- Эй! Э-эй! Старичок! – Тихо позвал я, совершенно не рассчитывая на ответ: – Куда едем-то? Нам к Чуде надо!
«Старичок» в такт движению покивал головой, растрёпывая по мощной шее серебристые волны гривы. И продолжил аккуратненько переставлять острые копытца. Топ-топ. Я огляделся. Только что мы были на главной улице села, а сейчас уже обходили оградки огородов. Единорог ровным тихим шагом выносил меня за пределы населённого пункта. И, как мне кажется, совсем не в том направлении, куда нужно.
- Эй, старичок! Мне в другую сторону! – попробовал я в последний раз воззвать к иллюзии. И в первый раз огорчённо подумал о том, что вполне мог и ошибиться, приняв единорога за весточку от Юрки. Мог, ведь, наверняка, кто-нибудь, надёлённый умом и способностями, перенять иллюзии Чуды. Или перенаправить их. Нет, это новоявленная мысль не очень меня растревожила – сражаться с единорогами, конечно, я не предполагал, но сбежать от него проблем бы не вызвало. Другое дело, что стало обидно. И за то, что так долго соображаю, и за то, что единороги – они… ну… священные, что ли. Светлые. Волшебные…
Единорог внезапно остановился, всхрапнул и мягко поднялся в «свечку». Я, крякнув, ухватился за тугие пряди над холкой и подправил положение корпуса. Зверь осел на задние ноги и повёл башкой назад. Тёмно-тёмно-лиловый взгляд кольнул меня пониманием. И единорог рванул вперёд. Если бы не предупредил, если бы он сразу так сдёрнул с места, то вряд ли я понял его желание, а так – стало ясно, что зверюга неспроста решила меня покатать. Конечно, неожиданное движение заставило мышцы сжаться в тугие жгуты, и тем потревожило места ран, запаянные Анной, но не долеченные до конца. Боль вызвала тошноту и желание прикусить язык, не более. Если бы носом пошла кровь – всё было бы хуже.
Но скачка была безопасной. Казалось, что никакие ухабы не заставят качаться корпус мифического животного. А его скорости мог бы позавидовать, наверное, и средненький гоночный мотоцикл. Уж как минимум, под восемьдесят мы шли. И это по пересечёнке! Однако бег единорога был настолько плавен, что в голове стала крутиться картинка встроенных в копыта рессор. Единорог стелился над землёй, и возникало ощущение нахождения на холке охотящегося хищника.
Передо мной, ровно в просвете меж двух мохнатых остроконечных ушей, словно в прицеле, возникли купола церкви. Единорог выносил меня к ней со стороны кладбища – откуда мало того, что вряд ли ждут, но и сам я вряд ли бы додумал появиться!
На полном скаку единорог внёс меня в густой высокий кустарник, где и остановился, словно наткнулся на невидимую стену – весьма прочную и тягуче-упругую. Весь корпус зверя – и меня на нём – бросило вперёд, а потом, замедляясь, повело назад. Мотнуло, конечно, знатно, но обиды не держал. Уж какие там обиды на боевого товарища во время операции! Пока зверь стоял, замерев, я перекинул ногу через холку и скользнул вниз, в переплетенье веток. Почувствовал, как обдало жаром и влагой – зверюга сильно запотел от непривычного труда. Я соскочил, потянулся, поправляя осанку.
Пока ориентировался на местности, единорог фыркал и задом наперёд выбирался из зарослей, в которые меня занёс. Выпутался из веток, ступил на чистую полянку и через мгновение растворился в воздухе: был – и нет! Иллюзия, да и только. Спасибо, Юрка!
Огляделся. За слабо заселённым сельским кладбищем высился живой забор из шиповника. Дальше начиналась территория церкви. Слишком далеко находясь, осмотреть её я ещё не мог, но вполне мог представить типичную геометрию: культовое строение по центру окаймлено множеством дорожек – от всех ворот к входам в храм. За церковью должен быть домик священника, а рядом с ним – огород. Ага, он как раз по правую руку мне, сразу за кладбищем.Замечательно. Ну, двинулись…
Я сделал пару глубоких вдохов-выдохов и подумал о змее. О мудрой серой змее, которая мягко и беззвучно скользит над поверхностью мира и не оставляет на земле ни следа, ни тени. Змея усталая и опасная. Змея гибкая и не помнящая о старых шрамах…
Скользить по православному сельскому кладбищу это не то что по какому-либо другому. Здесь скрыться особо не за чем - тонкие деревянные крестики да оградки по колено. Одно хорошо – кусты. На посадки всяческих полудиких растений сельчане не скупы – знают, что следить не придётся. Но и кусты те в степной полосе всё больше жидкие да низкорослые. Вот и приходиться скользить, едва блестя чешуйками на солнце. А солнышко катиться за полудень.И это хорошо.
Ворота кладбища огромны – для въезда телеги с покойником и входа провожающих строгими рядами по четверо. Возле запертых ворот буйная сирень – наверное, благоухает весной так, что и покойнику хочется подзадержаться на этом свете и надышаться ароматом. Наверное. Сейчас огромные листья пыльны и вялы – время цветения прошло. Возле кустов пружинисто напрягаю поясницу, почти вертикально выпрямляя корпус – теперь есть возможность оглядеться не из положения краба.
Церковь как церковь. Заброшенная, но ещё не разваливающаяся. Простое квадратное строение с куполом на световом барабане – всё под общий канон пирамиды. Трапезная маленькая, едва ль в четверть длины основного помещения, да и колоколенка тонкая, словно спичка. Явно, что церквушку ставили не в стародавние времена – тогда предпочитали большую монолитность и монументальность. Но при всём этом церковь оставляла благожелательное впечатление – возможно даже, в другое какое время и зашёл бы сердцем погреться. Теперь же очень не хотелось. Желание отпало, когда обнаружил застывшего, словно в «вороньем гнезде», в тенях светового барабана человека с винтовкой.
Второй неприятностью были посты. Всего на моей стороне храма я насчитал шесть человек. И, что хуже всего, именно человек. Адептов среди них не было… Сбывалась информация от Анны. Какой может быть подготовка обычного человека представление я имел – встречался, бывало. Но вот отсутствие в карауле Адептов корябнуло – неужто уровень умений этих ребят таков, что мастера им не нужны даже для страховки? Корябнуло и отпустило. Не до этого стало.
Вдоль стен церкви медленно и тяжело шагал я.
Именно я! Та же одежда, та же травленая шрамом рожа.
Я-другой шёл, с трудом передвигая ногами, так, будто после долгого боя. Механически – шаг за шагом в одном ритме.
А за мной такой же странной трудной походкой шагал Просо. Но не тот Женька, что сейчас сидел возле Анны, нет. А тот, каким он был ещё этим утром. Острый и тонкий, в синих джинсовых брюках и рубашке.
Вообще, кроме до жути странной ходьбы и отсутствующего выражения на серых лицах, ничего невероятного не было. Просто идут два тарха, явно идут на глупую смерть в лобовую атаку. Ничего необычного, если не то, что это – я и Женька.
Ай да Анна! Ай да веда!
Несколько человек сорвались с мест в сторону шагающих призраков. Пара командиров вытащили рации – доложиться.
Когда защёлкали выстрелы, я залёг ниже – от греха подальше. За стволами старой сирени видно стало не так хорошо, зато безопаснее. Пули кучно ударили в грудную клетку меня-другого, превратив сердце в фарш. Я даже вздрогнул, представив себе на миг, что попали в меня-настоящего.
Мой двойник медленно схватился за грудь и стал валиться вперёд – на одно колено. Попытался стрелять, но не смог. Неоружная рука опёрлась о землю. Всего секунда, и она безвольно подломилась, расслабляясь от умирания тела. Просо упал мгновением позже, с такой же мешаниной лохмотьев ткани и плоти над сердцем. Также попытался остановить падение и успеть выстрелить и также, неудачно.
Ай да веда! Такую профессиональную картинку смерти тарха сделала, что сразу чувствуется – знает она нашу породу, это самое «тархово племя»!
К упавшим очень быстро и совсем не дилетантски подбегали воины Крёстов. Подбегали, и становилось ясно, что они не понаслышке знают о возможностях тархов. Часть скользящих к трупам держала на мушке тела, часть – шерстила стволами по периметру. И только теперь я увидел настоящих тэра – открылось всего двое, но мне и этого хватит с лихвой. Серьёзные ребята, они находились в самом кубе храма, и вышли полюбоваться на работу своих учеников и подчинённых. Переговоры меж тархами мне не были слышны, но это и не требовалось – и так ясно, какие приказы могут быть отданы и какое объяснение дано. Иллюзия. Хорошо наведённая иллюзия. Но не дай небо её спутать с реальностью. И наоборот…
