– Быстро воды, - крикнул он мальчишкам, - и срочно найти Алаину.

– Побежали уже за ней, - крикнул один из мальчишек и получил затрещину за то, что сунулся под самые ноги.

– Кто он такой, Вил? - спросил Урган.

– Не знаем, - сказал тот, кто нашел Корна, - мы с Астом увидали дымок, пошли проверить, кто это, а потом услыхали ржанье этого вот красавца. А когда нашли парня, тот уже истекал кровью. Знакомая наша постаралась. Надо, Урган, ею заняться все-таки, не первого человека она так поприветствовала, хорошо хоть ему повезло, мы рядом были.

– Ничего, - оборвал его Урган. - свои ее повадки знают, а чужаки пускай сами о себе позаботятся. Он был один? Вы проверили? - Получив утвердительный ответ, он обратился к подбежавшей девушке, - Алаина, это по твоей части.

– Что случилось? - спросила запыхавшаяся девушка.

– Иди в дом, там парень, разукрашенный нашей кошечкой, - приказал Урган.

– Опять она? Урган, ты должен что-то сделать с ней, - осуждающее сказала Алаина и вошла в дом.

– Ой, - воскликнула она жалобно, увидев окровавленное тело юноши. - Урган, -повернулась она к вошедшему вслед за ним человеку, - если этот парень не выживет после такой потери крови, я сама найду эту рысь и убью ее.

– Разошлась, - усмехнулся Урнган, - это не женское дело, твое теперь - зашить его. Судя по одежде - это бедняк, - продолжил он задумчиво, - но слишком конь у него хорош, породистый, да ухоженный.

– Да? - мимоходом удивилась, принимаясь уже за дело, Алаина, - лучше моего Арика?

– Ну, нет, никто не может поспорить с твоим красавцем, а если кто и посмеет, наживет себе врага, - засмеялся Урган.

– Неправда, - улыбнулась Алаина, продолжая осматривать раны бесчувственного Корна, не узнавая его и даже не предполагая, кто перед ней.

– Я начну с лица, - сказала она, окончив осмотр. - Может и удастся избежать рубцов.

– Ну, хорошо хоть, что жив. А то пришлось бы тебя запирать, чтоб не кинулась на нашу кошечку.

– Я серьезно, Урган, один человек уже погиб. И этот может погибнуть. А вдруг эта рысь бешенная? Она такая небольшая, а кидается на людей, не боясь их. Вдруг она заразила его бешенством.

Алаина повернулась к Ургану.

– Мне нужны мои травы, пошли кого-нибудь за ними, и пусть принесут мои иголки и нитки.

Пока Урган отдавал распоряжения, она развела в небольшой печурке огонь и поставила греться воду, которая в ведрах уже стояла наготове.

Урган молча наблюдал за ней. Несколько месяцев назад она пришла к ним бледная, молчаливая, подавленная. Ее конь выглядел намного лучше, чем она. Долго она не могла оправиться, оставаясь такой же грустной, как была. Урган ни о чем ее не спрашивал, и только когда она отошла, оттаяла, она рассказала Ургану о себе. Только он один знал, что она из знатного рода, только он один знал, что сын короля хотел жениться на ней, а ее опекунша не простила ей этого.

Алаина нашла свое место в поселении Ургана. Она делала все, что и остальные женщины, но на нее еще легла задача лечить коней и людей. И если лошадей в поселении было немного, и те болели редко, то для людей Алаина стала незаменимой. "Если парню суждено остаться в живых, рубцы на его теле почти не будут видны, настолько у этой девушки искусные проворные пальчики", - думал Урган, наблюдая, как Алаина заварила травы и, намочив лоскутки чистой ткани, остужала их, чтобы потом обтереть ими лицо юноши.

Урган мог бы уже пойти по своим делам, но ему было приятно наблюдать за умелыми действиями девушки, к которой он относится, как к дочери, да и аромат трав был так приятен, что Ургану не хотелось уходить. Поэтому он сразу заметил, как поведение девушки резко изменилось. Она вдруг тихонечко вскрикнула, моментально зажала себе рот рукой, спина ее напряглась, а рука, державшая ткань, задрожала.

– Алаина, ты знаешь его, да? Кто это? - сразу догадался Урган, подходя к раненому.

Лицо того уже было обмыто и, хотя раны еще были открыты, его уже можно было бы узнать.

Но Алаина уже была спокойна и ответила нормальным голосом:

– Да так, показалось, а может быть и не он. Заходил к нам один паренек, конюху нашему Парки помогал.

Урган внимательно посмотрел на девушку. Она спокойно выдержала его взгляд, но рука еще подрагивала.

– Ты лжешь, - убежденно сказал Урган.

– Нет, я говорю правду. Он еще учился у нас рубить дрова и уронил на плечо топор. Следа уже не осталось, но тогда я тоже его перевязывала.

– Как его зовут?

Алаина растерянно пожала плечами.

– Ну, тогда я помню, отсчитала его, спросила, как его зовут, но, по-моему, он так и не ответил.

Ни в коем случае нельзя было говорить всю правду и Алаина, как могла, старалась взять себя в руки и отвечать спокойно. Пока она не сказала ни слова лжи. Ведь все так и было. Но если Урган продолжит спрашивать, она не была уверена, что сможет долго изворачиваться.

А Урган продолжал внимательно наблюдать за ней. Алаина взяла свою самую маленькую иголочку, отыскала подходящую нитку и попыталась вдеть ее в ушко. Ничего не получилось. Руки девушки подрагивали, и нитка никак не могла войти в ушко. Алаина в отчаянии опустила руки.

– Успокойся, - Урган отвернулся, - я не буду сейчас ничего спрашивать. Когда он поправится, тогда и ответишь.

Когда он ушел, Алаина тихонько заплакала. Столько месяцев уже прошло. Она, как могла, старалась забыть принца Корна, но у нее долго не получалось. Она постоянно вспоминала его, всякий раз борясь со своей вспыхнувшей любовью к нему, пытаясь разжечь в себе былую неприязнь, но ничего не получалось. Постепенно все стало таким далеким, и воспоминания стали почему-то все добрыми, смешными и немножко грустными. И вот как гром среди бела дня. Он здесь. Корн пришел за ней, Алина в этом не сомневалась, и он при смерти. А Урган? Если Урган узнает, кого подобрали его люди! Он ненавидел короля и кто знает, что он сделает с сыном короля. Впервые Алаина испугалась Ургана.

Но надо было брать себя в руки. Корн лежал раненый и не мог ждать, пока она будет разбираться со своими чувствами.

Пришла женщина, и Алаина еле успела отвернуться.

– Меня прислал Урган тебе в помощь, Алаина, - сказала та.

– Хорошо, Мати, я уже все подготовила. Помоги мне только вдеть нитку в иголку, мне что-то в глаз попало.

Поднеся иголку к первой ране на лице Корна, Алаина взяла себя в руки. Будь что будет, но Корн оказался здесь из-за нее и она должна собраться. Тут же пришла мысль, что она оказалась тут из-за него и Алаина уже рассердилась на себя. Хватит думать, терзаться, надо делать дело.

Вместе с Мати она приступила к делу. Стягивая края раны, она делала меленькие аккуратные стежки. Пальцы, привыкшие к вышиванию, обращению с тонкой красивой тканью, делали все уверенно. Только две раны на лице оказались глубокими, и Алаина опасалась, что останутся рубцы. Хорошо, что одна была на лбу, а другая ближе к уху. Остальные были небольшие, за них Алаина не волновалась. Когда они закончили с лицом и принялись за спину, Алаина тихонько застонала. Там были и следы от когтей, и следы от зубов, и большинство большие и глубокие. Тут уже Мати тоже взяла в руки иголку и помогала сшивать. Но даже вдвоем они окончили уже ночью. Корн так и не пошевелился за все это время. Видимо потеря крови была очень большая.

А наутро раны воспалились, и у него начался жар.

Алаина не отходила от него ни на шаг. Она постоянно накладывала на раны примочки из трав, сменяя одни на другие. Смачивала губы отваром, держала, когда он метался, постоянно разговаривала с ним, что-то рассказывала, пытаясь словами удержать его на этом свете. Некоторые раны пришлось вскрывать, заново промывать их и сшивать. Мати помогала ей, но уговорить Алаину сменить ее, ей не удавалось. Алаина боялась, что кто-то другой может не заметить ухудшения или вовремя не сменить повязку. Алаина не могла себя заставить отойти.

Урган заходил несколько раз, но Алаина его просто не замечала. Он же только внимательно смотрел на нее и юношу, задавал вопросы Мати и уходил.