Я устало потер лоб и уши, чтобы кровь прилила к голове, сказал уверенно:

— Граф, наши дела обстоят так. Литэрлих не знает о том, что мы на вашей стороне. Он не знает — кто помогает вам, не знает — как погибли его люди. Стоит сохранить такое положение вещей.

Я сделал паузу, не забывая про акценты в речи даже в подобных ситуациях, а затем продолжил взвешенно:

— Вы объявите о том, что вепрь разорвал многих, но сэр Родгар смог одолеть его. Ну, а дальше пир, и что там еще принято делать в таких случаях.

— Похоронить погибших, например, — укоризненно молвил Везарх.

— Да, и погибших, — ничуть не сбился я. — А еще, желательно, послать верных людей и привести тушу вепря, как живое доказательство.

— Мёртвое, — поправил Родгар.

— Верно, — усмехнулся я. — Потом мы сами сделаем нужный ход, простой и холодных, как удар кинжала.

Граф слушал молча, снова буравя меня взглядом:

— А вам какой резон ввязываться в эти игры, виконт? Говорите прямо, что нужно конкретно вам?

Я устало улыбнулся:

— Да, есть одна просьба.

Еще на подступах к городу нас заметили стражники и сопровождали до самой крепости, куда тут же отправили гонца. У ворот крепости вышла целая делегация. Анна в окружении своих людей, бледная, будто постаревшая, выехала первой и, едва ноги коснулись земли, чуть ли не бросилась к Графу, но вовремя сдержалась и дальше шла спокойно, а произнесла громко, так, чтобы слышали даже столпившиеся крестьяне:

— Я вижу, что охота выдалась непростой, ваше сиятельство?

Граф смотрел исключительно на Анну, но я знал, что сейчас судорожно пытается оценить обстановку и действовать исходя из ситуации.

— Верно… Боюсь, что мы потеряли сегодня много достойных мужей…

У Анны в глазах копились слезы, приходилось всё выше поднимать голову, чтобы запруда не прорвалась.

— Я скорблю о погибших… — вздохнула она, гася прорывающийся плачь, — но я счастлива, что мой супруг вернулся целым и невредимым. Сэр Литерлих… Будто зверь настиг Вас и…

Больше она не смогла произнести, тяжелые капли проложили дорожку по алебастровой коже лица, Анна совсем по-детски зажала рот рукой, чтобы никто не услышал, как плачет Графиня, только тонкие плечи едва заметно дрожали, выдавая её.

Рэнье притянул супругу к себе, а рыцари и все окружение Графини тут же взяли их в кольцо, пряча господ от посторонних глаз. Рядом со мной возник Везарх, шепнул зло:

— Леди Анна никогда не заплачет на глазах у людей, тем более у крестьян…

— Она напугана, сэр Везарх, — удивился я. — Ей сообщили о смерти супруга! Любой бы…

— Нет! — грубо перебил он так, что на нас стали оглядываться, сбавил громкость, — нет… Леди Анна хочет о чем-то его предупредить.

Я пожал плечами:

— А есть что-то, чего мы сами не знаем?

Везарх бросил взгляд поверх моего плеча, лицо его разом потемнело:

— Например, это, сэр Альнар?

Толпа придворных пугливо расступилась, я сперва не понял причины, Литерлих вышел взволнованный, глазки бегают, всё как всегда, но его спутник. Я замер, как опоссум при виде хищника. Герцог Балареантский, собственной персоной, да еще в компании с предателем… Ох, чует моя врожденная чуйка, не к добру.

Герцог, улыбаясь, двинулся в сторону Графа, сердечно расправив руки:

— Граф! Живой! Какое счастье, для всех нас!

Люди Графини стыдливо отступали, стараясь не встречаться глазами с Герцогом. Рэнье спокойно отстранил Графиню, а сам вышел вперед.

— Да, ваша светлость, оказалось — зверю я не по зубам.

— Или не по вкусу, — рассмеялся Герцог под дружное хи-хи свиты.

Рэнье сделал вид, что не заметил едкого замечания.

— Вы вновь осчастливили нас прибытием, ваша светлость?

— Как видите, — разом посерьезнел тот. — Король отложил проведение турнира из-за нерасторопности некоторых рыцарей. К тому же, у нас с вами остались незаконченные дела…

Последняя фраза прозвучала неподдельной угрозой, но Рэнье ответил спокойно:

— Кстати, о делах…

Граф неожиданно сделал нам знак приблизиться.

— Сэр Альнар, вы нужны мне сегодня, приведите себя в порядок и сразу ко мне.

— Да, ваше сиятельство, — поклонился я как можно ниже, а про себя подумал, будь ты проклят, Рэнье, не пали меня…

Герцог уперся в меня недовольным взглядом, а Рэнье продолжил:

— Сэр Везарх, всех раненых отвести к лекарю, Маркуса срочно к Итию, Леди Анна проводит вас.

Везарх, как всегда немногословный, коротко поклонился и пошел исполнять приказ, а Граф, окинув меня двусмысленным взглядом, добавил:

— Сэр Альнар, прошу вас, распорядитесь на счет убитых, ну, вы знаете…

Вечером я сидел у себя в комнате с кувшином вина и ждал. Граф не назначил мне времени, а стоять у его покоев, как верный пес — не в моих правилах. На счет погибших солдат и врагов я поговорил с Графиней, она все хорошо поняла и отправила верных Графу людей разобраться с этим.

Я помылся в огромной бочке воды, которую мне притащили милые служанки Графа, но расслабиться толком не успел, как ввалился Родгар, грянул с порога:

— Его нигде нет!

— Кого? — осведомился я, разглядывая груды наскоро сшитой одежды, преимущественно состоявшей из двух цветов, черного и желтого. Где-то это были черные штаны и желтая мантия, где-то цвета чередовались, и одежда принимала самые причудливые формы.

— Как кого! — воскликнул воин. — Манфаэля! Он должен был давно вернуться!

— Он последовал за Литерлихом… — протянул я, одевая через голову черный камзол с вкраплениями золота, который показался мне наиболее удачным. — Думаешь, его схватили?

Родгар тяжело рухнул на стул, а я поставил кубок на стол рядом с ним, плеснул туда из первого попавшегося графина.

— Не знаю… — выдохнул рыцарь.

— Не торопись с выводами, подождем немного.

— Клянусь! — воскликнул он, кубок подпрыгнул от упавшего кулака рыцаря и неуклюже перевернулся, залив красным ровную гладь стола. — Клянусь честью! Если Манфаэль погибнет от рук… этих… я убью каждого! Каждого!

Дверь распахнулась, мы разом обернулись, в надежде увидеть Манфаэля, но на пороге стоял вечно серьезный Везарх. Родгар горестно поднялся, взяв кувшин вина:

— Нас ждут на пир… Я буду там.

Везарх окинул взглядом разлитое по столу вино, прошел вглубь комнаты, кушетка тихо скрипнула под его весом:

— Это сэр Маркус так тревожит нашего друга?

— Манфаэль, — ответил я, — Маркус ранен, но он боец, выживет. А если и нет — это славная смерть.

Старый воин смотрит угрюмо, слегка наклонив голову, будто ищет повод, что б уличить меня в чем-то:

— Значит, от Манфаэля так и не поступило вестей? А что Граф?

— Пока не знаю, думаю мы поговорим с ним после того собрания внизу. Кстати, прошу вас поучаствовать.

Везарх на секунду задумался, потом спросил:

— Герцог и Литерлих?

— Я думал об этом, — признался я, — но пока не вижу связи.

— Если это альянс сил, то они, несомненно, направлены против Графа. Думаю, он в курсе.

— А если нет?

— Тогда в курсе леди Анна. Герцог в бешенстве, люди говорят, что он заручился поддержкой самого Короля, поэтому ведет себя так вольно.

— А вы что думаете?

Я взял большое зеркало и сунул в руки рыцарю, пока сам вертелся как девчонка, стараясь понять, не выгляжу ли я как эта самая девчонка в таком костюме.

Везарх терпел, сказал, весомо роняя слова:

— Король его друг, но открыто поддерживать подобные распри внутри государства он не станет.

Я понял, что на девчонку явно не похож, но брезгливо отодрал золотые лямки, и всё, от чего удалось избавиться, а на ноги одел свои старые штаны, перевязь с мечем легко сошлась на поясе, мой золотой запас на боках куда-то пропал.

— Идемте?

— А ваш доспех? — спросил он.

Я невольно вздохнул, этот доспех только выглядит тонким и легким, на самом деле, когда снимаешь его, кажется, будто всё время таскал наковальню, но пока он одет — не замечаешь, слишком хорошо сидит.