Богатырское тело сработало быстрей, чем Светлан успел ему возразить… даже если бы захотел. Но он опять пребывал в раздрае с собой, не зная, что выбрать. С одной стороны, бедолагам, которых они выпустили отсюда, требовалось больше форы, а разбираться с Воронами лучше в таких вот теснинах. Но с другой…

– Я ж говорил, – проворчал Светлан, морщась. – Чем дальше, тем отвратней. Этот-то – не упырь!

– Пока, – буркнула Жанна непримиримо. – Дай срок.

– Уже не дал.

Впрочем, прочих это не остановило. Следующую решетку богатырь пустил по наклонной, вонзив в пол сразу перед тремя всадниками – те едва успели осадить коней. Тем же способом он отгородился от троицы, накатывающей с другого фланга, но оставшиеся четверо уже находились в опасной близости, а острия их копий готовились к погружению.

Заведя руку за спину, Светлан надежно зафиксировал ведьму и с места взмыл к потолку, пропуская атакующую четверку под собой. А на взлете успел выстрелить ногами в стороны, сшибая крайних всадников с седел. Может, и не стоило – потому что двое других с разгона проскочили в клетку, и осталось лишь закрыть ее, воткнув обратно решетку и для верности подперев второй.

– Вовремя, – сказала Жанна над его ухом. – Вон и вторая дюжина подоспела.

Голос ее звучал бодрей, словно она уже входила во вкус драки. Тем более, шишки пока сыпались лишь на противников. Понятно, лучше уж на них, да только все когда-то кончается. И тут важно поймать момент.

– И третья, и четвертая, – прибавил Светлан, кивая на двери, через которые в пыточный зал врывались новые отряды Воронов. – А еще парочка на подходе. Вот теперь, милая, пора делать ноги. С такой стаей не поиграешь, придется работать всерьез.

– Да разве у тебя плохо выходит? – спросила Жанна, последовательная, как все женщины.

– Хватит с меня и двух смертей, – сказал он. – Я лишь выгляжу непрошибаемым, а для таких дел гожусь плохо. Ну-ка на полной скорости – вон к тому выходу!

– А ты?

– А я воспоследую.

Сорвавшись с его плеч, ведьма свечой вознеслась ввысь, прячась в потолочной тени, и меж колонн запетляла к распахнутым воротам, только что пропустившим сквозь себя конную свору. Конечно, в одежде Жанне летелось тяжело, да и невидимостью она умела прикрывать лишь наготу. Но Вороны были, к счастью, не из тех, кто рассеивает внимание, а сейчас их взгляды притягивал богатырь. Пожалуй, в своем намерении раззадорить карателей Светлан преуспел даже слишком – те прямо тряслись от желания сквитаться. И больше всего, наверно, Воронов взбеленило, что с первой их дюжиной богатырь управился, даже не вынимая мечей из ножен, – экое высокомерие, вы подумайте! А уж как ярится их гневливый бог!..

Вот теперь арбалетные болты понеслись к Светлану со всех сторон, озлобленной смертоносной стаей, и поневоле ему пришлось включить форсаж. Время опять словно бы замедлилось, а возбужденное карканье Воронов сделалось тягучим и басистым, почти уйдя за порог слышимости. Зато и стрелы затормозились намного, отчетливо проступив в воздухе, – теперь от них можно было уворачиваться… или даже аккуратно подправлять, нацеливая в самих стрелков. Ринувшись вперед, богатырь заскользил среди плывущих стерженьков, по возможности избегая столкновений, а всадников, встречаемых на пути, сметая на пол взмахами бронированных рук. Хотя и Светлан вроде двигался плавно, для нападавших он превратился в смерч, едва уловимый для глаз, но губительно опасный. Жаль, долго в таком режиме не продержишься – слишком велик расход энергии. А где ее восполнять?

Лишь назареи могли его разглядеть, даже попытаться перехватить на своих чудо-скакунах. И одному это удалось… на свою голову. Наконец позволив себе податься в бега, Светлан не искал новых противников, но когда, уже у самых ворот, назарей подоспел на дистанцию удара, богатырская его суть не упустила случай и уж этого упыря удостоила прикосновением эльфского клинка. Уклонившись от копья, Светлан рубанул наискось, словно при той демонстрации на пиру. Назарей оказался быстр – слишком быстр для человека – и успел заслониться щитом. Но двойная броня его не спасла. Как и его лошадь, к слову сказать. Впрочем, они стоили друг друга.

Рассеченный труп еще падал с убитого жеребца, когда потускневший меч скользнул обратно в ножны, а Светлан – в вожделенный проем, оставляя за спиной вопли, топот и лязг этой короткой схватки. Но створов запахивать не стал, увлекая за собой карателей, вовсе не довольных таким исходом и, кажется, забывших про основную цель: восстановление энергостанции. Все ж опасная штука – азарт. А уж интересам дела вредит точно.

Догнав Жанну, затормозившую в конце коридора, богатырь подпер ее под ягодицы ладонью и понесся дальше, выкрикивая: «Берегись»! – если замечал кого-то впереди. Ибо за ними мчала погоня, в тесноте тоннеля похожая на грохочущую лавину, а Светлану, как ни хотелось ему уйти в отрыв, приходилось удерживать Воронов в пределах видимости, чтобы не расхолаживались.

– Первый тайм мы уже отыграли, – пробормотал он. – Хорошо ли, плохо ли – другой вопрос.

– А сколько их всего? – спросила Жанна через плечо.

– Это мы узнаем в финале… если доживем.

– Ну, сир, тебя послушать… Может, мне раздеться? – вдруг спросила она. – Это ж не полет, а куриное трепыхание!

– Позже, – ответил богатырь. – Мне ты не в тягость, но тепло лучше поберечь. Всё для победы, понимаешь…

– Полетим на божий остров, да?

– Сперва поскачем – в его сторону.

– На шестиноге?

– До шестинога добраться непросто, – ответил Светлан. – Еще трудней вывести его за крепостную стену. Впрочем, я бегаю не намного медленнее.

– А я летаю даже быстрей, – сказала Жанна. – Когда голая… И ты немножко, да?

– Как утюг – плавает, – подтвердил он. – Ну, почти.

– Ведь ты способен к полетам – думаешь, не знаю?

– Полеты! – фыркнул Светлан. –Тогда и курица – птица.

– А женщина – человек, да?

На такой скорости коридоры и лестницы уносились назад, точно за окном кара. Светлан опомниться не успел, как многоэтажный этот подвал остался за спиной, а сбоку замелькали оконные проемы, добавляя к мерцанию факелов призрачный свет луны. Вот, еще и полнолуние! – вспомнил он. Ну, тогда ясно, отчего раздухарилась нежить.

Продолжая буксировать перед собой Жанну, богатырь поднимался все выше, выбирая такой путь, чтоб осилили лошади, и через минуту достиг самого верха, вырвавшись к ночному небу, наполовину закрытому облаками, хотя с вечера было ясно. По периметру крепости, вдоль настенных зубцов, тянулась галерея, вполне пригодная для хорошего спринта.

– Нам – туда, – показал Светлан, притормаживая невдалеке от последних дверей. – Видишь провал меж зубьями? Нужно его завесить зеркалом. И пусть наши гончие скачут дальше!

Ведьма рассмеялась с полным одобрением. Что хорошо в ней: ничего не надо разжевывать. Как и при создании объемной карты, они объединили усилия, и через секунду провал уже не зиял чернотой, а отражал ближние строения. Конечно, это было не настоящее зеркало, ибо рисовало картинку с изрядной задержкой, – но иначе у Воронов хватило бы ума затормозить.

А буйная кавалькада уже выплескивалась на финишную прямую, сразу растекаясь на всю ширину дорожки.

– Ну, – сказал Светлан, – лети, птичка!

Мощным махом взметнув Жанну к небу, он опять начал разгон, держась от Воронов не так близко, чтобы те могли достать клинками, но и не настолько далеко, чтоб они опять взялись за арбалеты. И лишь на последних метрах рванул во всю мощь, в несколько прыжков набрав полную скорость. Пронизав магическую завесу, Светлан сгинул с глаз преследователей. Разумеется, они возмущенно взвыли и еще пришпорили коней, в том же плотном строю вливаясь в провал.

А богатырь, с силой оттолкнувшись от края стены, уже летел по нисходящей, оценивая траекторию. Ров был широк, а высота – недостаточна. И падать в эти помойные воды вовсе не хотелось. Пришлось Светлану, скрепя сердце, потратить еще чуточку магии, чтобы достигнуть дальнего берега. Вот нечего было транжирить в начале ночи!..