Я вскочил на ноги и стал переворачивать все вверх дном, стараясь найти хоть какую-то подсказку. Должна была оставить. Должна.

Разорванные листы сложил воедино, и боль снова пронзила все тело. Оставила. Прошлое. Сжимая в руках это последнее, что от нее у меня сохранилось, я просто скулил от невыносимых терзаний. Хотелось орать во всю глотку, звать на помощь. Только никто не придет.

Но разум тоже знал, что делать, и повелевал руками, чтобы достать из кармана джинсов телефон и набрать номер.

– Да, Кин, неужели соскучился? Или на свадьбу зовешь? – съязвил абонент.

Я ничего не смог сказать, только пытался отдышаться.

– Гранд, что за хрень? Ты что там, ревешь? Что случилось? – раздался в трубке уже обеспокоенный голос.

– Рита… я один, – выдавил, глотая комки в горле. – Я все испортил… отец мертв… мать бросила. Она предала меня… нет… это я мудак. Не знаю, как дальше… хочется подохнуть.

– Так, а ну-ка взять себя в руки! – рявкнула подруга.

А мне стало еще хуже от осознания того, что я, мужик, вою, как маленькая девочка, растирая сопли и слезы по лицу.

– Ты где? – спросила она.

– Там же.

– Сейчас буду, оставайся на месте, – моментально ответила Рита и оборвала связь.

– Вот это я понимаю – приплыли, – раздался знакомый голос.

Я вздрогнул и поднял голову. На пороге спальни стояла Рита.

– Чего у тебя входная дверь-то открыта? Я стучала, кстати, – хмуро проговорила она и, не дождавшись ответа, села рядом со мной на кровать. – Твой психотерапевт весь во внимании.

И я начал рассказывать все с самого начала, иногда срываясь на крик или на постыдный сиплый стон. Сдержанность явно не мой конек, в небесной канцелярии меня наградили только идиотизмом, и все. Суки!

– Охренеть, только я тебя оставила, и ты сразу влип, парень, – пробормотала Рита и выдохнула, сложив губы трубочкой.

– Понимаешь, все бросили меня. – На глаза снова навернулись позорные слезы.

– Я бы тебе врезала, да не могу. Ты типа мой друг, и тебе нужна поддержка, иначе суицид или психбольница, – цокнула Рита.

– Скажи, это конец? – с надеждой на отрицательный ответ спросил ее.

– Ты будешь поднимать это дело? – поинтересовалась она.

– Я не смогу этого сделать, и не потому, что мне жаль кого-то из этой истории, а потому, что я должен поступить правильно, реабилитироваться в ее глазах. Только в ее, а на остальных мне насрать.

– Поняла, – вздохнула Рита снова. – Самое последнее – это ехать к Лив и говорить, какой ты мудак. Она это и так знает. Дай время ей и себе, подумай, выстрой план, если тебе она действительно нужна.

– Да бред это, – мотнул я головой, зная, что это конец для меня. Никогда больше никакого счастья, лишь пропасть с острыми камнями на дне, на которые буду падать каждую ночь, просыпаясь в холодном поту.

– До сих пор не могу поверить, что ты так поступил! – неожиданно крикнула Рита и поднялась с кровати. – Не могу! Какой ты дебил, Кин. Мне ее безумно жаль, она ведь такая…

– Заткнись! – рявкнул я. – И так хреново, а еще ты!..

– Тогда зачем ты мне позвонил, если твои нежные ушки не хотят слышать правды? – с сарказмом парировала она.

– Потому что я растерян, Рита. Меня бесит то, что сижу тут, сжимая в руках ее признание пятилетней давности, и реву, как ребенок, у которого игрушку отобрали. Я ненавижу себя за такую слабость. Но мне ничего больше не надо. Не хочу ничем заниматься, буквально ничем. Просто подохнуть здесь в одиночестве. Я постоянно отвергал людей, которые стремились мне помочь, хотели быть рядом со мной. И что в итоге от меня осталось? Я разбит, загнан в тупик, из которого нет выхода. И ее мне уже не вернуть, никогда.

– Тогда пришло время менять не местоположение, а себя, – спокойно ответила Рита. – Начни новую жизнь без маски, которую ты носишь. Она тебе больше не нужна, потому что не помогла, а лишь убила все лучшее в тебе. Стань самим собой, двигайся дальше, шаг за шагом, и вскоре ты поймешь, что для тебя важнее. У тебя появится шанс отвоевать свое место под солнцем. Ведь оно не дается за красивые кудри и зеленые глаза, за это надо биться. До крови.

– А если она не захочет меня видеть? – прошептал я, боясь, что мой гребаный сценарист услышит эту подсказку и непременно впишет в мою жизнь.

– Ты мужик или где? – недовольно спросила Рита и уперла руки в боки.

– Или где.

– Так, трансвестит, поднимай свою тощую задницу и прибери здесь все. Завтра решим, что делать, – цокнула Рита, осматривая спальню. – И да, мои услуги оплачиваются по двойному тарифу. Я, знаешь ли, теперь гордость отделения.

– Да пошла ты, – слабо улыбнулся я.

– Непременно, только без меня ты загнешься, Кин, – пожала она плечами и пнула разбитый стул. – Нет, ты дурень, это точно. Надо бы внести в паспорт отдельную строчку для всех, чтобы люди понимали, с кем имеют дело. Так вот, в твоем случае в графе «сущность» было бы написано: «Глубоко тронутый мудак с аффектом Халка».

– Это больно, Рита, падать вниз, – тихо произнес я.

– Еще бы, – ухмыльнулась она. – Но мы подлатаем твою душонку и поставим тебя на ноги. Вот черт, думала, отдохну от тебя, но не тут-то было. Если бы не знала, что ты полоумный наркоман, помешанный на чувстве собственничества к своей малышке, то подумала бы, что решил привязать меня на всю жизнь.

– О, да отвали. Сейчас мне не до смеха, – фыркнул я.

– Ну, поплачь, у тебя еще не вся майка в соплях, потом вывешу ее у себя в отделении как показатель того, какие мужики тупые ослы, – хохотнула Рита, а я запустил в нее абажур от разбитого ночника.

– Меткостью тебя боженька тоже обделил, – рассмеялась она, ловко увернувшись. – Давай, мудаковатый больной, вставай и начни новую жизнь за пределами этой богадельни. Хотя можешь переписать дом на меня как оплату моих трудов.

– Черт, с кем я связался?.. – закатив глаза, я откинулся спиной на постель.

– Я об этом спрашиваю Всевышнего каждый день, как только встретила тебя. Но он упорно молчит, – ответила она.

– Не хочу существовать без нее и в то же время не могу быть рядом, – выдохнул я.

– Хватит, Кин! – повысила голос Рита. – Ты хоть одно слово услышал? И чего я тут распинаюсь? Быстро вставай, задолбал!

– Потом, – отозвался я, перевернулся на живот и уткнулся носом в подушку, которая еще хранила едва уловимый запах. Ее аромат.

– Спокойной ночи, Фиона. До завтра, – рассмеялась Рита, щелкнула выключателем и вышла из спальни, тихо прикрыв за собой дверь.

Да, она полностью права. Нужно собрать все силы, чтобы последний раз попытать счастья в рулетке под названием «жизнь».

– Прошу, только помни меня, не забывай. Впусти меня, и я обещаю, что никогда больше не брошу тебя, малышка. Я твой мудак, ты сама говорила об этом. Так прими меня обратно, вылечи меня, – прошептал я в темноту, и по моей щеке скатилась последняя слеза.

Оливия

– Лив! – завизжала Лайла, и тут же я оказалась в объятиях однокурсницы.

– Детка, да ты похудела! Теперь мы точно выиграем у «зубников» конкурс красоты. – Она критически осмотрела мою голубую футболку-поло и белые джинсы, а я рассмеялась. Услышь красотка Кори, которая учится на стоматологическом факультете, слова моей подруги, – как минимум смачно обругала бы ее, как максимум выдрала бы ей космы.

Первый день после каникул в университете – День знакомства с первокурсниками. Поляна перед главным зданием заставлена столами. Со всех сторон несутся радостные восклицания и смех. Наш столик окружили приятели-студенты. Новички, смущенно потупившись, топтались в сторонке и вскоре разбежались кто куда. Осталось лишь несколько самых стойких, или глупых, которые с жадностью осматривали старшекурсников.

Как же я безумно скучала по этому времени, когда все просто, все хорошо и легко. И вот я здесь, в центре внимания, как и прежде. Ничего не меняется. Стабильность – она была мне необходима. Вдохнув смешавшийся в воздухе букет одеколонов и женских духов, я радостно начала обнимать всех и чмокать в щеку, пропуская мимо ушей громкие выкрики лозунга нашего факультета и пошлые, но привычные комментарии парней.