– Но моя мать, - в отчаянии воскликнул Иллра, - она… она… забыла меня. Она… ради нее, у нее теперь есть она, а я…
– Хватит, - оборвал его Корн. - У тебя была возможность оценить жизнь твоих родителей лично, а не по рассказам людей, разлучивших тебя с ними и лишивших тебя детства и матери. Нельзя показать человеку то, чего он не хочет увидеть. Я могу бесконечно убеждать тебя, что твои родители любят тебя, их горе также велико, как и в первый день, что ты в их сердцах навеки, и они отдадут за тебя жизнь. Пока ты сам этого не захочешь увидеть, все бесполезно. Я дал тебе слово и выполню его. Можешь собираться, мы лично отвезем тебя до границы.
– Он не поедет, - выпалил новость Тарлин, раньше, чем Иллар успел что-либо сказать. - Он теперь оруженосец у дяди.
– Как так? - Корн с Алаиной переглянулись, ничего не понимая.
– Расскажи, - ткнул Иллара в бок Стенли. - Мы сами еще ничего не поняли.
– Я ничего не знаю, - выкрикнул в отчаянии Иллар. - Он заставил меня дать согласие. Он понял все, о чем я думаю, - лихорадочно продолжал он, - Он сказал, что если я его действительно не боюсь, то должен остаться. Я не боюсь его, и я остался. Но я не хочу быть рядом с ним. И я не могу уехать…
Когда измученный Иллар закончил, все еще некоторое время переваривали услышанное. Наконец, Корн неуверенно произнес:
– Я могу приказать, ты уедешь, - но, взглянув на внука, осекся. - Да, - потер он переносицу и взглянул на жену, - ну и что нам теперь делать?
– Дать им обоим еще один шанс. И поехать домой. - Алаина подошла к Стенли и Тарлину. - Приглядывайте за Оветой, ладно? Не подпускайте ее к нему слишком близко. - Потом она повернулась к Иллару. - Советую тебе, взгляни на окружающий мир ясными глазами. Ты сильный, так заставь себя скинуть пелену со своих глаз. И еще хочу сказать тебе на прощанье. Я не никогда не верила, что ты обнажишь меч против собственного отца, а теперь и подавно не верю.
А Корн добавил:
– Мое слово еще в силе. Дай знать, и ты будешь в Торогии. А теперь ступай, и мой тебе совет. Держись подальше от Талины. Она не в курсе, но ты привлек к себе ее внимание. И она докопается до правды. Возможно, ее стоило ввести в курс дела, но тогда твой отец узнает все незамедлительно по ее виду.
Когда два гвардейца привели его к Ордату, весь замок уже знал о случившемся. О том, как он отнесся с юной принцессе, о том, какие слова крикнула ему леди Лайна. О том, что лорд Интар говорил с ним в кабинете, и как новоявленный оруженосец вышел оттуда в ужасном состоянии. Что произошло тогда в кабинете, еще долгое время будут обсуждать в замке. А Иллар теперь понял, чего боялся тогда плотник. Не порки или тюремной камеры, а разговора с принцем. Простого разговора. У Иллар до сих пор мурашки бежали по коже, когда он вспоминал, как из гордого и самоуверенного он превратился в растерянного и напуганного. Из-за чего? Только из-за того, что он станет оруженосцем. Правда, именно этого он хотел меньше всего.
Ордат был не один, когда к нему доставили бывшего пажа. С ним, казалось, были все юнцы замка. И все глядели на него и шептались. А когда Ордат, показав ему его место, его кровать среди множества других, ушел, ворча себе под нос о том, что лорд Интар правильно сделал, прислав его к нему и он сделает из него человека, его обступили его новые товарищи и ему в лицо понеслось:
– Ты, жалкий паж…
– Оруженосец - это честь…
– Ну, теперь мы научим тебя…
– Да ему только свечу зажигать…
– Пускать в нужнике свечу держит…
Иллар уже приготовился к драке, когда неожиданно к нему протиснулся Латин.
– Брайт, - горячо прошептал он, - я не верю в то, что про тебя говорят, - и он крикнул в толпу мальчишек, самый мелкий из которых превышал его на целую голову. - Вы ошибаетесь, он не мог этого сделать.
Иллар хмуро посмотрел на смельчака.
– Я не нуждаюсь в защитнике. Уходи.
– Правильно, Латин, - раздался голос рослого парня, в котором Иллар узнал Потунга. - Тебе не место здесь, малыш. Мы не имеем ничего против тебя, но этот трус получит от нас по заслугам.
И он шагнул вплотную к Иллару.
– А ну, смельчак, попробуй-ка, подставь подножку мне, а не маленькой принцессе.
– Она упала сама, - стараясь быть спокойным, проговорил Иллар, удивляясь, насколько преобразилась истина.
– И я так говорю, - чуть не плача, вставил Латин.
– Ха, - только и сказал Потунг, замахиваясь на Иллара.
Но его руку перехватил возникший рядом Стенли.
– Она моя сестра и я говорю вам, что он не подставлял ей подножку. Она упала случайно.
– Стенли? - рассердился Потунг и вырвал руку. - Я верю тебе, но почему тогда леди Лайна велела ему не подходить к дочери, а лорд Интар разговаривал с ним в кабинете.
– Потому что он не подал ей руки!
– И все? - насмешливо переспросил Потунг. - Рассказывай сказки. Объясни-ка нам лучше, почему мы боремся за право хоть час служить лорду Интару, а этот трус получил это право за бесчестный поступок.
– Это дело дяди, и не нам судить его поступки.
Потунг смутился.
– Все равно, - упрямо сказал он. - Но он недостоин быть в наших рядах. И мы выкинем его отсюда. - Ему вторил дружный рев согласных голосов. - Лучше сам беги отсюда, пока тебя не вынесли, - грозно предупредил Иллара Потунг и отошел, вслед за ним отошли остальные.
Иллар угрюмо взглянул на Стенли.
– Я не нуждаюсь в защитнике.
– А я в том, чтобы тебя защищать. Если бы ты действительно подставил ей подножку, на месте Потунга был бы я. Я сказал то, что должен был сказать. Надеюсь, в следующий раз меня не будет рядом, и тебе вставят мозги на место. Тогда может, ты чего-нибудь поймешь.
– Кстати, - сказал он, разворачиваясь, чтобы уйти, - Тарлин бегает по замку и всем объясняет, что ты не подставлял подножку принцессе, она упала случайно. Не знаю, - пожал он плечами, - поверит ли ему кто-нибудь.
Иллар и Латин остались вдвоем. Иллар взглянул на маленького певуна и вздохнул.
– Ты-то зачем полез? Они от тебя не оставили бы даже мокрого места.
– Нет, ты же научил меня.
– Неправда, я не учил тебя. Я только несколько раз показал тебе, в чем, по моему, твоя ошибка, когда ты держишь меч.
– Все равно, мне это здорово помогло. И еще, - он робко взглянул на старшего товарища, - ты не такой, каким стараешься показаться. Ты другой.
Иллар устало махнул рукой и сел на свою кровать.
– Держись от меня подальше, Латин. И тебе легче будет и мне. - Он лег и закрыл глаза.
Латин еще некоторое время задумчиво смотрел на него, потом тихонько отошел. Иллар с облегчением вздохнул.
Он и хотел бы заснуть, но не мог. Сна не было, мыслей тоже. Он лежал абсолютно опустошенный и ждал. Ждал, не зная чего. Уже комната заполнилась его новыми товарищами. Уже строгий и сердитый голос Ордата перестал ворчать и приказывать, погасли свечи и стало тихо, а он ждал. И только когда на него набросили одеяло и стащили на пол, он понял, что ждал этого. Он сгруппировался, а потом резко расправил руки и ноги. Прием удался, и его от неожиданности выпустили. Он успел скинуть одеяло и начал раздавать удары налево и направо. В темноте никто ничего не понял, и вскоре у его кровати образовалась молчаливая куча мала. Прежде, чем он выбрался из этой кучи, у него уже болело ухо и скула. Рука неудачно вывернулась, палец ноги отдавили, зато и остальные не остались без синяков, пока Потунг не сообразил, что к чему и не растащил своих товарищей. После этого Потунг прошептал в темноту:
– Второй раз тебе это не удастся.
На следующий день подопечные Ордата представляли собой жалкое зрелище. У каждого было как минимум по синяку, у особо рьяных по несколько. Они целый час простояли строем перед бушующим Ордатом, и зло поглядывали на Иллара. Их утешало только то, что и у него было красное ухо, синяя скула, и он прихрамывал. Но когда Ордат приказал взять деревянные мечи, многие пожалели о случившимся. Рука их противника не действовала из-за опухоли в вывихнувшем плече. Для бойцов рана руки была серьезной раной, и большинство сочли, что странный новичок уже получил то, что заслуживал.
