— Мысль, — одобрил маг, — но у меня есть идея получше… Катрем, подержи-ка её…

— Я уже двадцать три года как умею ходить сама! Поставьте меня на землю!

Катрем послушался, скорей всего, не желая слушать мой визг. Голова кружилась, шатаясь, я обернулась… Это что, наяву или мне уже мерещится?

Тоненькое деревце рядом выдергивало свои корни из земли. На неординарную растительность пристально глядел Демжис, грозно поводя бровями. Спасаясь от взгляда мага, деревце, шатаясь, перебирая корнями, поковыляло к полыхающей поляне, словно невиданный осьминог. Щурясь и прячась за стволами, мы наблюдали, как героическое растение, прикидываясь обычным кустиком, подбиралось к неподвижно лежащему гвардейцу и аккуратно разжимало ему руки корнями-щупальцами. Удалось — что-то выскользнуло из судорожно сведенных ладоней гвардейца, и на поляне тут же стало в десять раз темней и тихо до звона в ушах. После неистового зарева дневной свет показался ночью.

Демжис проковылял к поверженному врагу, поднял с земли загадочное что-то — прозрачный шарик размером с яблоко, с едва тлеющей искоркой внутри. Я завороженно потянулась к ней, но та, мигнув, исчезла.

Катрем помахал кому-то рукой. Из кустов вышел Маннен, перекошенный на один бок.

— Принял молнию на меч, и рука отнялась, — пояснил он.

— Все сюда!!! — раздался невдалеке истошный вопль Крайяны. — Убегают!

Мы бросились на крики. Крайяна, с всклокоченными и опаленными волосами, стояла на тропинке и грозила кулаком кому-то вслед. Тропинку украшали странные следы — трёхпалые, похожие на птичьи, только гигантские.

— Кирли, найди остальных, — скомандовал Демжис, нимало не сомневаясь, что крылатый проказник где-то рядом и услышит его странную просьбу. — Нам надо немедленно убираться отсюда.

— Уже, господин маг, — угодливо пискнуло сверху. Кирли висел на нижней ветке дерева, нагло нацепив на себя обруч командира гвардейцев. — Они в овраге слева.

Продравшись сквозь цепкие кущи, мы выбрались на край низкой пологой балки. Внизу, сбившись в огромную пушистую кучу, стояли самые настоящие… страусы.

— Выбирай, Настя, на каком поедешь, — весело сказал Демжис, но заметил, что мне совсем не до развлечений. Ехать? На чём, не на этих птичках же?

— А ты как думала? — в свою очередь удивился Демжис. Его товарищи уже обступили стаю, и, примерившись, хватали понравившихся птиц за ремешки, сложным образом оплетенные вокруг туши и шеи.

— Это уже чересчур, — сообщила я, картинно оседая на землю. И почти не обманула — мне было так плохо, так плохо, что хоть в обморок вались.

— Горе мне, — пробормотал Демжис, знакомым образом подхватывая меня. Надо научить его носить девушек по-невестински!

Изловив самую толстую и флегматичную птицу, он забросил меня к ней на спину, попытался закрепить как положено — руки вокруг длинной жилистой шеи, ноги по бокам упираются в недоразвитые крылья — но перья скользили, да и я упорно продолжала изображать бесчувственное тело. Цокнув языком, Демжис ладонью надавил мне на шею и я поняла, что прирастаю к страусу.

Сиамские близнецы могли бы немало поведать о подобном ощущении. В местах соприкосновения — общие сосуды, общая кожа. Общие нервы — я почувствовала блох в перьях, камушки под мозолистыми лапами птицы, её быстрое-быстрое сердце. Птичка, видать, тоже переполнилась новыми впечатлениями, потому что, не дожидаясь пинка Демжиса, громко, по-дурному заорала и понеслась во весь опор.

И тут я потеряла сознание по-настоящему.

Какая-то наглая свинья хрюкала мне прямо в ухо. Я рефлекторно попыталась отпихнуть её, и очнулась. Вокруг была полутьма. Кирли поспешно убрал пятачок от греха подальше и затерялся в сумраке.

Отряд Демжиса сгрудился в тесной земляной пещере. Над нашими головами сплетались корни, сырая земля вместо пола обещала простуду. Ну хоть рана не болит, наверное, Демжис её затянул, пока я валялась в отключке. Надо бы его поблагодарить.

На фоне светлого пятна выхода из пещеры нарисовался знакомый профиль.

— Я иду в город, — заявил он, в своей манере, безапелляционно.

Видимо, это стало сюрпризом не только для меня, а и для всех. Катрем тихонечко кашлянул и осторожно начал:

— Господин, но надо ли гулять под носом у стражи после всего, что мы натворили?

— Нелогично, — подтвердил Маннен. Даже в полутьме он выглядел обеспокоенным.

— Чего вы взъелись? Я пойду сам, вы ничем не рискуете. Надо разузнать подробней об этих штучках, — Демжис подбросил в ладони прозрачный шар, отнятый у стражника. — Да и вообще, что о нас говорят…

— И разведать, кто же это проехал в город полвосьмицы назад? — пропищало сверху. Кирли висел под сводом пещеры, уцепившись за толстый корень. — Можешь пустить меня на мясо, но это опрометчиво!

— Я именно так и сделаю, — пообещал Демжис. — Когда вернусь.

Он развернулся и вынырнул из пещеры. Я, забыв о самочувствии, подскочила на ноги.

— Стой, я с тобой!

Пролетев сквозь пещеру, не успела затормозить — и полетела вниз. Оказывается, наше пристанище было прорыто в обрыве, в паре метров над узким песчаным берегом реки.

К чести Демжиса, он меня поймал. Правда, тут же поспешно выпустил.

— Ты тем более никуда не пойдёшь! Во-первых, это опасно, ты же понимаешь, что нас ищут все гвардейцы владетельства. Во-вторых, ты ранена и еле стоишь на ногах.

Голубчик, чтобы упустить возможность поглядеть на город другого мира, меня нужно пришибить гораздо сильней. Я слишком сильно хочу в цивилизацию, ну хоть в какую-нибудь.

— Вот именно, ранена! — патетически начала я. — И рана может разойтись сама по себе, в любую минуту! И ты меня бросишь здесь умирать от потери крови? Нет уж, лучше я с тобой, от рук гвардейцев, если что…

Парень явно усовестился.

— Тогда поклянись во всём меня слушаться.

— Конечно же!

Демжис тяжко вздохнул, смиряясь с неожиданной обузой.

— А нам-то что делать? — догнал нас густой бас Крайяны.

— Собирайтесь здесь через… через шесть восьмиц! — запоздало распорядился Демжис и погрозил кулаком пятачку, торчащему из прибрежного куста с исключительно шпионским видом.

Вскарабкавшись по склонам обрыва (карабкалась я, Демжис непостижимым образом изящно взбежал по крутому склону), мы очутились в лесу. Опять! Деревья самых психоделичных расцветок приветственно запульсировали и зашумели ветвями. В чаще стрекотали и присвистывали незнакомые тварюшки.

— А когда это — «через шесть восьмиц»? — поинтересовалась я, пока мы ковыляли по пыльным колдобинам, претендующим на звание дороги. Страусов Демжис, к сожалению, разогнал, чтоб враги не засекли.

— Примерно на закате… пусть у нас будет побольше времени в запасе.

— А, это вы так время отмеряете?

— Всё время забываю, ты же из другого мира. Восьмица — это одна восьмая часть движения солнца по небу. Конечно, на глазок выходит не очень точно, и в городах есть солнечные времямеры.

Я попыталась подсчитать в уме, сколько это земных часов, но запуталась. Вдруг у них и сутки другие?

— А расстояния чем измеряете?

— Большие — перегонами, примерно сколько человек пройдёт за восьмицу… Что?

— Интересно, если у вас тут всё совсем другое, как же мы друг друга понимаем?

Демжис изобразил каменное лицо.

— Ты что, копался у меня в мозгах?!

— И вовсе не я, а моя мама!

Что ж, богине это под силу.

Демжис попытался отвлечь меня от скользкой для него темы:

— Смотри, сейчас будет город!

Деревья разбились на группки, в просветах впереди замелькали поля и приземистые избы. Затем желтые и красновато-коричневые лоскутки земли вовсе вытеснили деревья, и впереди показался вожделенный город. Увы! Я увидела длинную каменную стену исключительно средневекового вида. Худшие опасения, похоже, подтверждались — этот мир куда как уступает моему родному, как минимум, в социальной и технической стороне.

Демжис внезапно остановился возле узловатого, раскидистого дерева. Длинные ветви вроде ивовых почти скрывали нас от случайных взглядов.