А через полчаса после этого замолчал эсминец, который их высаживал.

— С этим бардаком пора кончать, — постановили капитаны.

Вместо честной битвы их методично выставляли на посмешище всему Ковенанту.

Новый план предусматривал жертву ещё одним эсминцем. Корабль должен был подойти поближе к границе поля невидимости и нанести удар с воздуха по шпилю-проектору. Если это удастся, поле исчезнет и они увидят «Просветлённое Паломничество».

Чтобы помешать атаке, сверхноситель должен будет ударить по эсминцу плазменным копьём или несколькими. В этом случае эскадра вычислит вектор на него по направлению луча, а расстояние до него — по степени ослабления луча в атмосфере.

Основные силы совершат микропрыжок, выйдут над маскировочным полем (или даже внутри — по ситуации) и ударят всеми копьями сверху в вычисленную точку — раньше, чем сверхноситель успеет сменить положение. В данном случае его массивность работает против него.

Ричард безусловно этот план оценил. А вот экипаж эсминца, которым предполагалось пожертвовать, как пешкой — вряд ли оценил бы. Проявлять фанатизм гораздо удобнее на расстоянии.

К счастью для сепаратистов, суть приказа знали только офицеры-джиралханай, до рядовых его не доводили. А джиралханай в отсутствии преданности никто обвинить не мог. Так что эсминец весьма бодро начал заход на цель, огибая планету по низкой орбите, на высоте трехсот километров.

Плазменные копья не работают сквозь атмосферу, плазменные торпеды не работают сквозь маскировочное покрытие, поэтому он готовился нанести удар плазменными снарядами. Эти сгустки запускаются с тех же орудий, что и торпеды, но в другом режиме. Они неуправляемы и менее мощны — зато могут сохранять стабильную структуру без всякой связи с запустившим их кораблём. Торпеды же детонируют сразу, как только обрывается управляющий луч.

Кроме того, плазменные снаряды можно выпускать чаще — порой даже очередями.

Пара снарядов канула под маскировочное поле… и бесследно там исчезла. С другой стороны, чтобы ударить по шпилю, они не вышли.

«Не понял!» — красноречиво промолчал капитан эсминца и скомандовал дать залп побольше, из двух десятков снарядов. С тем же результатом.

Похоже было, что еретики научились каким-то образом сбивать их снаряды — но завеса не давала понять, как именно.

Ричард тихонько хихикал, наблюдая за эволюциями корабля-смертника и представляя растущее недоумение и ярость гориллоидов. На самом деле никакого особого секрета он не открыл. Любой капитан Ковенанта может приказать своему ИИ использовать свои плазменные снаряды для перехвата вражеских. Нюанс в том, что для этого нужно заранее зарядить плазменную линию, то есть знать, что в тебя сейчас будут стрелять. Когда ты видишь, что противник начал заряжать свою — готовиться к перехвату уже поздно.

Ричард, однако, находился в ситуации, где он именно что знал о выстрелах единственного эсминца заранее, и мог всё подготовить. Кроме того, он настроил свои снаряды так, чтобы они были немножко нестабильными, и детонировали, пролетев определённое расстояние. Благодаря этому они, во-первых, не вылетали за пределы маскировочного поля, нагнетая в стане противника ауру мистики, а во-вторых, ударной волной сбивали даже те снаряды противника, в которые не попадали прямо.

И да, при условии равной мощности сверхноситель мог выпустить таких зарядов больше, чем эсминец. Намного больше.

Комэск придумал следующий гениальный план — пусть эсминец войдёт в поле только на половину длины, носовыми сенсорами засечёт сверхноситель, а кормовыми антеннами — передаст флоту его положение. Дальше — как в прошлом варианте.

Однако всё, что успел передать эсминец — это то, что его обстреливают плазменными снарядами малой мощности, которые щит не пробивают, зато напрочь забивают сенсорику. И ещё — что в обшивку врезаются абордажные модули типа «Клещ».

А вот что именно находится внутри шаттлов — этого он передать уже не успел.

Во-первых, потому, что поле слегка расширилось, словно глотая новую добычу — и эсминец оказался внутри целиком.

Во-вторых, потому что бортовой ИИ получил команду ничего не предпринимать — Ричард за прошедший год изучил управляющие коды Ковенанта лучше, чем кто-либо из джиралханай их когда-либо знал.

В-третьих, потому что распропагандированные по самое не могу члены экипажа бросали оружие и сдавались едва ли не поголовно.

А в-четвёртых — потому что разумным, впервые увидевшим атакующего шоггота, очень трудно корректно описать, что же именно они перед собой видят.

Если бы эскадрой командовали представители большинства других разумных видов — они бы отступили в такой ситуации, и вряд ли кто-то посмел бы их осудить. Противник превосходит их не только в огневой мощи и подготовке территории, но и лучше использует эти выгоды. Три таких нескомпенсированных слабости — это приговор. Нужно либо собрать силы побольше, либо воспользоваться тем, что Гидра привязана к этой планете — и атаковать в другом месте.

Но здесь командовали джиралханай. Причём специально отобранные для этой миссии по критериям упрямства и твердолобости. Что, конечно, давало иммунитет к пропаганде, но в плане стратегической гибкости… м-да.

Поэтому разъярённые потерей двух кораблей (и тем, что над ними чуть ли не открыто издевались) командиры приняли решение довести дело до конца любой ценой. Не проходят хитрые манёвры? Сработает грубая сила и отвага!

Построившись боевым клином и подняв знамёна… в смысле, врубив щиты на максимум, они через обычное пространство пошли прямо на маскировочное поле. Всей оставшейся эскадрой.

Совсем голову от ярости они не потеряли — и за этой «психической атакой» стоял весьма неглупый расчёт. Уничтожить все корабли за время сближения, от выхода из-за горизонта до пересечения границы поля, Гидра не сумеет. Даже имея преимущество первого выстрела. Как минимум половина их сил до границы дойдёт. А в тесном пространстве внутри плазменного облака орудия и энергетические проекторы эсминцев окажутся не менее эффективны, чем плазменные копья. Их и строили для ближней свалки.

Если же она предпочтёт заняться отстрелом эсминцев — то выдаст себя ещё до их входа в зону невидимости, и пять копий сделают из неё решето.

Из-за плазменной завесы действительно ударили лучи — но не в носитель и не в эсминцы. Они упёрлись в крейсера, что шли по бокам от флагмана.

Разумно в некотором смысле. Броненосные крейсера типа RCS были во флоте Ковенанта в значительной степени реликвиями — слабые щиты, всего один энергетический проектор на каждом, при размере в два километра. Эти порождения прошлого века кораблестроения смотрелись рядом с современными кораблями Ковенанта, как броненосцы рядом с дредноутами в морских сражениях начала двадцатого века.

Впрочем, «броненосцами» они были не только в том смысле, что заметно устарели. Слабые щиты их конструкторы пытались компенсировать толстенной бронёй. Она на RCS была почти такой же толщины, как на втрое большем штурмовом носителе.

И это в общем неплохо помогало против обычного оружия. Взрыв на обшивке такие бронекрейсера «держали» даже лучше, чем их более современные аналоги, хотя ценой стало заметное снижение подвижности — из-за чего они и получали попадания чаще. Но энергетический проектор пронизывал любую броню, как бумагу. От него защищали (весьма относительно и недолго) только щиты. А те эрзацы вместо нормальных дефлекторов, которыми их оборудовали — вообще продержались против релятивистских струй меньше секунды.

Лучи пронзили их носовые отсеки, лишив командования и собственных осевых проекторов. Связь с ними была потеряна. Оба корабля зависли неподвижно, затем один из них, где, кажется, взяла управление резервная рубка, пришёл в движение и начал потихоньку отгребать в сторону. Второй так и остался висеть в пространстве памятником самому себе.