Джек приподнял шлем, чтобы ослабить давление на шею, но рев турбины за спиной обрушился на него с такой силой, что от тут же опустил шлем, еще плотнее прижимая защитные пластины к ушам, пока шум не смолк, а затем закрепил микрофон. Физически Джек был совсем измотан, но отдыхать не мог: никак не отпускали мысли о вчерашнем дне. Они все же нашли останки корабля! Джеку не терпелось вернуться и продолжить исследование. Сколько новых открытий ждет их впереди! Морис успел сказать всего пару слов, но и этого достаточно, чтобы оценить важность его находки. Джек опять взглянул на часы. Уже больше часа они летели на вертолете «линкс» к «Сиквесту ІІ» в Мессинском заливе у Сицилии, который покинули на рассвете. Джек включил автопилот, чтобы удерживать вертолет низко, чуть не касаясь волн. Очень важно наблюдать за высотомером, к тому же заснуть не удастся. После погружения прошло меньше двенадцати часов. Кровеносная система еще перенасыщена азотом, который может превысить допустимую норму, набери они большую высоту.

Джек еще раз проверил приборы, отключил автопилот и, перейдя на ручное управление, повернул «Линкс» на тридцать градусов в северо-восточном направлении так, что он оказался под углом к береговой линии. Вновь задействовал автопилот и, откинувшись на спинку кресла, снова взглянул на картину на экране компьютера между сиденьями. Это картина, с которой он вырос. Гордость коллекции Ховардов, собранной дедушкой Джека. Сейчас она находится в здании кампуса Международного морского университета в Корнуолле. Миниатюра Гете, выполненная акварелью во время извержения Везувия в 1787 году. На заднем плане изображено однотонное серое небо, на переднем — переливающееся желтое море. В центре возвышается огромный вулкан, у подножия которого — береговая линия, застроенная домами с плоскими крышами. Очень похоже на древнеримские города, которые позже были обнаружены археологами. Картина казалась причудливой, чуть ли не абстрактной. Хотя красно-желтые полосы над вулканом выдавали жестокую реальность событий, свидетелем которых стал Гете.

Джек через лобовое стекло вертолета пристально всматривался в расстилающийся впереди залив. Он будто видел перед собой еще одну акварель. Пастельные тона вдоль горизонта постепенно сливались с алыми полосами рассвета. Проплывающий внизу пейзаж таял, исчезая за слоем густого тумана чуть ниже вертолета.

Костас клевал носом в кресле второго пилота. Стоило Джеку слегка изменить курс, как расслабленное тело Костаса повалилось вперед. Вздрогнув, грек тут же проснулся.

— Ну как тебе виражи? — спросил Джек по внутренней связи.

— Сохраняй высоту на отметке полторы тысячи футов, умоляю! — устало ответил Костас. — Так хочется, чтобы маленькие пузырьки азота угомонились.

— Ничего, потерпи. Скоро сядем.

Потянувшись, Костас вздохнул:

— Свежий воздух и земля под ногами — единственное, о чем я мечтаю с недавних пор.

— Тогда тебе стоит внимательнее выбирать друзей! — усмехнулся Джек и сбросил высоту на несколько футов.

Вертолет прорвался сквозь туман, и мираж стал реальностью. Внизу показалась резко очерченная береговая линия островов, побережье материка, громадные опаленные солнцем скалы, покореженные лазурным морем. На востоке простирался город. А вдали, на горизонте, пламенел пожар — оранжевой вспышкой над горами всходило солнце, стыдливо прикрываясь пеленой тумана.

— Неаполитанский залив, — сказал Джек. — Колыбель цивилизации.

— Цивилизации? — Костас сладко зевнул. — А что ты называешь цивилизацией? Коррупцию в национальном масштабе, наркоторговлю и мафию?

— Забудь об этом и окунись в прошлое, — ответил Джек. — Мы здесь с мирной археологической миссией! А не для того, чтобы разбираться с текущей ситуацией в стране.

— Да будет так! — отозвался Костас.

Любуясь великолепным пейзажем, Джек чувствовал, что все здесь пропитано историей, как и во многих городах Средиземноморья: в Стамбуле, Иерусалиме. Наслоившиеся друг на друга цивилизации еще различимы. Несколько культур, каждая со своими отличительными особенностями, оказались неразрывно связаны друг с другом огромными возможностями, которые предоставляли ресурсы страны.

Неаполитанский залив был центром распространения идей по всей Европе. Первыми здесь поселились греки в ІХ-VIII веках до нашей эры, отправившись на запад, обмениваясь железом с этрусками. Рим тогда представлял собой несколько лачуг, утопающих в болотах.

Кумы — город, откуда впервые привезли в Европу алфавит, — а за ним Неаполь, Помпеи становились центрами новой Греции, Великой Греции. Территория активно развивалась за счет торговли и внутреннего региона — Кампании, — славившегося богатыми сельскохозяйственными угодьями.

Рассматривая склоны Везувия, Джек вдруг вспомнил о вчерашнем подводном открытии и повернулся к Костасу:

— Помнишь винные амфоры, которые мы нашли среди обломков корабля? Они родом отсюда.

— Плодородные вулканические почвы идеально подходят для выращивания винограда.

— Тут почти во всем сказывается греческое влияние, — сказал Джек. — Даже после вторжения римлян в IV–III веках до нашей эры, превратив это место в своего рода Солнечный берег для богачей, греческая культура никуда не исчезла. Многие считают Помпею и Геркуланум типичными римскими городами. А на самом деле они появились несколькими веками раньше до прихода римлян. В 79 году эти города оставались многонациональными. Греческий язык и местные диалекты были распространены наряду с латынью. А Неаполитанский залив продолжал оставаться важнейшим центром распространения восточной культуры не только с востока Греции, но и с Ближнего Востока, из Египта и так далее. Торговля экзотическими товарами, новые формы искусства, общение иностранных послов, новые идеи в философии и религии.

— Расскажи о вулкане, — попросил Костас.

Джек застучал по клавиатуре компьютера, и картина Гете сменилась черно-белой фотографией извергающегося вулкана вдалеке: огромное облако клубящегося дыма повисло над городом как злой джинн.

— Итак, март 1944 года. Идет Вторая мировая война, — начал Джек. — Прошло девять месяцев после того, как союзники высадились на Сицилии. Именно там, где мы с тобой недавно побывали. Спустя несколько месяцев после освобождения Неаполя союзники упорно пробирались к Риму. И тут произошло самое крупное из последних извержений Везувия.

Костас присвистнул.

— Как будто боги войны решили: ад теперь будет здесь.

— Именно так все и подумали. К счастью, это был всего лишь очень сильный выброс газа и пепла, после которого вулкан успокоился. С тех пор ничего существенного здесь не происходило, не считая землетрясения 1980 года унесшего жизни сотен людей и оставившего тысячи без крыши над головой. Кстати, недавние сейсмические волнения вызывают беспокойство в научных кругах.

— Те, что зафиксировали три недели назад?

— Ага, поэтому мы здесь.

— А в древние времена? — поинтересовался Костас. — Например, извержение 79 года.

Джек снова застучал по клавиатуре, и на экране появилась новая картинка.

— Это единственное известное римское изображения Везувия. Фрагмент настенной живописи с мифологическим уклоном, найденной в Помпеях. Видишь, слева нарисован бог, держащий гроздь винограда, и горы с буйной растительностью, виноград для лучшего в мире вина. Другими словами, райский уголок. Извержение 79 года стало огромным потрясением как в физическом, так и в психологическом плане. Помпеи, Геркуланум, Стабиа, деревни вокруг вулкана исчезли навсегда. Со временем жизнь в Кампании вернулась в прежнее русло. Психологический эффект, по-моему, оказался сильнее, повлияв на несколько поколений. Сложно провести аналогию с современностью. Ну хорошо, представь, например, что разлом Сан-Андреас вдруг ни с того ни с сего углубился, уничтожив Голливуд и стерев с лица Земли Лос-Анджелес. Многие наверняка решили бы, что наступил Апокалипсис.

— Получается, люди ничего не замечали и даже не предполагали, что скоро должно произойти извержение?