— Он правил Римом в то время, когда распяли Иисуса Христа, — ответил Джереми.

Джек захлопнул книгу и добавил:

— Тиберий — дядя Клавдия — занимал престол с 14 до 37 года. Похоже, Гильдас Мудрый считает, что Тиберий сам был христианином в противовес языческому сенату. Конечно же, это искажение актов, скорее всего вследствие анахронизма. У императоров-христиан действительно возникали серьезные проблемы с языческим сенатом в IV веке от Рождества Христова после того, как Константин I Великий сделал христианство государственной религией. Больше нигде не встречается указаний на то, что Тиберий был христианином. Но наша находка в Геркулануме и в Риме заставляет задуматься…

— …о других, живших в Риме, кто мог знать об Иисусе из Назарета, — закончил Джереми.

— Кельтская церковь римского периода не оставила никаких письменных свидетельств, — продолжал Джек. — Если что-то и было, англосаксы все уничтожили. Неужели Гильдас изложил искаженную истину, передававшуюся последователями бриттской церкви из уста в уста в течении яти веков? Может быть, он говорит о появлении императора-христианина намного раньше официально принятой версии, или императора, благосклонно относившегося к христианам? Не Тиберий, конечно, другой, живший во времена Христа.

— Клавдий! — воскликнул Костас.

— Это всего лишь предположение. — Джек, разволновавшись, активно жестикулировал. — Столько веков прошло! Естественно, Гильдас мог просто не знать, какой именно император был первым христианином. Клавдия помнили как захватчика Британии, обожествленного императора, которому поклонялись в колчестеском храме. Не очень-то ассоциируется с христианством. А о Тиберии Гильдас, вероятно, узнал из Евангелия: император, правивший, когда распяли Христа. Гильдас скорее всего решил, что в этом триумф христианства. Почему бы и Тиберию не обратиться в новую веру? Довольно фривольное преувеличение. Но не забывайте, Гильдас жил в тот период, когда к жизнеописанию Иисуса Христа все, кому не лень, добавляли выдуманные истории.

— Что он пишет конкретно о Британии? — спросил Костас.

— Гильдас предполагает, что христианство пришло в Британию в I веке от Рождества Христова, — ответил Джереми. — Более того, он намекает на то, что император лично привнес новую религию. И это самое удивительное. Тогда для нас, идущих по следам императора, строчки Гильдаса неожиданно обретают совершенно другое значение. Огромное значение! Его «De Excidio Brittonum» посвящена исключительно истории Британии. Понимаете?

— Есть ли другие доказательства существования христианства в более ранний период? — спросил Костас. — Археологические находки, например?

— То же, что и в Средиземноморье, — ответил Джек. — Ничего определенного до II века. Самые ранние церкви, захоронения, другие христианские символы относятся только к IV веку, когда христианство стало государственной религией. Но древнее христианство было скорее религией слова, а не идолов и храмов. Довольно замкнутой и зачастую преследуемой. Если бы не Евангелие и несколько римских источников, мы бы совсем ничего не знали о христианстве в I веке. Вспомни корабль, затонувший у Сицилии. Монограмма Христа, нацарапанная на амфоре, — чуть ли не единственное доказательство. Но не забывайте, что речь идет о крушении корабля святого Павла — ключевом событии христианской истории раннего периода.

— К тому же с кем мы имеем дело? Иммигранты, торговцы и солдаты. Они могли привезти с собой представление о христианстве. Возможно, эти люди поклонялись Христу, как другие — Митре или Исиде. Местные жители составляли большую часть населения. Конечно, в определенной мере они подверглись влиянию римлян, но им все-таки удалось сохранить кельтский уклад жизни и обычаи. К сожалению, почти нет археологических находок, связанных и их религией. Они не строили ни храмов, ни алтарей, не создавали статуй богов. Археология тут не поможет.

— Хорошо. — Костас прищурился. — Предположим, что христианство существовало в римской Британии, почему тогда англосаксонская церковь не признавала его? Почему бы не плясать от радости, что твоя религия такая древняя?

— Это была не их религия, — скромно заметил Джереми.

— Как так?!

— Времен Гильдаса, времена короля Артура были не просто периодом формирования политического генезиса Британии, — сказал Джереми. — Тогда же конфликт внутри христианского мира Британии впервые достиг апогея. Каждый слышал о короле Генрихе VIII и его разрыве с римской церковью в XVI веке. Но ведь корни английской Реформации кроются в том периоде, когда британская церковь воспротивилась Риму и заявила о своей прямой связи со Святой землей и Иисусом.

— Пелагианство, — прошептал Джек.

— Большинство существовавших тогда сект оставалось в тени, но не эта. Она была действительно мощной организацией. Защищала суть христианской веры и церковь как институт. Ее боялись многие влиятельные люди в Риме. Ее боятся до сих пор.

— Никогда не слышал, — пробормотал Костас.

— Пелагий — еще один британский монах, — продолжал тем временем Джереми, — вероятно, ирландского происхождения, живший до Гильдаса. Пелагий родился в 360 году, когда римляне все еще контролировали Британию. Римская империя официально была христианской уже несколько десятилетий после обращения Константина I Великого. Предпринимались попытки установить римскую церковь в Британии. Пелагий отправился учиться в Рим. Его очень взволновало увиденное там, и он вступил в открытый конфликт с римской церковью.

— Точнее, со святым Августином, епископом Гиппонским, — добавил Джек.

— Ага, автором автобиографических «Исповедей» и «О граде Божьем». Это не тот Августин, который привез христианство в Британию и Библию которого ты видел в Британской библиотеке, Костас. Этот жил раньше. Аврелий Августин, епископ Гиппонский, верил в предопределение и в то, что христиане крайне зависимы от милости Божьей. По его мнению, к Царству Небесному можно обратиться только через церковь, а не лично. Теологическая доктрина нашла широкое практическое применение в римской церкви и в новом христианском государстве.

— Доминирование и контроль, — вставил Джек.

— Верующие становились зависимыми от церкви, считая ее проводником божественной благодати. Государство укрепляло свои позиции. Теперь проще было контролировать массы. Институт церкви соединился с институтом государства, превратившись в неоспоримый источник власти. В таких условиях зародилась средневековая Европа.

— Пелагий оказался в стороне, — сказал Джек.

— Пелагий, вероятно, считал себя поборником истинного христианства, которое существовало в Британии до прихода римской церкви. Древние христиане сравнивали себя с последователями Иисуса в I веке, — предположил Джереми. — Мы только что говорили о кельтской церкви. Так вот, по-видимому предками первых романизированных христиан были кельты. Сочинение Пелагия скорее всего единственное изложение их веры. По-моему, они иначе воспринимали идею о приходе Царствия Небесного на землю, идея о том, что божественное можно найти в земной жизни. Первые христиане считали, что Иисус учил искать и восхвалять красоту в природе, любовь и сострадание. Для них это было представление о нравственности, совершенно отличное от того, что Пелагий увидел в Риме. Выступив против Августина Гипонского, Пелагий отверг веру в предопределение и первородный грех, отстаивая врожденную добродетель человека и свободу воли. Естественно, его борьба была бессмысленной, однако он стал путеводной звездой сопротивления. Его имя век за веком повторяли на тайных собраниях, когда любое упоминание о нем означало неминуемый арест, пытки и даже хуже.

— Что с ним потом случилось? — спросил Костас.

— Карфагенский синод осудил Пелагия в ереси в 418 году, — ответил Джек. — Его отлучили от церкви и выслали из Рима. Неизвестно, вернулся ли он в Британию. Некоторые уверены, что Пелагий отправился в Иерусалим к Гробу Господню, а там его якобы убили.

— У римской церкви существовали определенные связи. Она не останавливалась ни перед чем, осуществляя то, что называла Божьим судом, — сказал Джереми. — Но она пока не могла контролировать то, что происходило в Британии. В 410 году, когда римские города пришли в упадок, церковь, привнесенная епископами Константина, практически вымерла. Об этом сетовал Гильдас. Он, вероятно, оказался одним из последних британских монахов римской церкви IV века, да к тому же изрядно запутавшимся. Институт государства покачнулся. Римская церковь потеряла былое влияние на народ, который больше не привлекала теория Августина. И вот появились язычники-англосаксы. Придется опять вспомнить еще одного Августина, святого Августина Кентерберийского. В 597 году папа Григорий направил его в Британию с сорока монахами, чтобы обратить в новую веру Этельберта I, короля Кента. После этого события римская церковь осталась в Британии навсегда.