тост. Она раскраснелась и выпила водку, не поморщившись.
Сбор огурцов закончился, но были еще помидоры, баклажаны, кабачки, яблоки в саду, подходили уже арбузы и дыни, работы было невпроворот. Местные бригады не справлялись, от университетских помощи – сами понимаете, нельзя сказать, чтоб совсем никакой, но они люди городские – с них спрос невелик, и потом – их мало.
С другой стороны, дивизия нуждается в свежих овощах, мясе, молоке, солдаты могут помочь, потому что план по мероприятиям в дивизии выполнен и выделить солдат можно. К тому же директор строил новый птичник, и помощь на стройке была ему тоже очень нужна.
Жена директора она ушла в дом за чем-то, поскольку гость и хозяин были уже на второй бутылке водки, и пришло время подавать горячее. Разговор о деле закончился, всё было ясно.