— Рен сам интересовался антиквариатом, видимо, поэтому он описал римские артефакты, найденные под собором Святого Павла. Это еще больше распалило меня. Вскоре я узнал, что церковь Сент-Лоренс принадлежала оксфордскому колледжу Бейллиол. Мой дядя, спонсор колледжа, организовал мне доступ к архиву. Я жаждал выяснить, существуют ли записи о находках, сделанных после 1666 года. Затем меня неожиданно увлекли изучение затонувших кораблей и дайвинг. В общем, все это давняя история. У меня не сохранились подробные записи, поэтому я попросил Джереми проверить кое-что.

— И Джереми вытянул козырь? — спросил Костас.

— Джек помнил только, что видел отдельный листок, вложенный в старую книгу — часть дневника бригадира каменщиков. Но я нашел запись! — ответил Джереми, доставая из кармана пальто блокнот. — Удивительно, это произошло, когда они расчищали каменную кладку и обгоревшие балки, пытаясь найти углубления, чтобы заполнить их строительным мусором, — заброшенные колодцы, выгребные ямы, старые подвали. Один из рабочих наткнулся на склеп, вероятно, этот самый зал. Каменщик пишет, что, прошел дальше и очутился в следующем склепе, где увидел большие глиняные трубы с рычагами, расположенные вертикально в ряд с одной стороны у земляной стены. Он принял их за дренажную систему для прочищения колодца, поэтому решил не трогать. Рабочие заполнили зал мусором и заложили кирпичом. А выйдя наружу, замуровали и вход в первый склеп. — Джереми показал на истрескавшуюся дальнюю стену напротив входной двери. — Вон там, по-моему. Смотрите, кирпичи клали в спешке и по всем признакам позже Средневековья. Кажется, с тех пор стену не ломали.

Костас окончательно запутался.

— Ну и что? Дренажные трубы. При чем здесь наше исследование?

Джек достал из сумки фотографию и, протянув ее Костасу, воскликнул:

— Вот при чем! Они возвращают нас во времена Боудикки.

— Ага, понятно, — прошептал Костас. — Это не дренажные трубы, а римские амфоры.

— Больш чем просто амфоры, — восторженно проговорил Джек. — Намного больше. Конечно, целые амфоры — сами по себе уникальная находка, но для нас важна их функциональность. Подумай, где мы находимся.

— Ну… в римском амфитеатре, — ответил Костас. — А точнее… в баре? Римской таверне? Наподобие той, которую мы видели в Геркулануме?!

— Молодец! Неплохая мысль, — похвалил Джек. — Это фотография из местечка под названием Шипен. Амфоры расположены точно так, как когда археологи нашли их. Целые винные амфоры. Пять штук в ряду вместе с кружками и другими предметами! Их обнаружили в могиле.

— В римской могиле? — уточнил Костас.

— Нет. — Джек покачал головой. — Помнишь, что я рассказывал о любви кельтов к вину? Импортированное считалось особенно ценным, признаком богатства и высокого социального статуса. Шипенские амфоры стояли в могиле знатного кельта, воина. — Эмоции захлестывали Джека. — Все эти годы, всю жизнь, даже когда был маленький мальчиком, я чувствовал: здесь, в Гилдхолле, скрыто что-то поистине значимое! Я следовал интуиции. Несколько лет назад обнаружили амфитеатр, тогда мне показалось, это оно и есть — то, что будоражило меня. Но теперь я уверен: есть что-то еще. Жаль, бабушка не узнает. Куда бы след ни вывел нас, еще одна моя мечта осуществится.

Костас посмотрел на фотографию, потом на кирпичную стену, хотел было сказать что-то, но замолчал. Потом вновь взглянул на фото, затем на Джека и тихо прошептал:

— Священная корова!

— Точно, — подтвердил Джек.

— Та самая богиня. Андрасте, — добавил изумленный Костас.

Джек молча кивнул.

— Что будем делать? — спросил Джереми.

Джек сверился с часами на руке.

— Если все пойдет по плану, фургон ММУ прибудет через час. К этому времени концерт наверху закончится, и мы сможем незаметно опустить оборудование сюда, если священники не возражают.

— Надо поговорить еще с одним человеком, и думаю, все будет в порядке, — сказал Джереми, глядя на Костаса, который поднял вверх большие пальцы.

— Нельзя рисковать. Нужен полный комплект оборудования. Мы наверняка опустимся ниже уровня подземных вод, а дальше — бог его знает! Я не собираюсь даже пальцем прикасаться к стене, пока мы не будем полностью готовы. А пока можно пойти наверх, послушать музыку.

— Никуда ты не пойдешь, — возразил Костас. — Мне все еще непонятны некоторые моменты. Очень важные моменты! Например, какое отношение христианство имеет к кельтской королеве-воительнице?

— Ладно. — Джереми поправил очки и внимательно посмотрел на Костаса. — Появление христианства в Британии относится к области моих научных интересов. Давай обсудим!

— Сегодня утром до встречи с тобой мы заглянули в Британскую библиотеку, — начал Костас. — Джеку надо было проверить первоисточники касательно церкви Сент-Лоренс. И пока он копался в книгах, я заглянул на выставку древних манускриптов. Уму непостижимо! Там я увидел одну из Библий, привезенных в Британию святым Августином в 597 году. Почти двести лет прошло после того, как римляне покинули остров. Это-то и поставило меня в тупик. Я всегда считал, что именно Августин — родоначальник христианства в Великобритании. Откуда взялись христиане в римский период?!

Джереми наклонился ближе к Костасу:

— Общепринятое заблуждение. Историкам англосаксонской церкви, даже таким именитым, как Беда Достопочтенный, было выгодно, чтобы весь мир считал так.

— Не понимаю…

— Англиканская протестантская церковь — Ecckesia Anglicana — по сути, англосаксонская. Она образовалась в результате миссии Августина, который, вероятно, познакомил язычников с христианством после того, как римляне уже покинули Британию. Неплохой политический ход, соединивший англосаксонское правление с силой Рима. Но англосаксонским историкам, естественно, было известно о существовании христианства еще в римский период.

— Ecclesia Britannorum, — прошептал Джек. — Бриттская церковь… Кельтская церковь.

— Чтобы до конца разобраться, нужно обратиться к сочинениям Гильдаса Мудрого, — продолжал Джереми, — бриттского монаха, жившего в начале VI века. Прошло сто лет после окончания римского владычества, до появления Августина на бриттской земле оставалось еще два века. До наших дней дошли только сочинения одного бритта, жившего во времена короля Артура, — Гильдаса Мудрого. При вторжении англосаксонов он стал одним из военачальников.

— Ну вылитый брат Тук[33], - пробурчал Костас.

— Его книга, написанная на латыни, называется «De Excidio Brittonum» — «Падение Британии». У меня с собой перевод. — Джек выудил из сумки потрепанное издание в серо-голубой обложке с монограммой Христа. — Бабушкин подарок… Разглагольствования о том, как короли, правившие Британией после римлян, не смогли выполнить христианский долг. Я захватил книгу с собой только потому, что Гильдас упоминает Боудикку.

— Гильдас называет Боудикку коварной львицей, — с улыбкой добавил Джереми.

— Да, и больше ни слова. Но это означает, что память о ее восстании до сих пор была жива. Даже священник, практически ничего не знавший о римской истории и немногим больше об истории христианства, не забыл написать о Боудикке.

— Зато он первым упоминает об основании кельтской церкви во времена римского правления, — заявил Джереми.

Джек перевернул страницу и прочитал вслух:

— Вот, пожалуйста. «Тем временем скованному льдом острову, далекому, заброшенному в самый глухой уголок мира, туда, куда не дотягиваются солнечные лучи, преподнес Христос подарок — свои лучи, заповеди свои, ведь Христос — истинное солнце, которое сияет по всей земле не с временного небосвода, а с самой высокой небесной цитадели, которая неподвластна времени. Впервые произошло это, сколь известно нам, в последние годы правления Тиберия, религия Христа стала распространяться без преград; без разрешения сената император назначал смертную казнь тем, кто выступал против воинов Христа».

— По крайней мере с погодой он не ошибся, — проворчал Костас. — Так что он хотел сказать по существу вопроса? При чем здесь Тиберий?