— Таким образом, Гейнц, всё достоверное, что касается этого острова, теперь находится только в голове гросс-адмирала Дёница. И немножко в моей. Ну, и Фогеля, конечно. Это наша игра, да; и вот вам выпал весёлый шанс в ней поучаствовать. Справедливости ради следует признать, что у нас с вами достойные противники, но, как показала жизнь, они вот уже сто пятьдесят лет никак не могут найти то, что лежит у них под самым носом. А мы сможем. В общем, прелюдия закончена, — Змей пронзил меня взглядом своих хищно прищуренных глаз. — Начинается собственно симфония. Наша симфония, Гейнц!

— Остров Оук?! — вопрос вырвался у меня сам собой.

Змей несколько раз медленно кивнул, потом аккуратно надел фуражку и встал, сунув незатушенную трубку в карман — так делают только настоящие морские волки.

— Пойдёмте обедать, Гейнц. До него, до острова Оук, ещё добраться надо, так что нам нужна новая «Золотая рыбка». Тип IX, а лучше XXI. Не всё так просто, как вы сами понимаете. Только бы Клаус выдержал... И ещё: для папаши и фюрера мы, конечно, пока не погибли, но вот об этой части задания не знает даже фюрер. А кое о чём пока что не знает и папаша Дёниц. (Тут у меня снова челюсть отвисла). После обеда посидите, поразмышляйте об этом. Мы ещё прогуляемся по Атлантике и кое-что натворим. А уж только потом нас ждут Аргентина, Уругвай… Гейнц, нас ждёт весь мир, вплоть до самой Антарктиды. И никаких фюреров. Всё, хватит.

И эта фраза окончательно меня доконала. Я вспомнил свои мысли, пришедшие в голову во время дозаправки с U-474. Вот тебе и раз... И что такое XXI? Подводная лодка новейшей конструкции, что ли?

— Герр капитан, — спросил я ему в спину. — А что стало с той девушкой? Ну, которая…

Он остановился, обернулся и пожал плечами:

— А чёрт её знает. Повесили, наверное.

Однако слабый ветерок, который лениво ворошил воду бухты, вечерним бризом назвать было нельзя. При таком «ветре» корвет будет иметь максимум два узла, и нас неминуемо накроют огнём прямо с берега. Мэг предложила оттащить яхту в океан катером, а уж там должно подуть… Руслан молча пожал плечами: мол, решайте сами, моё дело сделано, а в море я не дока.

Тогда я решил: снимем аккумулятор с катера и уходим под дизелем. Должен завестись!

Это было рискованно, но буксировать катерком наш корвет было бы ещё рискованней. Встав в цепочку, мы в пять минут передали на «Отчаянный» аккумуляторы с «Текилы». Ещё через пять наш видавший виды дизель старательно затарахтел.

— Ну, милый, не подведи! — сказала Мэгги дизелю.

Мы вышли на верхнюю палубу. Руслан указал пальцем на пиратскую моторку и спросил, нужна ли она нам. Нет, не нужна, ответила Мэг, у нас же есть свой туз, и тут мы с досадой вспомнили, что тузик остался на берегу возле речушки. И чёрт с ним — времени нет, а эта лодка слишком большая.

Руслан молча взял мачете, автомат и прыгнул на палубу «Текилы». Мы услышали, как он полоснул лезвием по лодке — и она с шипением выпустила воздух, затем он снова появился на палубе и спустился внутрь катера. Глухо простучала короткая очередь, после чего Руслан вылез наружу. Он перебрался к нам, перерубил оба швартова, связывавших нас с катером, и лаконично сообщил:

— Сам утонет.

Солнце почти село, а сумерки на Карибах совсем короткие. Где-то там, в лесу, пираты, наверно, сейчас «разминировали» Марио. А может, и нет.

Come sing along with the pirate song!

Hail to the wind, hooray to the glory!

We’re gonna fight ’til the battle’s won

On the raging sea!

Мы чересчур долго снимались с якоря, потому что он был отдан «гуськом». Мэг дала ход, я сменил её за штурвалом, и корвет, развернувшись, пошёл на выход из Южной бухты. Я понял, почему Руслан выманивал молодцов Кулака на восточный берег острова: выйдя из бухты, мы пойдём на запад по течению, это добавит нам козырей, а вот пока они поймут, что их надули, пока ножками доберутся до Северной бухты, чтобы сесть на свою «Золотую лань», пока выйдут в океан, пока обогнут остров… Мы прекрасно понимали, что ничего ещё не кончилось, а может быть, всё только начинается. Имея четырёхкратное превосходство в скорости и нормальный радар, «Золотая лань» может настичь нас в два счёта. Тогда придётся дать морской бой, в результате которого мы неминуемо отправимся к Дэви Джонсу — учитывая количественное и огневое превосходство противника. Однако выбирать было не из чего, сами понимаете.

Неожиданно захрипела рация — Кулак вызывал Акбара и «Текилу»:

— Где вы, чёрт подери?! Мы на восточном берегу, идём к югу, а вот где

вы, а?

Руслан нагло соврал в эфир, что его группа идёт по нашим следам уже обратно — к деревянной крепости (надо думать, к блокгаузу), и что мы их обнаружили, потому что у нас собака. На это Кулак пообещал Акбару нарезать из его шкуры ремней, если впоследствии выяснится, что он навешал начальству лапшу. Потом рация молчала секунд двадцать (видимо, Кулак что-то напряжённо обдумывал), и вдруг неожиданно потребовала Кастета. Мы переглянулись. Руслан, понятно, в ответ молчал — а что тут скажешь? — и тогда стало ясно: всё, нас раскусили.

Мы вышли из бухты в океан, где ощущалась ровная зыбь. Течение тут же подхватило корвет. Настало время решать, куда же всё-таки идти. Ясно, что спасение только на западе. Мэг проверила GPS, он пока был бесполезен.

Наверное, воздействие «купола»… Но компас-то работает! А потом мы выйдем из-под «купола». Интересно, есть ли у пиратов на острове радар? Если есть, то самое интересное ещё впереди. Однако Руслан заверил, что радар есть только на «Золотой лани». Это была приятная новость, потому что холмы нас прикроют, а пока они обогнут остров, мы постараемся уйти подальше.

И тут у меня возникла идея. Вы говорите – спасение на западе? Вот и прекрасно. Там они и будут нас ловить. А мы пойдём на ост, в океан. Но сначала к зюйду, потому что пока течение мешает. Пробежим миль пятнадцать, а потом скрутим поворот. Сделаем большой крюк, ничего страшного. Главное, чтобы они прочёсывали океан в другом месте, пока всё топливо не сожгут.

Не меняя курса, «Отчаянный» пошёл прямо на зюйд, прочь от острова.

Ну в самом деле – какая дальность может быть у их радара? Надёжное обнаружение — миль двадцать, не больше. Радиолокационный отражатель мы уже сняли. Пиратам придётся ходить на максимальной скорости туда-сюда, чтобы найти нас; двадцать миль — это не так уж и много. Сколько у них может быть в запасе топлива? Вряд ли полные баки… Задул ровный океанский ветер, и мы подняли все паруса, включая старую, видавшую виды бизань. Корвет полетел под девять узлов.

И тут снова взорвалась воплями рация. Кулак обзывал Акбара русской собакой, куском дерьма и покойником. Из этого потока обильной и замысловатой ругани стало ясно, что ему очень хочется получить развёрнутый ответ на вопросы, куда делась «Текила» и кто посадил Марио на кол. Кроме прочего, Кулак сообщил Акбару, что тот — вонючая тварь, и что он на него будет ловить лангустов, что кинет голым в трубу… ну и так далее.

Руслан терпеливо подождал, пока Жан-Люк выдохнется, а потом сказал наставительно-язвительным тоном:

— Для Марио это было очень полезно, Кулак. А «Текила»… — его вдруг осенило, и он озорно подмигнул нам с Мэг. — Ай, мой дорогой, я на «Текиле» еду полным ходом, сейчас выскочу из-под «зонтика», через сутки буду там, где надо, так что бай-бай! А эти пошли куда-то на Тобаго. Или на Тринидад. Кто тебе больше нужен — выбирай, лови. Но я не собака, и уж тем более не русская! — и с этими словами он в сердцах швырнул рацию за борт, она только булькнула.

Ай-яй-яй! Зачем? Такая хорошая «уоки-токи»... увы, была. Руслан виновато развёл руками:

— Вай, простите. Горячий я. Всегда сначала делаю, потом думаю, — и он вдруг растянул рот в открытой и доброй улыбке, которую мы от него ну никак не ожидали.