Он оказался таким, каким Иллар его себе и представлял. Альтам показывал воспитаннику портрет его отца и Иллар хорошо помнил суровое лицо и сталь в глазах. Теперь перед ним был оживший портрет. Все тоже суровое лицо и твердый взгляд. Только лоб пересекала морщина и в волосах появилась седина. И глаза почему-то были спокойные и, как показалось удивленному Иллару, немного грустные.

Он о чем-то беседовал с сидящим рядом, как уже знал Иллар, королевским советником по внешним связям Арсетом. Они обсуждали что-то, не торопясь и не обращая внимания на шум за столом. Их беседу несколько раз прерывали возгласы и вопросы придворных, Интар внимательно выслушивал и коротко давал ответ. Со своего места Иллар не мог услышать его голоса, но интонацию улавливал. К его удивлению, голос принца Интара не был грозен или суров, скорее это был голос человека, привыкшего, что его слушают.

Интар встал из-за стола первым, подошел к жене, и они вместе покинули обеденный зал. За ними устремились остальные, и Иллар поспешил вслед за всеми. Леди Лайну и лорда Интара он нашел в их гостиной. Уже привычным взглядом он осмотрел все горящие свечи, заменил две штуки и устроился на своем привычном месте: у дальнего окна возле портьеры. Только повернувшись к комнате лицом, он заметил, что за ним наблюдают. Глаза его отца внимательно изучали его, но Иллару не было под ним неуютно. Он, конечно, ожидал, что удостоится пристального внимания принца Интара, и приготовился к сверлящему взгляду такого ненавистного ему человека. Но ничего подобного не было. Были просто заинтересованные новым человеком глаза. Правда, очень внимательные.

Иллар молча поклонился, продолжая стоять на своем месте. А Интар внезапно спросил, в точности повторяя вопрос своей жены:

– Ты не слишком ли взрослый для пажа, мальчик?

– Все в свое время, милорд, - на удивление спокойно ответил Иллар.

Лайна приподняла бровь. Она за пять дней так и не услышала от своего нового пажа ни одного нормального слова. Когда она обращалась к нему, он терялся и бормотал что-то нечленораздельное. Теперь же эти слова произнес полностью владевший собой совсем другой паренек. И взгляд у него поменялся. Он стал холодным и каким-то отстраненным.

Ничего не зная об этом, Интар продолжал спрашивать:

– Мне кажется, сейчас для тебя самое время взять в руки меч, а не фитиль для свечи.

– Это успеется, милорд, - в таком же тоне повторил Иллар свой ответ.

– Ты всегда сам решаешь, что тебе надо? - в голосе Интара появилась нотка удивления.

– Нет, - на этот раз Иллар, давая ответ, запнулся и тень смущения пролетела по его лицу.

Интар уловил это и удовлетворенно кивнул.

– А это решение: быть пажом, ты принял сам или кто-то за тебя?

Это был сложный вопрос. Корн предложил ему и все устроил, но все-таки последнее слово было его. Опять с запинкой Иллар кивнул головой.

– Ну, а когда тебе придет время браться за меч, кто решит это?

– Я, - твердо сказал Иллар без промедления.

Интар слегка усмехнулся:

– Ну что ж, наш самостоятельный паж, можешь ступать. Я не люблю, когда вокруг меня толпятся лишние люди. Потом я сам все потушу.

Иллар вопросительно взглянул на леди Лайну. Она кивнула головой, соглашаясь с мужем.

– Я подожду за дверью, милорд. Тушить свечи - все-таки моя обязанность. - И он вышел, не дожидаясь ответа.

Интар больше не заговаривал с ним, да и Иллар старался не давать ему такой возможности, держась от него подальше. Когда тот находился в одной комнате с женой, мальчик всегда выходил.

С собственной сестрой такого не получалось. С матерью она чаще бывала днем, реже вечерами, но и этих случаев хватало, чтобы Иллар каждый раз страдал с новой силой. Наконец, он научился просто не замечать ее, полностью игнорируя ее присутствие, сосредотачивая внимание только на матери.

С каждым разом леди Лайна нравилась ему все больше и больше. Вначале это было слепое обожание. Только боязнь привлечь к себе внимание не позволяло Иллару вообще не спускать с нее глаз, но она все равно всегда была в поле его зрения. Постепенно он начал прислушиваться не к тому, как она говорит, а к тому, о чем она ведет разговор. С удивлением он обнаружил, что она может запросто разговаривать со служанкой и даже испрашивать ее совета. Для него это было полной неожиданностью, ибо жена Альтама - королева Бринна со слугами вообще не разговаривала, ограничиваясь приказами и шлепками. А леди Лайна со всеми держалась ровно и приветливо. К ней мог придти и королевский советник и простой садовник. Она всех терпеливо выслушивала, разрешала споры и давала указанию. Несколько раз она, выслушав, качала головой и говорила:

– С этим ступайте к лорду Интару.

Она терпела даже назойливых и неприятных просителей. Порой Иллар с болью видел, как она незаметно для окружающих, но не для него, трет виски, морщась от головной боли или усталости. Но и от ее служанки Витивы было не так легко скрыться. Едва увидев признаки усталости у госпожи, она, не церемонясь, выпроваживала даже самую знатную особу.

Но леди Лайна не только выслушивала и решала споры. Именно она, а не королева Алаина была истинной хозяйкой королевского замка и столицы и исполняла все обязанности госпожи такого огромного хозяйства.

Конечно, у замка был управляющий. Его звали Шеволн и это был настырный и скрупулезный маленький человечек. Он был отличным управляющим, но ужасным занудой. Леди Лайна после встречи с ним всегда выглядела более утомленной, чем обычно, за что Иллар особо невзлюбил управляющего. Но она всегда дослушивала его до конца и всегда следовала его советам.

Единственным же человеком, которого слушался и боялся Шеволн, как оказалось, был лорд Интар. Иллар видел, как управляющий почтительно слушал говорившего ему что-то очень спокойно принца, и как после этого разговора Шаволн вытер платком пот со лба, хотя было прохладно. Как потом узнал мальчик, поводом для разноса была дверь, ведущая на одну из башенок замка, где жил королевский советник по геральдике, старенький Карпит. Почти не выходящий из своей комнаты, но принимающий множество посетителей, Карпит несколько раз посылал слугу к Шеволну с просьбой починить рассохшуюся и теперь дико скрежетавшую дверь, но Шеволн, дав указание плотнику, не проследил за выполнением работы. Плотник этот один раз не дошел, занявшись другим делом, другой раз забыл, встретившись на пути с кружкой пива. В результате Интар сам обнаружил, что дверь скрипит, а потом и узнал о злоключениях плотника.

Иллару было интересно, чем закончится для незадачливого плотника его попытки починить дверь. Выгонит его принц Интар или бросит в темницу? Король Альтам в таких случаях не только отправлял провинившегося в подземелье, но мог в порыве гнева приказать отдать несчастного в руки палача. И хорошо, если дело кончалось только публичной поркой. Нередко люди расставались с какой-нибудь конечностью, бывало и с жизнью. И что лучше для работника - остаться без руки или головы, никто не мог сказать.

Иногда Альтам требовал присутствия на таких экзекуциях своего воспитанника. Иллар не понимал, что в этом ужасном зрелище может нравиться человеку, но горожане валом валили на публичное наказание, да и король с королевой никогда не пропускали ни одной казни. Своего воспитанника король остерегался лишний раз выставлять на обозрение, и тот был только рад этому.

Не выдержав, он спросил Латина, что будет с плотником. Юный певец, обрадованный первыми словами, услышанными от своего молчаливого товарища, объяснил:

– Шаволн будет долго ругать его, а потом пригрозит, что если такое еще случится, им займется сам милорд.

– И все? - удивился Иллар, поняв, что Латин не собирается продолжать.

– Конечно, а ты что, хочешь, чтобы его подвесили вверх ногами, - теперь уже удивился Латин. - Нет, - он поежился, - теперь он ни за что не забудет то, что должен сделать.

– Что с ним сделает принц, если он опять провинится? - продолжал упорно расспрашивать Иллар.