Это было то, чего высшие касты боялись гораздо больше мифической Огненной Смерти — власть Посвящённых над низшими кастами. Необразованные рабочие безоговорочно доверяли священникам, которые в течение тысячелетий успешно мыли им мозги.

Примерно треть городов сдалась Журавлю, ещё треть — Гродду. Треть отказалась сдаться, и их взяла штурмом та армия, которая была ближе.

Спустя месяц два завоевателя встретились. Курии и воины Журавля встали лагерем напротив друг друга, готовясь к решающему сражению. Разумеется, битвы не произошло. Журавль бесстрашно отправилась в лагерь чудовищ — и на следующее утро вернулась с соглашением о разделе территорий.

Эпоха городов-государств на человеческой части Гора подошла к концу. Началась эпоха империй.

А на следующий день после подписания этого исторического договора бомба Бакуды вырубила последний ретранслятор Уравнения антижизни (первый был отключен ещё тогда, когда курии только вошли в северный лес).

Джон Картер не улетал на Барсум, хотя танкеры с бороводородом прибыли по расписанию.

Улетали спасённые девушки и пять из десяти прилетевших воинов. Джон Картер оставался на Горе. Навсегда. Ну, или по крайней мере надолго.

Причиной тому была Контесса… хотя правильнее сказать — был «Путь к победе». Сама девушка по имени Фортуна была такой же марионеткой всемогущего шарда, как и люди вокруг неё.

Полгода жизни на Горе открыли для неё совершенно незнакомую раньше сферу жизни — половую. Фортуна заинтересовалась мужчинами. И ей пришёлся по нраву вполне определённый мужчина — её хозяин, Джон Картер, лучший воин трёх миров, красавец и джентльмен.

Разумеется, после этого у Деи Торис (да и у самого Картера) не было никаких шансов. «Как сделать, чтобы я могла быть с ним вместе», задала вопрос Контесса, и поскольку, с её точки зрения, это было на пользу хозяину и соответствовало его (хозяина) тайным желаниям — «Путь к победе» активировался.

Контесса могла бы стать для Джона абсолютно идеальной женщиной — каждым жестом, каждым взглядом, каждым словом становясь именно такой, какой он желал её видеть. Но тогда при первом же отключении шарда у Картера произошла бы жёсткая ломка иллюзий — вместо девушки-мечты он бы увидел неуклюжего ребёнка в теле взрослой женщины. Поэтому она выбрала более длинный, но и более надёжный Путь. Если вы убегаете от медведя, вам не нужно бежать быстрее медведя — вам нужно только обогнать хотя бы одного из своих спутников. Так же и здесь. Ей не требовалось быть самой привлекательной в Солнечной системе. Достаточно быть привлекательнее Деи Торис. Конечно, трудно состязаться с первой красавицей Барсума, но и Контесса в принципе была далеко не уродиной — а в отношениях с мужчинами многое зависит от того, как подать себя.

Дея Торис слишком привыкла, что мужчины на всё готовы ради её внимания — и не учла, что Картер почти год провёл на Горе под действием Уравнения. Что весьма влияет на мировоззрение — даже если ты формально сражаешься против местных порядков.

Нет, Джон не отказался сразу от своей мечты о принцессе Марса. Просто… отложил её до более удобного момента. Слишком уж много дел у него образовалось тут, на этой безумной планете.

Наведавшись к Журавлю Гармонии, Контесса напомнила ей, что они хоть и землянки, но совсем не с ЭТОЙ Земли. И что на Гор их забросили со вполне определённой целью. А кто забросил, тот может и выдернуть обратно.

Даже у маньячек есть своя логика. Если Бабуля за ними каким-то образом наблюдает (а об этом красноречиво свидетельствовало появление флаконов), то сейчас она может сделать один из двух выводов. Либо она решит, что экзамен успешно сдан, и девушки могут получить свою награду — возвращение домой или «новую работу». Либо экзамен ещё не сдан, но Гор с отключением передатчиков перестал подходить на роль экзаменационной площадки. Тогда девочек перебросят «доучиваться» куда-то ещё.

В любом случае Журавль, Мясник-14 и сама Контесса могут в любой момент эту планету покинуть. Как добровольно, так и не очень. В связи с этим кто-то должен остаться обеспечивать новый порядок. Кто-то если не с этой планеты, то хотя бы из этой системы. Ну не Гродду же всё оставить!

Джакс Седьмой отказался. Кантос Кан — тоже. Ферны, вероятно, согласились бы, но никто им не собирался такую честь предлагать. Так и получилось, что Джон Картер стал убаром убаров, владыкой Гора. Вернее, «наследным принцем» — Журавль написала завещание на случай, если с ней что-то произойдёт, в котором передавала ему всю власть над ордой и над покорёнными городами.

Ну а Контесса осталась его рабыней. Одной из многих. Серенькой и совершенно незаметной. По факту же — его безраздельной хозяйкой.

У Александрии этот финт ушами и другими частями тела вызвал искреннее возмущение. Эта блаженная, видите ли, нашла время своё семейное счастье поискать?! Землю Бет вот-вот сожрут, а она, значит, решила соскочить с поезда? После того, как сама заварила эту кашу?

— Успокойся, — тихо сказала Контесса, когда Александрия рухнула прямо перед ней с небес, пылая праведным гневом (не успела до конца остыть после полёта в атмосфере на космической скорости). — Я никого не предаю и помню цель, которую мы поставили. Это ты забыла, что мой шард всё ещё находится на Земле и соответственно, может сканировать её будущее. За время нашего отсутствия многое изменилось. Путь к победе над Сущностью станет на много шагов короче, если мы с тобой никогда туда не вернёмся.

— Откуда мне знать, что ты не врёшь? Откуда мне вообще знать, что это говоришь ты, а не твой шард и не горианское безумие в тебе?

Сила Александрии сейчас работала и она могла работать живым детектором лжи, подмечая малейшие детали движений и голоса собеседника. Вот только сила Контессы тоже работала, и ей ничего не стоило обмануть этот детектор — шард контролировал даже самые тонкие рефлексы.

Раньше всё было просто. Герои, злодеи… какая разница? Они все в одной лодке, подвергаются одной опасности — что Земля Бет, что родная Земля Контессы. Нет никакой разницы — защищать Землю из альтруизма или из эгоизма. Если планета погибнет, они тоже погибнут.

Но сейчас всё изменилось. Гор, как бы отвратителен он ни был, имел одно огромное преимущество перед Землёй Бет — над ним не парило космическое чудовище, готовое его сожрать. Кроме того, здесь можно было жить столетиями. И в общем неплохо жить, особенно если ты только что завоевала всю планету. Вполне могло возникнуть желание сбежать — и пусть остальной мир горит огнём.

Особенно если это желание должным образом простимулируют определённые бактерии в твоей голове. «Путь к победе» от этой заразы не защитит, потому что, когда он подействует, носитель уже НЕ ХОЧЕТ защищаться. Самое идеальное средство ничем вам не поможет, когда меняются цели.

— А ты спроси у своих друзей из Ковенанта, — так же спокойно и меланхолично посоветовала Контесса. — Я готова открыть разум для сканирования.

Самое обидное, что Контесса ничего не знала о Ковенанте и о телепатах, которые есть в его составе. Её предвидение не распространялось на космос. Но как только Александрия вошла в атмосферу, «Путь к победе» тут же просчитал, что если сказать ей именно такие слова, то она успокоится. Смысл слов для этого знать не обязательно. Эта безошибочная работа вслепую бесила в Контессе всех, кто хорошо знал её. Она могла положить старую газету на скамейку в парке в Шанхае, и это приводило к политическому убийству в Джакарте… но не могла объяснить, как первое связано со вторым. Шард не уведомлял её о промежуточных деталях, а зачастую и сам не знал о них. Иногда логическую последовательность можно было позднее реконструировать, как это было с завоеванием Гора. Но чаще оставалось только слепо доверять этой чёртовой машине… или так же слепо против неё бороться, зная, что все твои шаги уже предусмотрены. Если, конечно, у тебя нет личного планетолёта.