— Заставляешь студентов спать под дельфиньи песни?, — захохотал Нелюбин.

— Не смешно, — насупилась Лена. —  Человеческому уху звуки, издаваемые дельфинами, неприятны. И вообще забудьте про дельфинов, главное — принцип: не пытаться расшифровывать неизвестный язык, а создать новый, в котором понятные элементы будут взаимодействовать с неизвестными и помогать в их распознавании.

— И что ты взяла за основу такого языка?, — профессионально поинтересовался Егор.

— Фотографии, — Лена гордо вздернула подбородок.

— Фотографии?!, — охнул Андрей.

— Чьи? Известных людей?, — понимающе подмигнула Ирма. — Красавцев киноактеров и чемпионов по теннису?

— Я же не гламурный журнал оформляю, — обиделась Карева, — а пытаюсь "прочитать" энцефалограммы конкретных людей. Часто тебе снятся Брэд Пит или Джордж Клуни?

— Никогда, — грустно призналась Ирма.

— Люди видят во сне, как правило, тех, с кем непосредственно общались. Прежде всего, родственники, хорошие друзья, однокурсники, одноклассники, сослуживцы. Те, кто оставили в памяти определенный след, своеобразную зарубку на долгие времена. Поэтому, начиная эксперимент, прошу принести человека как можно больше фотографий людей, с которыми он в жизни встречался.

— С одной стороны энцефалограммы, с другой — фотографии, — пытался вникнуть в суть открытия Лукошкин. — А как они соединяются?

— Фотографии вводятся в компьютер и становятся базой данных для расшифровки снов определенного пациента. Вместе со мной работает талантливый студент-программист — Аркадий Плющев, — продолжала Лена. — Он составил программу, которая сравнивает элементы "нового языка" — фотографии и энцефалограммы.

— Что-то наподобие программы распознавания лиц, которой пользуются фэбээровцы в США?, — снова продемонстрировал эрудицию Ерофеев.

— Похоже,— согласилась Лена, — только у нас цепочка изображений существенно короче, зато предмет сравнения — энцефалограммы гораздо сложнее.

— И как же работает ваша программа?, — вот и Лиля заинтересовалась.

— Просыпаясь, пациент пересказывает сон, кто в нем присутствовал, — терпеливо объясняла Карева. — Аркадий выстраивает последовательность фотографий и вводит запись сигналов мозга. И так ночь за ночью. Персонажи естественно повторяются. Программа начинает сравнивать количество повторяющихся образов и находит столько же повторных фрагментов на кривой энцефалограммы. Записи излучений мозга как бы притираются к фотоизображениям. И — финальный аккорд: после загрузки очередной энцефалограммы программа сама выдает цепочку просчитанных ею картинок. Остается лишь сравнить с тем, что расскажет пациент.

— И каков результат?, — Ерофеев склонился над салфеткой, делая вид, что старается разобраться в кривых, которые начертила Лена. И случайно (Егор готов был поклясться, что совсем не случайно!) коснулся щеки соседки.

— Совпадений… процентов 70, — моментально покраснела Карева, но с заданного ритма не сбилась. — Аркадий продолжает усовершенствовать программу. Уверена, еще пару лет и — Плющев справится с задачей. Но напомню главную цель исследования: узнать, что скрывают 90% серого вещества, которые человеческий мозг не использует. И теперь, когда в моих руках оказалась программа расшифровки энцефалограмм, я смогла осуществить мечту и заглянуть "за барьер".

Лена торжествующе сжала кулаки и потрясла ими в воздухе.

— И что там?, — нетерпеливо заерзал на стуле Нелюбин. — Данные о пришельцах, которые когда-то посещали Землю?

— Нет-нет, дайте мне догадаться, — затараторила Ирма. — Там спрятаны способности человека к левитации и телепатии. Так называемый "третий глаз".

— А, по-моему, это блок защиты, — не осталась в стороне Лиля, — мозг отправляет туда информацию, которая неприятна человеку, чтобы он о ней поскорее забыл.

— Еще есть версии?, — и Карева повернулась к Ерофееву: естественный цвет лица почти восстановился, женщина справилась с волнением.

— Может быть, "за барьером", — ринулся в бой Андрей, — расположен склад информации, которая накапливается поколениями предшественников. И там, например, удасться отыскать воспоминания какого-нибудь первобытного человека о правилах охоты на мамонтов?

— Удивительное предположение, — оценила кругозор нового знакомого Лена. — Мне такое в литературе не попадалось. Память всего человечества в голове каждого индивидуума. Впечатляет!

Ерофеев просиял от свалившейся на него похвалы.

— К сожалению, придется вас разочаровать, — развернулась Карева к остальным гостям, — разгадка, на мой взгляд, оказалась не столь увлекательной. Там "сложено" то же самое, что и в работающих 10%. Я сравнивала содержание снов конкретных людей и энцефалограммы их потаенных уголков мозга. Один и тот же перечень лиц. Поэтому напрашивается единственно возможный вывод: мозг старательно дублирует много раз одну и ту же информацию, страхует сам себя. Таков мой вердикт. Итак, — и ученая дама подтолкнула салфетку к Лукошкину, — что предложишь ты, спец по головоломкам?

— Вывод никогда не бывает единственным, — назидательно изрек Егор.

Лена в ответ только фыркнула.

— Поэтому хочу предложить дополнительный вариант, — не обращая внимания на реакцию Каревой, продолжил Лукошкин. Он всегда чувствовал себя увереннее в соревновательной стихии, любил удивлять слушателей. — Представь, что имеешь дело не с копированием данных, а с записью каждый раз новой, но повторяющегося содержания, информации.

— Но как подобное может быть?, — недовольно передернула плечами Лена.

— Нейрофизиолог ты, а не я, — ехидно заметил Егор, — ищи объяснения и найдешь.

— Абсурд!, — выдохнула Лена. — И думать тут нечего.

— Повторяешься, — хмыкнул в ответ Лукошкин. — Не абсурд, а нестандартный вывод.

— Это ты повторяешься, — разозлилась Лена. — Тебе предложили проблемы из несовместимых сфер — пророчество древних индейцев и скрытые возможности человеческого мозга, а ты выдал совершенно идентичные ответы. Что и доказывает нежизнеспособность твоей теории.

— Или, — неожиданно осенило Лукошкина, — что загадка майянцев имеет прямое отношение к тому, чем занимаешься ты. Кстати, обрати внимание: еще один нестандартный вывод.

— Далекий от реальности, — парировала Карева.

— Друзья дорогие, чай остыл, — тут же предотвратила дальнейший спор Лиля. — Требуется новый заварить.

Через час уходящие гости толпились в прихожей. Первыми покинули закончившийся праздник Вадим и Ирма. Егор снял с вешалки и помогал Лене надеть пиджак.

— Ты как?, — тихо спросил Лукошкин родственницу. — Не обиделась?

— Не перестаю удивляться теоретикам, — продолжала дуться Карева. — Вы с такой легкостью и скоропалительностью делаете выводы, даже не удосужившись изучить проблему. Я потратила годы, чтобы прийти к определенному выводу. А ты даже понятия не имеешь, что такое энцефалограмма.

— Позови Лукошкина в лабораторию, — посоветовала Лиля. — Путь увидит, как работают настоящие ученые.

— Хорошая мысль, — поддержал жену Егор. — Для очередной книги материала не хватает, разживусь у тебя интересными фактами.

— Пригласите и меня, — поспешно включился в разговор Ерофеев. — Готов сыграть роль подопытного кролика и поспать в вашей лаборатории.

— Здравая мысль, — согласилась Карева. — Начались каникулы, и студенты для экспериментов иссякли. Переживала, что придется исследования останавливать. Но с вами двумя работу можно продолжить. Только не забудьте предварительно подобрать "портфолио" знакомых и родственников. Осилите?

— Предлагаю подвезти вас домой, — галантно предложил Ерофеев, протягивая локоть, — по дороге расскажете о деталях эксперимента, чтобы я мог морально подготовиться. Настроиться.

— Да там нет ничего страшного, — принялась успокаивать художника Лена, и парочка скрылась за дверью.

— А я спать не предлагался, — крикнул было Егор и поперхнулся: Лиля толкнула его в бок. — Собираюсь только посмотреть, — уже тихо добавил он, объясняя жене, — что-то вроде экскурсии. Чтобы в качестве извинения уверить твою сестру, что она гений и все делает правильно.