***

Инна Шталь

Магия разных людей может восприниматься по-разному. Свою Инна чувствовала и знала - её магия была прохладная, переливающаяся, искрящаяся брызгами, подобно водопаду. Сейчас, когда она, помогая Шульгину, вызвала собственную магию, та послушно хлынула из её руки, в первую минуту вызвав ощущение, будто она подставила ладонь под мощную струю воды. Навстречу ей перетекала магия Дмитрия - огненно-горячая, целенаправленная, усиливающаяся с каждым мгновением. Казалось, она опустила руку в подогреваемый источник с насыщенной поднимающимися со дна газами водой - так, смешавшись, ощущались их магические энергии. Это не было неприятно. Скорее, непривычно и немного волнующе.

Расслабившись от этого ощущения и сомкнув ресницы, Инна постепенно начала успокаиваться. Она почти забыла о змеином укусе, который несколько минут назад так пугал её перспективой скорой смерти. Сейчас, когда её согревало не только летнее солнце, но и тепло рук сидящего рядом мужчины, казалось, что ничего не сможет быть для неё по-настоящему опасным и страшным. Странное ощущение. Полузабытое и всё же необходимое, как воздух.

Инна не знала, сколько прошло времени до того, как она открыла глаза и встретилась взглядом с Дмитрием. Осторожно он разжал пальцы, выпуская её руку. Убрав ладонь, лежащую на её ноге, Шульгин ещё раз внимательно изучил след от укуса и удовлетворённо вздохнул, обнаружив, что тот успел побледнеть и перестал выглядеть свежим.

- Ура! - воскликнула Инна, чувствуя неожиданный прилив сил и вскакивая на ноги. - У меня ничего не болит! Можем идти дальше!

Дмитрий, поморщившись, поднялся следом за ней. Его лицо выглядело уставшим, побледнели даже губы. Умерив свою радость, Инна опустила глаза. Она и не подумала о том, что, помогая ей излечиться от укуса змеи, маг затратил куда больше энергии, чем она сама. Теперь ему требовалась передышка.

- Ну, или можем не торопиться, - пробормотала она. - Всё равно мы не знаем, правильно ли идём. Правда?

Шульгин через силу улыбнулся. Инна перехватила его взгляд и вдруг со всей неотвратимой и пугающей ясностью осознала, что больше не сможет воспринимать этого человека как простого знакомого или же случайного попутчика, освободиться от которого ей мешали досадные обстоятельства. От этого открытия стало не по себе, а ещё хуже - при мысли о том, что ей не так уж сильно хочется поскорее разыскивать остальных и видеть Мартина.

***

Регина Воронич

Возможно, свою роль сыграли стрессы и напряжение последнего времени, поэтому этот приступ оказался самым сильным и длительным из всех, что с ней когда-либо случались. Головная боль нарастала и становилась почти невыносимой, заставляя закусывать губы и судорожно прижиматься к повлажневшей от пота и слёз подушке. Несколько позже ощущения изменились, и на смену прежним пришла тупая боль, тяжёлым свинцом разлившаяся в висках.

Регина слышала, как открылась дверь, и вошёл Мартин, которому, в самом деле, удалось раздобыть какие-то медикаменты. Она понятия не имела, как отреагирует на них организм, непривычный к таким лекарствам, но послушно проглотила круглую белую таблетку, запив её тепловатой водой. От этого желудок подступил к горлу, и пришлось подниматься с кровати, чтобы, цепляясь за стены, добраться до ванной комнаты. Хорошо ещё, что та оказалась не где-то в коридоре, а непосредственно примыкающей к номеру. Шталь, судя по всему, не привык экономить на собственном комфорте.

В ванной Регина прополоскала рот после того, как её стошнило, и, гадая, подействует ли теперь таблетка, вернулась в комнату. В зеркало на себя она не стала смотреть. И без того знала, что там увидит. Такая приснится - испугаешься. Странно, что Мартин до сих пор не убежал от неё в ужасе.

А Шталь, в самом деле, не торопился убегать. Оставался рядом всё то время, что она продолжала бороться с болью и наполняющей тело чугунной слабостью. Его ничуть не смущали ни её вид, ни равнодушное молчание, ни то, что он был не тем человеком, которого ей хотелось бы видеть рядом с собой. Со злостью на собственное состояние Регина думала о том, что сейчас они уже могли бы покинуть это место и пойти искать Дария, Тео, Веронику и других. Злилась она и на Мартина - тот наверняка о чём-то догадывался, но не спешил делиться с ней своими подозрениями. Вместо этого он в молчании сидел на краю кровати, время от времени спрашивая, не нужно ли ей чего-нибудь. Не выдержав, девушка приподнялась и, найдя в себе силы, оттолкнула его.

- Уйди! - потребовала Регина. От этого усилия боль снова увеличилась, но она не обратила на это внимания. - Я хочу побыть одна.

- Ты, действительно, этого хочешь? - спросил Шталь неожиданно мягко и терпеливо.

Регина молчала. Она вовсе не была уверена в том, что хочет, чтобы он ушёл. Было бы неплохо побыть одной, но дома, в своей комнате, где каждая деталь была родной и наполненной создаваемым годами уютом, но не здесь, не в этом чужом месте. Не в этой неопределённости, которая терзала её, заставляя думать о тех, кто так же, как и она, мог после прошедшей ночи пробудиться совсем не там, где заснул. Казалось, Мартин это понимал, а, может быть, даже чувствовал то же самое, что и она.

Дарий Княжевич

Леший не обманул - привёл его прямиком к Тео. Пунктом, в который его увела летавица, оказался покосившийся деревянный домишко. Когда-то здесь, скорее всего, проживал лесник, но в настоящее время от дома остались лишь вросшие в землю стены, прохудившаяся крыша и дверь, которая даже не закрывалась полностью. Перед тем, как в неё войти, Дарий вытащил из кармана оружие. Все ту же мизерикордию, которой была убита демоница, напавшая на него прямо в его квартире. Бродячие духи не привязаны к одному месту, как демоны к Низшему миру, поэтому изгнать их невозможно, а вот убить - вполне. По крайней мере, это не только спасёт британского мага, но и убережёт остальных потенциальных жертв.

Леший, махнув рукой на избушку, казалось, потерял всякий интерес к этому делу. Он присел на землю, прислонившись к дереву и не глядя в сторону Княжевича, который, приготовив кинжал, толкнул дверь и вошёл. Он постарался сделать это как можно тише, чтобы не вспугнуть летавицу, но та была настолько поглощена своей добычей, что далеко не сразу обнаружила, что в помещении они больше не одни. Когда она обернулась к Дарию, в её глазах было написано изумление, через несколько мгновений сменившееся настороженностью. Какое-то время они, не проронив ни слова, рассматривали друг друга.

Летавица, в самом деле, искусно умела принимать человеческий облик, и ничья дополнительная помощь ей в этом не требовалась. В ней не было ничего демонического и странного, разве что необычный для человека цвет глаз. Один глаз девушки оказался ярко-голубым, а второй - сиреневым, будто фиалки. Впрочем, заметно это становилось не сразу, да и мало ли молодёжи в наше время экспериментируют с контактными линзами? Пару раз Княжевич встречал на улицах молодых людей, которые, сами об этом не догадываясь, столь искусно имитировали глаза демонов, что становилось не по себе. Летавица же выглядела человеческой девушкой, только невероятно пленительной. От всего её облика, разбросанных по плечам льняных волос, плавных изгибов тела под лёгким светлым платьем исходило ощущение свежести, нежности и невинности, поэтому можно было дальше не гадать, как ей удалось убедить Тео в том, что ей нужна помощь, и увести его за собой.

- Что ты здесь делаешь? - спросила она мелодичным голосом.

- Я пришёл за ним, - ответил Дарий, кивнув в сторону Тео, который неподвижно лежал на низкой лавке, представляющей единственный, если не считать печки, предмет обстановки. Грудь парня едва заметно приподнималась при дыхании, но глаза были закрыты. Он пребывал без сознания.

- Ты хочешь отнять у меня моего возлюбленного? - проговорила девушка с обиженной ноткой. - А может... - чарующе добавила она, медленно проведя кончиком языка по нежно-розовым губам. - Может, ты хочешь занять его место?