– Вы правы, принц Корн, вы правы, - Оскорт откинулся на спинку стула, - хотя вы не учитываете один факт - мне нравится ходить по лезвию ножа. А вдруг все-таки ваш отец подумает по-другому.
– И все же я вам не верю. И я покидаю ваш стол не зависимо от того, шутка это или нет. В любом случае, я достаточно терпел ваши оскорбления и унижения и не считаю возможном терпеть их дальше. Если вам больше нечего сказать… - Корн встал, но Оскорт удержал его.
– Противоядие после поединка, - сказал король, усмехаясь. - Это все, что я хочу добавить. И учтите, действие яда начнется утром. И чем скорее вы придете к решению, тем скорее вы получите противоядие.
– Что вы хотите от этого поединка, король? - Корн сел на стул.
– А где же "ваше величество"? Вы стали опасно грубым, принц. - Король осуждающе покачал головой. - А что я хочу от поединка? А ничего, посмотреть, чему учит своих детей король Эмдар. Говорят, его сыновья прошли хорошую школу, хочу сравнить со своей.
– В таком случае, вам было бы лучше померяться силами с моими братьями, они превосходят меня в умении владеть оружием.
– Ну не прибедняйтесь, принц, не прибедняйтесь. Тем более что у меня в гостях вы, а не ваши братья.
– Какие еще сюрпризы вы приготовили для меня? Что-нибудь типа: поединок до победного конца, до смерти одного из нас, или проигравшего в подземелье, а?
– О, больше никаких, можете уехать сразу, как только поединок кончится.
– Не уверен, что верю вам, но выбирать мне не приходится, не так ли?
– Вы абсолютно правы, принц. Но уверяю вас, вы не ошибетесь на этот раз, поверив мне.
С этими словами, король встал:
– Мои подданные, мои гости, мы рады сообщить вам, что завтра утром между нами и принцем Корном состоится дружеский поединок.
После застолья Корн собрал всех у себя и коротко изложил им то, что произошло. Кивнув на стены, он заговорил о подготовке к поединку, об оружии, которое надо проверить, и в то же время подходил к каждому и требовательно глядел в глаза. Все кивали, понимая, что хочет сказать принц: "Надо приготовиться к любой неожиданности, быть начеку и подготовить отход". В их отряде только Мекис и Сот были бывалыми солдатами, и им приходилось драться всерьез, но и остальные были не новички, все прошли строгую солдатскую школу, на тренировках, да и походах отрабатывали всякие ситуации, в нынешнем путешествии тоже готовы были ко всему, поэтому им не надо было объяснять, что делать. Прекрасно все знали, кто отвечает за прорыв, кто прикрывает отход.
Отпустив всех, Корн написал несколько строк на листе бумаги. То, что он делал сейчас, надо было сделать давно. Он обещал Алаине, что она будет знать, если с ним что случится, а сам только перед реальной опасностью отдает распоряжение, что необходимо сделать. Вот его безответственность, за которую так часто ругали его учителя.
Утром он почувствовал покалывание в руке. Значит, правда в словах короля все-таки была. "Интересно, - подумал принц, - возникнет ли реальная опасность того, что я не смогу держать меч в руке, рука-то правая. Не сомневаюсь, что Оскорт специально ранил именно эту руку".
Когда в его комнату зашли Варгон с Саланом, он вопросительно взглянул на них. Варгон еле заметно кивнул. Значит, они уже проработали план. Вскоре за ними пришли все те же неизменные стражники и повели их к месту сбора. По дороге Корн шепнул Салану:
– Если со мной что случится, возьми в моем сапоге листок бумаге, исполни то, что там написано.
Салан вскинул удивленные глаза на Корна, но молча кивнул.
Их привели на внутренний дворик замка. Он был достаточно большой для поединка даже нескольких пар, а зрители устроились на террасе, опоясывающей этот дворик. Было шумно и весело, словно предстояло развлекательное зрелище, слуги разносили напитки и угощения. Теперь уже Салан шепнул:
– Может быть, на этот раз король сдержит свое слово, смотрится все не очень мрачно.
– А может, здешний народ привык к мрачным шуткам своего короля и не воспринимает их так трагично.
Король Оскорт появился последним. С очаровательной улыбкой он подошел к Корну:
– Как спалось вам, мой друг?
– Спасибо, ваше величество, неплохо.
– Я рад, принц, - и тихонько добавил, - а как ваша рука?
– Убеждает меня, что вы не шутили.
– Всего лишь? А я-то наделся, что вы не сможете владеть мечом.
– Пока могу, и хочу вас огорчить, левой рукой я тоже владею мечом.
– Ну что, принц, этим вы меня не огорчаете, а радуете. Неужели вы думаете, что меня удовлетворит легкая победа. Мне нужен настоящий бой, а не подобие.
– Тогда для чего вы это сделали?
– Именно для боя, мой дорогой, именно для боя. Кстати, вот ваше противоядие.
Король протянул руку с маленьким пузырьком. Потянувшийся было за ней Корн, был остановлен коротким смешком.
– Оно пока побудет у меня. Вот здесь, - король Оскорт расстегнул свой камзол и вложил пузырек во внутренний карман, как раз напротив сердца. - Это сделает наш поединок еще интереснее, и обеспечит мне безопасность, как вы считаете?
Только суженные глаза Корна говорили о гневе, который охватил его. Но он сдержался. Вернее, Салан, незаметно схватил его за руку и жал до тех пор, пока Корн не смог вежливо поклониться королю и предложить начинать.
Взявшись за меч, Корн понял, что не сможет удержать его. Рука не просто покалывала, теперь она уже онемела и не чувствовала веса меча. Пришлось переложить меч в левую руку. Краем глаза Корн отметил, что король Оскорт удовлетворенно кивнул.
Прозвучал звук гонга и поединок начался.
Вначале два противника осторожно присматривались к друг к другу. Потом король Оскорт сделал выпад, который Корн с легкостью отбил. Меч, полученный от короля Дарота и впервые примененный в действие, поразил Корна. Он не просто лежал в руке, а был как бы продолжением руки бойца.
Король впервые обратил внимание на меч в руке Корна.
– Никак этот тоготский меч? - спросил он, делая очередной выпад. - Жаль, если бы я знал это раньше, то вы бы его случайно потеряли, принц.
Корн оставил без ответа эти слова. Все его внимание было обращено на самого короля и меч в его руке. А король продолжал:
– Я никогда не слышал, что бы король Дарот позволил уйти из своей страны что-нибудь больше кинжала. Как вы добыли этот меч, мой друг, украли из его сокровищницы?
Ответом ему был стремительный выпад Корна. Корн стал привыкать к своему однорукому положению, а слова Оскорта придали броску ярость. Но король легко парировал этот удар и продолжил:
– Хотя, признаюсь, я не слишком осведомлен о том, что творится в Тоготе. Мои соглядатаи не могут туда проникнуть. Дарот всех разоблачает. А к вам, значит, Дарот был благосклонен? Поделитесь опытом, принц.
Но скоро и Оскорту стало не до разговоров. Корн оценил, наконец, его силы, выяснив, что уровень мастерства у короля ниже уровня его брата Ринола и практически не выше его. Если бы не онемевшая рука, Корн с твердостью мог бы сказать, что победит короля Оскорта. А рука начала уже болеть, онемение дошло до плеча. Надо было кончать поединок как можно скорее. Корн пошел в атаку. Но дело осложнялось не только рукой, но и пузырьком, который находился на груди короля. Его нельзя было задеть.
Когда Корн почувствовал, что боль в руке начала пульсировать сильней, он ослабил наступление. Оскорт сразу почувствовал его нерешительность:
– Если вы хотите сдаться, принц, то не стоит, мне это будет неинтересно. Поединок кончится только тогда, когда я этого пожелаю, иначе я случайно уроню ваше противоядие, а новое делать долго, поверьте мне.
Король Оскорт вполне оценил силы Корна, атака со стороны противника была ему только на пользу, он размялся, и теперь сам перешел в наступление. Крики подданных подбадривали его.
Корн оборонялся, но это оказалось труднее, чем наступать. Теперь приходилось еще внимательней следить за королем, а все нарастающая боль мешала сосредотачиваться. Он пропустил несколько мелких ударов, которые только скользнули по его камзолу, и с трудом увернулся от двух резких выпада. Собрав силы, он внезапно проскочил за спину Оскорта, король стремительно развернулся, но потерял время, и ему пришлось отражать удары перешедшего в наступление Корна. Корн стиснул зубы, собрал всю свою волю, сконцентрировался так, что не слышал криков, не видел ничего вокруг, кроме противника, и наносил удар за ударом. Он уже не чувствовал боли ни от руки, ни от ударов, которые все-таки получил от короля, он не замечал, если сам задевал короля, он только знал, что бить надо не в грудь противника, остальное его не интересовала, время не имело значение.
